Крик ночи - Уоллес Эдгар Ричард Горацио - Страница 2

Раз или два раза в неделю он посещал американское посольство, чтобы «забрать почту». Странно, но забирал почту он в три утра и потому господину послу приходилось спускаться в бюро в пижаме.

…Гольт всюду имел дела. Это было его призвание — все знать. И, действительно, Гольт знал все. Но многое из того, что знал, он окружал флером тайны. Гольт не имел ни своего бюро, ни официальной должности. Единственным его отличием от иных смертных была маленькая серебряная звезда в жилетном кармане, что имела свойство оказывать удивительное влияние на людей определенного круга. Гольт вращался в высших слоях общества, но иногда его можно было встретить и в кругу закоренелых преступников.

Итак, Гольт поднялся по широкой лестнице и, перегнувшись через перила, стал наблюдать за всем происходящим вокруг.

Внизу испанский посол рядом со своей красавицей-дочерью, беседовал с поверенным в делах Италии. От внимания Гольта не ускользнуло и поведение мадам Колляк, окруженной толпой поклонников. Он невольно подивился способности некоторых дам после громкого бракоразводного процесса снова, как ни в чем не бывало, появляться в обществе, не обращая ни малейшего внимания на ядовитое шушуканье соперниц.

В толпе Гольт заметил также и Гринби. Этот молодой американец особенно интересовал его в последнее время… Гольт с любопытством рассматривал этого красавца с выразительным лицом и мощными плечами. Считая его богатым холостяком, дамы так и льнули к нему…

Постояв недолго в оживленной группе мужчин, Гринби направился в холл.

— Замечательно, — произнес он.

— Что именно замечательно? — неожиданно спросил чей-то голос.

Рядом с Гольтом стоял высокий мужчина во фраке.

— Хэлло, Хельдер! Вы хотели поговорить? — поинтересовался Гольт.

— В сущности, нет, — задумчиво ответил тот, — с одной стороны меня интересует ваша личность, с другой же — вы способны нагонять чертовскую скуку…

Хельдер тоже был истинным американцем. Казалось, все его существо источало непробиваемую самоуверенность. На полном, гладко выбритом лице выделялся большой чувственный рот, высокий, умный лоб обрамляли вьющиеся темные волосы.

Корнелиус Хельдер был известен всему Лондону. Он был всегда небрежно ироничен, всегда имел в запасе свежий анекдот или последнюю сплетню. В общем, с ним никогда не было скучно…

— А вы не заметили тут Гринби? — внезапно поинтересовался Хельдер.

Гольт кивнул.

— Да, он здесь и у него такой вид, будто у него большие неприятности.

— Я недавно встречался с Гильомом Леконтом, — сообщил Хельдер.

Гольт насторожился.

— С кем вы изволили встречаться? Я не расслышал…

— С Гильомом Леконтом. Вы же его знаете…

Гольт отлично знал Леконта, шефа парижской тайной полиции. Но у него были причины не афишировать это.

— Нет, мы не знакомы, — отозвался он небрежно.

— Шеф парижской тайной полиции. Он недавно был здесь, и нам удалось поговорить, — пояснил Хельдер.

— Очень интересно, — заметил Гольт, — и что же он вам рассказал?

— Леконт кое-что рассказал мне о Гринби, — сообщил Хельдер, пристально взглянув на Гольта.

— Надеюсь, он не совершил убийства? — поинтересовался Гольт.

— Разве вы ничего не слышали?

— Я слышал вообще-то довольно многое, но всегда бывает интересно узнать что-то новенькое, — протянул Гольт небрежно.

— Надеюсь, вам известно, что Гринби раньше был членом «Клуба преступников»?

— «Клуба преступников»? — переспросил Гольт улыбаясь, — нет, не известно…

Хельдер помолчал.

— Боюсь, Гольт, я не сообщу вам ничего нового, — начал он, — но могу рассказать вам вот что… Несколько лет тому назад, когда Гринби учился в Париже, он основал там вместе с несколькими юнцами «Клуб преступников». Знаете, бывают такие сумасшедшие затеи от избытка энергии. Каждый член клуба обязывался совершить преступление…

— Веселенькое дельце! И скольких же из них отправили на виселицу?

