Шутник - Уоллес Эдгар Ричард Горацио - Страница 39

Даже судья вздрогнул, хотя и не узнал голоса. Джим бросился к его столу и прошептал ему на ухо несколько слов.

— Невозможно! — сказал судья.

— Могу я спросить, — снова заговорил арестованный, — что это такое, я, право, не понимаю.

Он покачнулся и чуть не упал, но тюремщик подхватил его.

— Снесите его в мой кабинет, — судья встал, — суд прерывается на десять минут, — и он исчез за занавесом.

Через несколько секунд арестованного внесли и положили на диван.

— Вы уверены? Вы не ошиблись, Карлтон?

— Я совершенно уверен, хотя усы у него сбриты, — сказал Джим, глядя на лицо лежавшего в бессознательном состоянии человека. — Это сэр Джозеф Лейтон, министр иностранных дел. Я его хорошо знаю.

Джим послал в аптеку за кольдкремом, и к приходу участкового врача личность чернолицего была вполне установлена. Его седые волосы были выкрашены, усы сбриты.

Доктор завернул рукав и осмотрел предплечье пострадавшего.

— Ему сделали порядочно уколов, — сказал он, указывая на точки, — я не знаю только, каким ядом.

Оставив сэра Джозефа на попечении врача, Джим поспешил к телефону и сразу же был соединен с премьер-министром.

— Буду через несколько минут, — сказал изумленный министр. — Позаботьтесь, чтобы информация не попала в газеты. Судью попросите от моего имени не заносить ничего в протокол.

Сэр Джозеф был еще в бессознательном состоянии, когда приехал премьер-министр. Карета скорой помощи уже стояла во дворе; после бесплодных попыток добиться ответа от министра иностранных дел его завернули в одеяло и отправили в лечебницу.

— Я положительно сбит с толку, — в отчаянии проговорил премьер-министр. — Негритянский певец, оскорбление полиции… Невероятно! Вы говорите, что были в полицейском участке, когда его привели, узнали вы его?

— Нет, сэр, — откровенно сказал Джим, — мне показалось, что это обыкновенный пьяница. Инспектор говорит, что от него пахло водкой, и, конечно, он не стеснялся в выражениях.

Премьер развел руками.

— Не могу ничего понять, точно страшный сон!

Когда премьер-министр уехал, Джим поспешил в лечебницу. Инспектор с Ивори-стрит уже был там, он приехал в той же карете скорой помощи.

— Как вы думаете, что мы нашли в его кармане? — спросил он.

— Вы меня ничем не удивите, — сказал Джим. — Что же там было? Версальский договор?

Инспектор открыл свой бумажник и вынул маленькую чистую визитную карточку, с видимыми царапинами на ней, сделанными, вероятно, тупым инструментом. Рассматривая ее, Джим убедился, что на ней что-то написано. Два слова можно было разобрать: «Марлинг» и «Гарло». Он наскоблил на карточку пыли от карандаша и посыпал ею царапины, так что они стали виднее. Но и при этом полностью разобрать написанное не удалось.

— Первые слова «кто бы то ни был», — вдруг прочел Джим, — дальше слово «пожалуйста», и оно, как будто, подчеркнуто… «Гарло» и «Марлинг» совершенно ясно видно. Что вы скажете, инспектор?

— Ничего не разбираю и не понимаю, — ответил тот. — Я занят мыслью о том, как эта карточка попала ему в карман; ее не было, когда сержант его обыскивал, он готов присягнуть.