Тайна булавки - Уоллес Эдгар Ричард Горацио - Страница 31

В честности он был подобен китайцам, среди которых провел большую часть жизни. Если вы знакомы с правилами чести, которых придерживаются китайцы, Тэб, то поймете, что это означает. Мне известно, что с И Лингом у него не было писаного контракта. И прибыль в ресторане превзошла все его ожидания… Однако старик всегда щедрой рукой выдавал китайцу его долю.

Самым странным в моей жизни было то, что, несмотря на мои шумные успехи, я продолжала служить у старика секретаршей; каждую ночь, как вам теперь уже известно, после театра я приезжала к нему. Вы можете себе представить, как я уставала. Иногда у меня еле хватало сил, чтобы подняться по лестнице в Майфилд… Но старик не знал жалости: в отношении своих подчиненных он был беспощаден.

Когда я стала знаменитостью и портреты мои начали появляться во всех журналах, он купил мне ларец драгоценностей, о которых вы знаете. Старик сказал, что после его смерти все эти вещи достанутся мне. Но до его смерти драгоценности принадлежали ему, и вот каждый вечер повторялось одно и то же: я приходила обедать в ресторан И Линга, и старик доставал из своего неизменного чемодана ларец. Ночью же, по окончании представления, я должна была отвозить ларец в Майфилд и передавать ему.

Тэб, все время внимательно слушавший это повествование, спросил:

– А говорил вам когда-нибудь Трэнсмир о вашем прошлом, о ваших родителях?

На лице мисс Эрдферн промелькнула горькая улыбка.

– О, да! Старик Трэнсмир был очень откровенен – это было одно из главных его качеств. Он знал о драме моих родителей… Вообще он говорил, что предпочитает иметь дело с людьми, у которых имеются причины что-либо скрывать, – ими легче управлять… Он и мне сказал: «Вы должны будете во всем повиноваться мне. Иначе… Вы, разумеется, не хотели бы прочесть в газетах о преступлении вашего отца?» Но странно, что он никогда не возражал против того, чтобы я называлась моим настоящим именем: ведь Эрдферн не только сценическая моя фамилия…

– Кто же был ваш отец? – осторожно спросил Тэб. Он боялся оскорбить девушку неловким вопросом.

Мисс Эрдферн ласково взглянула на него и ответила:

– Он был актером… И думаю, что он был талантливым актером, пока не стал пить… Он тогда был пьян, когда совершил ужасное убийство. Вот и все, что мне удалось узнать. Но о чем вы так задумались, Тэб?

– Я стараюсь припомнить всех казненных за последние двадцать лет… Не было ли среди них Эрдферна? – задумчиво произнес молодой человек. – Я знаю по имени всех крупных преступников…

Он вдруг вскочил и спросил:

– У вас здесь есть телефон?

Через три минуты он соединился с редакцией и вызвал своего друга Джекса.

– Джекс, мне нужно навести справку! – сказал Тэб. – Не помните ли вы преступника по имени Эрдферн, казненного за убийство лет…

Он посмотрел на сидевшую перед ним девушку и прибавил:

– Лет семнадцать или восемнадцать тому?

– Нет, – последовал тотчас же ответ. – Правда, против одного преступника по имени Эрдферн было возбуждено преследование за убийство, но он скрылся…

– А как было его имя?

Ответ последовал не сразу: видимо, даже «живой справочник» Джекс призадумался.

– Виллард! – вдруг воскликнул он. – Теперь я припомнил…

– А в каком городе было совершено преступление?

В ответ Джеке назвал маленький провинциальный городок, хорошо известный Тэбу.

Молодой человек повесил трубку и повернулся к своей невесте.

– Как звали вашего отца? – спросил он.

– Виллард, – быстро ответила она.

– В таком случае отец ваш не был казнен! – воскликнул Тэб, утирая пот со лба.

Молодая женщина покраснела, но тотчас же краска отлила от ее щек.

– Вы… в этом уверены? – тихим голосом спросила она.

– Совершенно уверен! – твердо сказал молодой человек. – Уж на Джекса можно положиться!.. Ваш отец еще до суда бежал и никогда не возвращался на родину.

– О Боже!.. – прошептала мисс Эрдферн.