— Насколько я знаю — никого. Однажды произошел скандал, когда возмущенный отец одного из юнцов узнал про эту затею и, внезапно приехав из Америки, добился закрытия клуба. К счастью, все члены клуба значились в соответствующих актах под псевдонимами… Единственное преступление, совершенное членами «Клуба преступников» так и не раскрыли: не удалось установить личность виновного…

— А не занимались ли там чем-то вроде подделки денег? — с подчеркнуто невинным видом поинтересовался Гольт.

Хельдер улыбнулся.

— Вы неплохо осведомлены!

— Да, я кое-что вспомнил об этом, пока вы мне рассказывали, — спокойно отозвался Гольт, — один озорник подделал пятидесятифунтовую банкноту и пустил ее в обращение. Теперь я совершенно ясно вспоминаю… Но какое отношение имел к этому Гринби?

— Я знаю, он состоял членом «Клуба преступников», — снисходительно заметил Хельдер, — я также знаю, что французская полиция выяснила, кто был замешан в этом дельце…

Гольт взглянул на него в упор.

— Вы тоже неплохо осведомлены, — произнес он, — так кто же были эти преступники, черт побери?..

— Если хотите знать, одним из двух был Гринби, — проговорил Хельдер.

— А второй?

— Второго не знаю. Он живет в Лондоне. Кажется, банковский чиновник или что-то в этом роде…

— Вы уникальная личность! — саркастически заметил Гольт и, улыбаясь, направился к выходу.

…Гринби в этот вечер чувствовал себя прескверно. Он был близок к панике. Подходя к дверям биллиардной, он столкнулся лицом к лицу с лордом Галлиндалем.

— Я ищу вас весь вечер, — заявил лорд. — В следующем месяце я намерен поплавать по Средиземному морю. Хотите быть моим компаньоном?..

Гринби улыбнулся.

— Очень сожалею, но вынужден отказаться. У меня другие планы…

— Вы тоже уезжаете из Лондона?

— Да, хочу повидаться с матерью. Она не может похвастать отличным здоровьем и хочет видеть меня…

Гринби двинулся дальше. Предлог был им придуман тут же на месте. Хотя его мать была действительно больна, но он вовсе не намерен покидать Англию, пока не уладит свои дела… Он медленно дошел до буфетной и тут столкнулся с очаровательной мадам Колляк.

— Давайте где-нибудь спокойно поговорим, — предложила она.

Он нашел уютное место в нише наружного фойе и уселся рядом с красавицей.

— Гринби, — начала она, — мне нужна ваша помощь…

— Лучшая помощь, которую я мог бы вам оказать, — насмешливо отозвался он, — это подарить вам десять заповедей в позолоченном переплете…

— Не будьте занудой, Гринби, — бросила дама, — этого добра у меня и так достаточно. Нет, мне нужно что-то более реальное…

Их взгляды встретились, и мадам Колляк прочла в глазах Гринби искреннее сочувствие.

— Ради Бога, не смотрите на меня так! — бросила она чуть раздраженно, — я вам не глупая заблудшая овечка! Я всегда знаю, чего хочу. Мне нужно было тогда получить деньги и уехать отсюда… Кое-кто считает, что у меня нет стыда и совести, раз я решаюсь показываться здесь после всего, что произошло… О, Господи, как я устала!

За их спинами раздались чьи-то осторожные шаги. Оглянувшись, Гринби увидел улыбавшегося Хельдера.

— Зайдите завтра ко мне, — шепнул он женщине, поднимаясь.

Она положила руку на его плечо.

— Вы очень добры…

Гринби кивнул и направился в гардероб за пальто и шляпой. В дверях его поджидал Гольт.

— Домой? Так рано?

Гринби устало усмехнулся.

— Да, эти светские приемы мне осточертели. Кажется, я старею. Но вы ведь тоже уходите?

— У меня дела, эти вечные, неотложные дела, — бодро отозвался Гольт, — а вы в какую сторону?

— Еще сам не знаю, — ответил Гринби.

— Когда молодой человек не знает, куда направить свои стопы, он обычно попадает в лапы дьявола, — шутливо заявил Гольт и добавил: — давайте пройдемся пешком, дождь небольшой, а я люблю иногда прогуляться в такую погоду.

— Ну, что ж…

Они молча дошли до ворот парка. Дождь усилился, и Гольт остановил такси.

— Флит-стрит, — приказал он шоферу.