Кэтти - Уоллес Эдгар Ричард Горацио - Страница 6

— Понятия не имею! — ответил Майкл. — Но я, конечно, сразу догадался, что это вы, когда услышал про классную стенографистку и итальянские песни. Будьте осторожны: мне бы очень не хотелось наставлять вас…

— Пожалуйста, не надо, — отрезала она.

— Но я все-таки должен вам сказать, что очень часто поражался тому, как такая образованная милая девушка может заняться воровством, вместо…

— Вместо того, чтобы мучиться целые дни и зарабатывать три фунта в неделю? — закончила она. — Вы полагаете, что было бы лучше, если бы я жила в маленькой комнатушке, на четвертом этаже какого-нибудь казарменного здания, позволяла приставать шефу отделения в конторе и поставила на карту свою непорочность за какой-нибудь ужин и бутылку красного вина? Действительно, можно поражаться тому, что я этого не предпочла, не правда ли? Такого рода жизнь некоторое время у меня уже была, но должна вам признаться, Майкл, что она мне отнюдь не понравилась.

Она посмотрела ему в глаза.

— Видите ли, женщине борьба за жизнь стоит большего напряжения, нежели мужчине. От нее требуется красота. И ее цена и положение в жизни зависят от этого. Даром мужчины не оказывают женщинам никаких услуг. Между собой они одалживают друг другу любые суммы и радуются, когда получают эти деньги назад, ничего другого взамен не требуя. Но если бы я была какой-нибудь стенографисткой в одной из контор Сити и одолжила только два фунта у шефа отделения или пять у одного из высших начальников, то тут же была бы приглашена к кому-нибудь на ужин. За одолженные два фунта я должна заплатить гораздо больше процентов, нежели это можно написать цифрами. Представим себе, что кто-нибудь из друзей одолжил вам несколько фунтов, взамен требуя, чтобы вы не только вернули ему эти деньги, но и отказались от всего того, что для вас свято. Он желает, чтобы вы оставили всех своих друзей, чтобы вы их оклеветали, не сдержали данного им слова, но даже настаивает на том, чтобы вы сделались вором, в то время как всякая ложь вам противна, данное слово свято и все нечестное вами отвергается. Неужели вы из-за этих денег забудете о своем достоинстве, чести и плюнете на все ваши убеждения?

Майкл не ответил. Он заплатил по счету, и они вышли на улицу.

— Я не хотел бы вас оплакивать, — сказал он, подводя ее к извозчику. — Наслаждайтесь жизнью! Но настанет время, когда я все-таки приду и вас арестую, несмотря на то, что это мне будет сделать очень мучительно. Ну, а теперь исчезните как можно быстрей!

Кэтти вскочила в экипаж и кивнула ему на прощанье.

Майкл сердцем чувствовал, что девушка правдива в своих рассуждениях. Ему было жаль ее, ее молодость.

Угнетенный возвращался он в Скотленд-Ярд. По дороге вспомнил, что забыл написать отчет. Своим появлением он удивил графа Фланборуга: тот как раз собирался уткнуться в подушку после сытного обеда.

Майкл извинился необычно вежливо, так что граф тут же растаял.

— Бетси куда-то ушла, — объяснил он.

— Я постараюсь пережить ее отсутствие, — ответил Майкл и сел у письменного стола графа Фланборуга.

Покончив с отчетом, он сложил его и сунул в карман.

— Могу ли я задать вам несколько вопросов, касающихся Кэтти, или мисс Тенби, как вы ее называете. Боюсь, что нагнал на вас страху сегодня утром.

— Во всяком случае это было неожиданностью, — согласился граф. — Кто, собственно говоря, эта Кэтти? Мы осмотрели весь дом, но насколько нам удалось выяснить, она ничего у нас не украла.

Майкл засмеялся.

