Крик ночи - Уоллес Эдгар Ричард Горацио - Страница 5

За ужином Том Марпл упорно молчал. Когда Мэри поднялась, чтобы уйти к себе, он спросил:

— Ты еще помнишь имя того человека, о котором я тебе говорил?

— Да, помню. Его зовут Гринби…

— Да, Гринби. Вот именно!

Хельдер всегда раздражал Гольта. С одной стороны это был человек, набитый шутками и остротами, питавший любовь к роскоши, а с другой — пылкий революционер, проповедующий всеобщее восстание против европейских монархов…

Эти особенности личности Хельдера были сегодня предметом особого разговора в американском посольстве.

— М-да… Остается лишь поражаться, мистер Гольт…

Разговор между Гольтом и посланником проходил в рабочем кабинете.

— Прямо не верится, что Хельдер, человек уже не первой молодости, способен на такое, — заметил посланник.

Гольт усмехнулся. Он держал в руках журнал, который назывался «Предупреждение Красных». На обложке отчетливо выделялось имя издателя — Корнелиус Хельдер.

— Никогда не подумал бы, что люди высших кругов общества могут оказаться ярыми анархистами, — пожал плечами хозяин кабинета.

— Этот номер журнала не содержит ничего предосудительного, — заметил Гольт, — кстати, и в прежних выпусках я не нашел ничего особенного…

Он пробежал глазами передовую статью, написанную по-русски.

— Это полнейший абсурд — распространять такую брошюру среди русских, — поморщился посланник.

— И все же — что вам не понравилось в этом журнале? — спросил Гольт.

Посланник, потирая руки, откинулся в мягком кресле.

— Несколько дней назад Хельдер заявил мне, что вы единственный американец в Лондоне, к которому он питает уважение…

На губах Гольта мелькнула едва заметная улыбка.

— Я не доверяю Хельдеру, особенно когда он рассыпается в комплиментах.

— Да, понимаю, — кивнул посланник. — И все же попробуйте заставить его прекратить издание этого журнала. Британское правительство настроено против таких революционных листков. Хотелось бы знать, зачем Хельдер поселил эту группу эмигрантов вдали от центра, в тихом месте… Они ведут себя безобразно. Дело уже до скандала дошло. В сущности, этот грязный листок не играет большой роли, но Хельдер издает его с таким рвением, что поневоле рождается мысль, будто он, по меньшей мере, готовит генеральную забастовку. Представители Министерства Иностранных дел не исключают возможности, что Хельдер в своем журнале будет призывать к массовым выступлениям и крови. Вот этого ему уже не простят. Вы помните, как издатель газеты итальянских анархистов агитировал за убийство короля я был осужден на два года тюремного заключения? Подобная же участь может ожидать и мистера Хельдера.

— Я приму меры, — пообещал Гольт.

Из посольства он поехал в «Терриер-Клуб». Хельдера там не было. Но зато он заметил обедающего Гринби. Гольт подсел к нему. Вид у Гринби был невеселый, правая рука забинтована.

— Что с вами случилось? — спросил Гольт.

— Ничего особенного — прищемил в дверях руку и, кажется, сломал себе палец.

— Сочувствую… Но это — хоть какое-то событие. А я вот никак не могу похвастать разнообразием…

— Вы разве примирились с тем, что люди избрали вас живой мишенью для упражнений в стрельбе?.. Или успели забыть об этом?

— Оставьте свои шутки! — произнес мрачно Гольт. — Дело касается не только меня, но и вас. Я вчера получил от одного из моих агентов письмо, где он просил меня встретиться с ним вечером в парке. Оказывается, его выследили двое, выдавшие себя за полицейских, арестовали, предъявили обвинение, будто он хотел совершить грабеж. Мой агент, решив, что произошла ошибка, дал себя арестовать… Выйдя из парка, они сели втроем в машину, чтобы поехать в ближайший полицейский участок, а по пути они отпустили его с миром…

Гольт рассмеялся и добавил:

— Они хорошо знали свое дело. Потом один из них вернулся назад, чтобы со мной покончить.

— Итак, это — тот «доброжелатель», что хотел отправить вас в лучший мир? — поинтересовался Гринби.