Немного оправившись от пережитого волнения, она заговорила вновь:

– Как я ненавидела эти ежедневные передачи ларца с драгоценностями! У меня было уже достаточно сбережений, чтобы купить самой украшения, хотя я не чувствую к ним никакого влечения и отлично могла бы обойтись без них. Но старик и слышать не хотел об этом. Он вообще ни в чем не позволял мне действовать самостоятельно…

Молодая женщина вдруг остановилась и некоторое время сидела в глубокой задумчивости.

– Я недоумеваю, – начала она. – Знал ли старик? Да, несомненно знал… Может быть, он даже встречался с моим отцом в Китае? Так он, очевидно, и узнал о моем существовании… А И Линг? – продолжала она рассуждать вслух. – Знал ли он?.. Конечно, знал!

И вдруг, схватив обеими руками руку своего жениха, мисс Эрдферн воскликнула:

– Тэб, в тот вечер, когда вы явились в мою уборную в театр, я инстинктивно почувствовала, что вам суждено сыграть в моей жизни большую роль! И вот… Я не ошиблась… Но я даже и отдаленно представить себе не могла, насколько эта роль будет велика!

Глава 28

В полицейский участок пришел высокий худощавый человек средних лет. Платье, явно с чужого плеча, сидело на нем мешковато.

– Мне назначил свидание инспектор Карвер, – сказал он робко дежурному чиновнику и протянул свою карточку.

Тот посмотрел на карточку и тотчас же ответил:

– Да. Инспектор Карвер ждет вас.

Карвер окинул посетителя быстрым взглядом и сказал:

– Присядьте, пожалуйста.

– Надеюсь, – начал посетитель, – что не произойдет никаких неприятностей…

– Для вас – нет, – успокоил его сыщик. – Но кое-кого ждет несомненно большая неприятность…

Через полчаса Карвер позвал к себе в кабинет стенографиста. Тот оставался у сыщика три четверти часа.

Вскоре после ухода высокого худощавого человека к Карверу зашел Тэб. Они долго говорили об убийстве в Майфилде. Однако Карвер ни словом не обмолвился о таинственном посетителе.

Позднее сыщик поехал в тюрьму, где содержался Вальтерс, и имел с ним продолжительный разговор.

Затем он поехал к И Лингу. Китаец сидел в своей маленькой гостиной и строчил еженедельное послание своему сыну.

Он отложил в сторону перо и спросил слугу:

– Этот господин пришел один?

– Да, один, – ответил слуга.

– Пусть войдет, – сказал китаец и задумчиво постучал по белоснежным зубам отполированными ногтями.

И Лингу достаточно было взглянуть на Карвера, чтобы понять, что дело об убийстве Трэнсмира и Броуна не разрешится так, как ему хотелось бы…

Инспектор не сразу начал разговор. Закурив предложенную ему хозяином дома сигару, он пошутил над длинным письмом китайца к сыну, справился о здоровье мисс Эрдферн и лишь после этого сказал:

– И Линг, мне кажется, что я нашел убийцу…

Ни один мускул не дрогнул на лице китайца.

– Мне нужно лишь узнать еще кое-какие пустяки, чтобы предать преступника суду.

Карвер умолк и пристально посмотрел на китайца.

– И вы пришли за этим ко мне? – с насмешкой в голосе спросил И Линг.

Карвер покачал головой и улыбнулся. Затем спросил мгновенно изменившимся, резким тоном:

– Где бумаги, взятые вами из Майфилда в ту ночь, когда вы поехали туда с мисс Эрдферн?

Китаец сразу же встал, подошел к маленькому сейфу в углу комнаты и вернулся с толстой пачкой бумаг в руках.

– Они все здесь? – поинтересовался Карвер, окинув собеседника быстрым взглядом.

– Все, кроме двух, – без колебаний ответил китаец. – Одна из них относится к моему соглашению с Трэнсмиром о ресторане… Она у моего адвоката.

– А другая? – допытывался сыщик.

– Другая касается тайны, – торжественным тоном произнес И Линг.

– И да будет вам известно, что я пришел именно за этой бумагой.

– Я догадался, – кивнул головой китаец. – Тем не менее, господин Карвер, я не могу вам ее дать. И если вам уже все известно, то вы догадаетесь, почему я не могу ее дать…

– А мисс Эрдферн знает? – коротко спросил сыщик.