— На этот счет можете не беспокоиться. Кэтти не принадлежит к девушкам, опускающимся до мелкого воровства. Ее настоящее имя Кэтти Вестхангер; она племянница полковника Вестхангера и ей всего восемнадцать или девятнадцать лет. Ее мать была благочестивой женщиной, а отец — подлецом, которого в связи с каким-то хищением выбросили из армии. Ее дедушка со стороны матери, сэр Саун Массерфилд, владевший имением по соседству с моим братом, был самым большим стратегом, которого когда-либо имела британская армия. Кэтти унаследовала его гениальность, но, к сожалению, не его честность. Отец умер, когда ей минул шестнадцатый год, и ее дядя, который был еще большим плутом, нежели когда-то ее батюшка, — а Вестхангеры могли гордиться тем, что в течение двухсот лет они всегда имели в своем роду преступников, — завершил ее образование. Кэтти воспитана для воровства, но для воровства чрезвычайно исключительного. Она, полагаю, сумела создать самую большую преступную организацию в мире. Каждый член ее шайки, по меньшей мере, один раз был за решеткой, но до сих пор нам еще не посчастливилось уличить Кэтти. Она совершает самые великие мошенничества — одно гениальнее другого — но она лично при этом остается неуязвимой.

— Но все-таки как же это возможно, чтобы полиция была бессильна? — начал граф Фланборуг.

— Мы — полицейские, мои дорогой Фланборуг, — усталым голосом возразил Майкл, — тоже люди, а не чародеи и ясновидящие. Законы этой страны, к сожалению, так ограничены, что преступник имеет больше возможностей, чтобы удрать, чем полицейский, чтобы его поймать. Мы знали, что Кэтти была соучастницей большого ограбления голландского банка, из сейфов которого были выкрадены два миллиона крон. Она же организовала в июне неслыханные налеты на ювелирные магазины Лондона. Кэтти — мать преступной братии. Эта братия вам не знакома? Я при случае покажу ее убежище, если вас это интересует, но предупреждаю заранее, что вас ждет разочарование, если полагаете, что увидите там всех подонков. Их квартал внешне выглядит так же благопристойно, как любой другой в Лондоне. Находчивость и выдержка Кэтти прямо поразительны! А вернулся я сюда затем, чтобы узнать, зачем она была у вас и какие обязанности исполняла в вашем доме?

— Ну, как я вам уже сказал… — снова начал граф Фланборуг.

— Ради Бога, — перебил его Майкл, — не говорите только, что она унесла какие-нибудь драгоценности! Уверяю, Кэтти даже булавки не взяла из вашего дома. Нет, нет, она не для этого к вам пришла. Как долго прожила она у вас?

— Почти четыре недели, — несколько раздраженно ответил граф.

— Каковы были ее обязанности?

— В ее обязанности входила самая обыкновенная работа секретарши, то есть, она писала письма Бетси. Притом она обладала отличными рекомендациями.

— Этому я охотно верю, — снова нетерпеливо перебил его Майкл. — Человек, их написавший, живет на улице преступников № 9, и его имя — Миллет.

— Она замечательная стенографистка, — заметил граф, вероятно, пытаясь оправдать свою непредусмотрительность.

— Это я знаю. Она, как вы говорите, самая быстрая машинистка на свете, да еще очень образованна, говорит на пяти языках, а французский язык уже выучила в десять лет. Но что еще она здесь делала?

Граф Фланборуг на минутку задумался.

— Она переписывала некоторые письма и отчеты.

— Что это за отчеты?

— Это были отчеты нашего южноафриканского общества. Как видите, Майкл, я не перестал интересоваться этим предприятием.

— Они были очень важны, эти отчеты?

— И да, и нет, — медленно ответил Фланборуг. — В них шла речь о производстве и себестоимости, да еще о предполагаемом плане пароходных нагрузок общества.

— Какую работу вы ей еще поручали?

— Дайте вспомнить…

— Ведь вы раньше, если я не ошибаюсь, пользовались содержащимся в строжайшей тайне кодом, ключ к которому записали в какой то записной книжке.

— Верно, но она его, конечно, не увидела.

— Куда вы спрятали эту книжку?

— Она в моем письменном столе.

— Допускаете ли вы что Кэтти видела ее?

— Такая возможность не исключена… Но она не могла ее переписать, я в этом убежден.

— Оставалась ли она когда-нибудь в этой комнате одна? И если да, то как долго?

— Время от времени, минут пять — не больше.

Майкл в раздумье потер подбородок.

— Случайно не заставали ее здесь, ну, скажем, в полуобморочном состоянии? — спросил затем сыщик.

Граф Фланборуг был поражен.

— Неужели она вам об этом рассказала?