— Да, — кивнул Гольт. — Извините меня…

Он встал при виде входящего Хельдера.

— Это тоже один из ваших друзей? — поинтересовался Гринби с деланным равнодушием.

— Нет, просто я интересуюсь им.

…Когда Гольт вошел в курительную комнату, Хельдер сидел, перелистывая иллюстрированный журнал.

— Я хочу поговорить с вами, наш милый анархист…

— Неужели вы решили выслать меня за пределы Англии? — осведомился Хельдер, подвинувшись на мягком диване, чтобы Гольт мог усесться рядом с ним. — И в каких злодеяниях вы обвиняете меня? В свержении государственного строя, например?

— Нет, дело не столь трагично. Но вы становитесь в тягость английским властям. Я недавно говорил с нашим посланником, и поскольку я пользуюсь некоторым влиянием на моих сограждан, он просил передать вам, что не считает возможным принимать вас, пока вы не прекратите эти безобразные выходки.

Хельдер густо покраснел.

— Вы — курьер американского посольства? — раздраженно спросил он, — но я предпочитаю общаться непосредственно с представителями посольства, а не через вас!

…Хельдер с большим трудом достиг своего нынешнего положения в обществе. Его отец оставил незначительное состояние, которого хватало на самую скромную жизнь. Сын вынужден был бросить свои дела в Париже и переселиться в Лондон. Выгодно скупая американские биржевые бумаги, он постепенно выдвинулся. Наибольшую выгоду принесли железнодорожные акции.

Его жизнь была постоянной борьбой.

Хельдеру нелегко досталось и то положение, которое он занимал среди представителей американского общества в Лондоне. Многие его не любили. Он вынужден был находиться постоянно настороже, чтобы не быть скомпрометированным в глазах высшего общества, а это было недопустимо для человека его положения.

Теперь же, когда он с таким трудом достиг цели, ему угрожала опасность потерять завоеванное положение.

Сощурив глаза, он взглянул на Гольта.

— Я хотел бы сохранить все те преимущества, которые мне дает американское подданство, — заявил Хельдер. — В «Предупреждении Красным» нет ничего такого, что могло бы не понравиться английским властям.

— Но я думаю, у вас вообще не было оснований издавать этот журнал, — заметил Гольт.

— Вы далеко заходите! — Хельдер поднялся. — Это уж слишком!

— Да. Это бессмысленный разговор, — согласился неожиданно Гольд. — Мне, пожалуй, пора… О, Господи, — он посмотрел на часы и вынул бумажник. — Я собирался послать племяннику подарок, но, кажется, забыл деньги! Нет ли у вас при себе двадцати долларов?..

— Кажется, нет, — отозвался Хельдер.

В этот момент на пороге появился Гринби. Он услышал последние слова Гольта и вмешался в разговор.

— У меня есть деньги, — сказал он, вынимая из бумажника несколько банкнот.

Хельдер пристально посмотрел на Гольта. Он видел, как тот пересчитал деньги.

— О, Боже, — воскликнул Гольт и внезапно побледнел.

— Что с вами? — удивился Гринби.

— Ничего особенного, — ответил тот коротко и быстро вышел.

Гринби внимательно посмотрел ему вслед.

— Что тут произошло? — обратился он к Хельдеру.

— Ничего не понимаю, — пожал тот плечами. — Мне кажется, Гольт сошел с ума. Полчаса назад он упрекал меня в анархических взглядах…

— Почему вы скрыли от Гольта, что у вас есть американские доллары? — поинтересовался Гринби.

— Ах, совсем забыл! Впрочем, у меня нет охоты оказывать этому типу услугу, — добавил Хельдер ворчливо.

Гринби уже собирался выйти из комнаты, но Хельдер остановил его.

— Скажите, вы знакомы с Виллэ?

— Нет!

— И вы ничего не слышали о нем?

— Сейчас трудно вспомнить, но почему вы спрашиваете об этом?

Хельдер иронично хмыкнул.

— У меня нет особых причин приставать к вам с этим вопросом, но когда-нибудь в свободную минуту, я охотно поболтал бы с вами…

— О чем? — резко спросил Гринби.

— Так — о том, о сем…