Светящийся ключ - Уоллес Эдгар Ричард Горацио - Страница 36

— Простите, вы не могли бы позвать полисмена?

Более точно адресовать свою просьбу она не смогла бы даже при большом желании!

— Я полицейский инспектор, что случилось?

Женщина показала на дверцу.

— Мой шофер нализался как свинья! Теперь пьяный спит. Вытащите его из машины.

Пьяный водитель — это личное оскорбление для любого английского полисмена. Кремень злобно дернул дверцу и заглянул внутрь. Но… ничего не увидел, ничего не услышал, ничего не почувствовал. Сознание, словно пламя задутой свечи, трепыхнулось и пропало.

Очнулся он в темноте. Голова разламывалась от боли. Попробовал пошевелить руками и не смог. Долго не мог понять, почему. Постепенно он осознал, что находится в машине.

Машина мчалась с огромной скоростью, намного превышающей действовавшее ограничение. По свисту шин инспектор догадался, что они мчатся по недавно построенной дороге. Странно, что этот факт показался ему настолько важным. Кремень ничего не помнил, ничего не понимал — знал только, что, скрючившись, лежит на полу машины, которая быстро и плавно несется неведомо куда. Затем снова впал в беспамятство, избавившее его от невыносимой головной боли.

В себя он пришел от толчков на ухабах. Открыл глаза, попытался приподняться; ощупал запястья и узнал наручники — его собственные, американские наручники, подаренные ему Джоном Келли.

Кто-то надел на него наручники и шелковым шарфом связал ноги. Кремень чувствовал это, но дотянуться до узла не мог. И тогда он вспомнил и женщину, и машину, и пьяного шофера, которого там не оказалось.

Толчки отдавались в голове мучительной болью. Они как будто ехали по перепаханному полю или, в лучшем случае, по проселку. Последняя догадка подтвердилась, когда машина остановилась, и дверца открылась. В темноте инспектор разглядел сначала ноги, а затем фигуру «женщины», и понял все.

В нескольких ярдах от дороги виднелся маленький дом — одна из тех уродливых коробочек, которые после войны испоганили загородный пейзаж. Грубая рука схватила инспектора за ворот и рывком выволокла на дорогу. Он упал на колени.

— Поднимайся, ты… — прошипел голос, и дальше последовала отборная брань.

Смит с трудом поднялся, связанные ноги не слушались. Бандит толчком в спину заставил его идти; падая и ковыляя, он дошел до двери. В доме пахло штукатуркой и свежеструганной древесиной, и стояла такая темнота, что Кремень понял: окна закрыты ставнями. Сделав шаг вперед, он снова упал.

Его похититель запер дверь: звякнуло стекло керосиновой лампы, и вскоре ее огонек осветил комнату. Единственными предметами обстановки были две кушетки, стул и кухонный стол. Окно закрывали деревянные ставни, как инспектор и предполагал. Ни штор, ни гардин, ни скатерти на столе. Бинни сел на стул, сложил руки на коленях и принялся рассматривать инспектора.

Кремень никогда бы не узнал его в этой пожилой женщине с седыми волосами и в длинной шубе. Парик его слегка съехал набок. Это придавало Бинни комичный, но вместе с тем ужасающий вид. Он понял, что инспектор тоже рассматривает его, одним движением сорвал шляпку и парик и предстал даже более гротескным — с лысой головой и темным лицом.

— Ну что, допрыгался?

Бинни улыбался, но в этой улыбке не было ничего хорошего.

— Оказывается, мистер Кремень Смит не так уж уверенно держится на ногах, — жеманно и с издевкой проговорил он.

Ситуация, похоже, забавляла его; он продолжал говорить фальцетом, играя роль мистера Вашингтона Вирта.

— Я построил этот домик пару лет назад. Думал, пригодится, но так ни разу сюда и не наведался. Я покидаю эту страну, мистер Смит. Может, купите его? Отличная обитель для джентльмена, который мечтает о покое! А вы скоро будете пребывать в полнейшем покое, будьте уверены.

Бинни достал из кармана автоматический пистолет и положил рядом с собой на стол. Затем подошел к Смиту и грубо, с проклятиями перетащил его в угол. Присел, перевязал ослабевший узел шарфа на ногах. Сорвал с инспектора ботинки и зашвырнул в другой угол. Мгновение поколебался, затем расслабил Кремню ворот.

