Шутник - Уоллес Эдгар Ричард Горацио - Страница 33

— Я никогда не пью, вернее сказать, очень редко, с детства я приобрел неприятную привычку пить чай. — Гарло поднял бутылку. — Может быть, вам?

— Тоже чаю, — сказал Джим.

Гарло в знак согласия наклонил голову.

— Вы очень умный юноша, — сказал он. Джим скептически улыбнулся, — Я не люблю скромности, которая заключается в самоуничижении. Вы умны. Я следил за вашей карьерой и заинтересовался ее началом. Если бы вы были обыкновенный полицейский чиновник, я бы и внимания на вас не обратил. Но вы нечто особенное.

Он снова умолк, словно ожидая протеста, но ни словом, ни жестом Джим не опроверг его.

— Я богатый человек, — продолжал Гарло. — Но мне нужна ваша помощь. Вы, кажется, не обладаете средствами, мистер Карлтон? У вас двести фунтов дохода, кроме жалованья, а ведь это маловато для человека, которому рано или поздно захочется обзавестись семьей?

Опять он внушительно замолчал, и Джим спросил:

— Как же вы думаете исправить такое положение дел?

Мистер Гарло улыбнулся.

— Я слышу в вашем голосе сарказм. Вы ведь выше денежных вопросов, вы смеетесь над ними. Но, друг мой, деньги серьезная вещь. Я предлагаю вам пять тысяч фунтов в год.

— А каковы будут мои обязанности? — поинтересовался Карлтон.

— Охранять мои интересы, способствовать достижению моих целей, защищать меня, когда я — шучу. Я люблю шутку, настоящую шутку. Пять тысяч в год и все ваши издержки на мой счет. Что вы скажете?

— Нет, — коротко ответил Джим, — я плохо понимаю шутки.

Гарло сделал гримасу.

— Как жаль! Вы могли бы заработать миллион. Я вовсе не стараюсь заставить вас делать что-нибудь против ваших принципов, но очень жаль.

Чуткому уху Джима послышалось что-то искреннее в тоне Гарло, а тот быстро продолжал:

— Я уважаю вашу точку зрения. Вы не хотите служить у меня; может быть, я вам антипатичен?

— Я предпочитаю свою работу, — сказал Джим.

Гарло улыбнулся широкой, добродушной улыбкой.

— Тогда остается приглашение: прошу вас прибыть в следующий четверг на обед, который я даю в честь македонских делегатов, и на прием после обеда. Пусть это будет оливковой ветвью.

— С удовольствием принимаю ваше приглашение, мистер Гарло, — сказал с улыбкой Джим и сразу же спросил: — Где я могу найти Марлинга?

Не успел он сказать эти слова, как уже проклинал свою опрометчивость. Он готов был поколотить себя за глупую несдержанность, которая в мгновение ока испортила деликатную махинацию его розысков.

Ни один мускул не дрогнул на лице Гарло.

— Марлинг? — повторил он. — Где я слышал эту фамилию? Неужели вы говорите про моего гувернера? Я ничего не знаю о нем с тех пор, как он уехал в Южную Америку.

— В Аргентину? — спросил Джим.

— В Аргентину? Может быть… Да, в Пернамбуко, и там умер от холеры.

Гарло выпятил нижнюю губу и продолжал с неудовольствием:

— По правде, Марлинг и я никогда не были друзьями. Он обращался со мной, как с ребенком, я не могу вспомнить о нем без злобы. Марлинг! Сколько тяжелых воспоминаний будит во мне это имя! Почему вы спрашиваете меня о нем?..

У Джима объяснение уже было наготове. Конечно, он не может вернуть потерянной позиции, но, возможно, ему удастся удержаться от дальнейшего отступления. Он упомянул имя современника Марлинга, учившегося в одном с ним колледже. Джим все утро провел за рассматриванием университетских списков.

— Теперь я вспомнил Марлинга. Двадцать лет достаточно долгий срок, чтобы затмить память. Насколько я знаю, он умер, но, если хотите, я наведу справки, аргентинское правительство сделает для меня все, что я попрошу.

— Вы счастливый человек, — Джим со смехом протянул Гарло руку.

— Хорошо, если бы это так было. А может быть, и вы счастливый человек, мистер Карлтон, — медленно прибавил Гарло, — или будете?

Но Джим не смог на это ответить. Когда он был уже у порога, Гарло позвал его.

— Я должен перед вами извиниться, — сказал он.

Джим думал, что он извиняется за свое предложение, но оказалось совсем не то.

— Это было грубое, унизительное дело, мистер Карл-тон, но у меня страсть производить опыты. Такие методы были хороши во времена наших предков, но я вижу, что природа человеческая мало изменилась. Я стыжусь самого себя.

Карлтон слушал, ошеломленный.

Только на полдороге в Скотленд-Ярд он сообразил, за что так таинственно извинялся перед ним Гарло: он выражал сожаление по поводу ночной атаки, произведенной его агентами.