— Вы не ранены, мой дорогой друг? Резиновая дубинка, если ударить ею по шее, не убивает. Хотя, согласен, это очень неприятно. В Цинциннати был когда-то один мент, поступивший со мной таким же образом. Так прошло целых два месяца, прежде чем я очухался настолько, чтобы пристрелить его… Вы не знали о моей маленькой обители?

У Кремня пересохло во рту, голова гудела. Но страха он не испытывал, хотя положение было отчаянным.

— Знал, Бинни. Этот дом примерно в ста ярдах от Бат-роуд неподалеку от Таплоу. Купил ты этот участок четыре года назад и отдал за него четыреста пятьдесят фунтов.

Бинни на мгновение опешил. Смит спокойно продолжал:

— На прошлой неделе мои люди обшарили этот дом; сейчас он под надзором полиции Букингемпшира. Такой же дом у тебя в Уилтшире.

Бинни был ошеломлен. В его глазах мелькнул испуг. Кремень заметил это и продолжал развивать наступление.

— Не глупи, Бинни. Предъявить тебе обвинение в убийстве мы не можем — нет улик. Единственное, в чем можно тебя обвинить — это в подделке чеков Хервея Лайна. Самое худшее, что тебе грозит — семь лет тюрьмы.

Инспектор попал в больное место: каждый преступник мечтает избежать кары. По лицу бандита пробежало сомнение. Смит говорил, не давая ему опомниться.

— За эту прогулку с полицейским получишь еще год, но что такое год?.. Принеси-ка мне воды. Кухня прямо за этой комнатой. Да, пусть вода стечет: когда я наведывался сюда на прошлой неделе, она была ржавой. Оловянная кружка в шкафу.

Видимо, инстинкт повиноваться прочно укоренился в Бинни за годы его службы у Хервея Лайна. Он вышел и вернулся с оловянной кружкой. Поднес ее к губам инспектора. Пока тот пил, расслабил узел шарфа на ногах.

— Сними теперь наручники и давай немного поговорим. Почему не привез Майка Хеннеси сюда вместо того, чтобы…

Кремень прикусил язык. Свою ошибку он пенял еще до того, как выговорил эти слова. Бинни с проклятьем отступил.

— Посадишь не за убийство, говоришь? Кого вздумал надуть? Я тебе покажу, на что я способен! — Рука Бинни потянулась к оружию на столе. — У меня всегда чесались руки отправить тебя на тот свет, Смит.

— Считай, что твое желание исполнилось, — спокойно прервал Кремень. — Только делай свое дело побыстрей.

— Долго ждать не будешь, — ухмыльнулся Бинни.

Он отодвинул пистолет, шарф на ногах крепко стянул тройным узлом. Затем снял шубу и весь остальной женский наряд. Из чемоданчика достал свой старый костюм, второй пистолет и рассовал оружие по карманам.

— Похоже, тебе предстоит тяжелая работенка?

— Тяжелая, тяжелая, — буркнул Бинни, натягивая фуфайку. Затем со значением добавил. — Земля здесь твердая. Пока дойдешь до нужной глубины, семь потов сойдет.

Пленник ничуть не испугался, даже не утратил чувства юмора.

— А почему бы не предоставить это дело мне? Ты жирный и не в форме. Рыть себе могилу — мое любимое занятие!

Мгновение Бинни, похоже, обдумывал этот вариант, потом молча повернулся и направился к двери.

— К чему все эти хлопоты, Бинни? — Голос Кремня звучал почти игриво. — Как только выяснится, что я пропал, меня начнут искать — здесь и в Уилтшире. Они придут сюда и обшарят весь участок. Здесь, насколько помнится, газон? Не сможешь его восстановить — меня найдут, и тогда тебе крышка! Могу заверить: если убьешь полицейского, петли тебе не миновать. В Скотленд-Ярде каждый вывернется наизнанку, но найдет против тебя улики. Люди, которые сейчас видят сладкие сны, не будут спать до тех пор, пока не поймают тебя.

Смит рванулся и попытался встать, он уже полностью пришел в себя и был полон сил.

— С Хеннеси тебе могло сойти с рук, и со старым Лайном, и с Тиклером. А со мной этот номер у тебя не пройдет!

Бинни задержался в дверях и обернулся. На круглой физиономии появилась нехорошая ухмылка.

— Знавал я одного мента. Болтал, как ты сейчас. Скоро ты с ним встретишься.