Король Бонгинды - Уоллес Эдгар Ричард Горацио - Страница 10

— Не понимаю, для чего судья рылся в этих старых процессах? — спросил местный инспектор.

— Может быть по поводу моего запроса, — сказал Селби. — После появления Ужаса возле его окна, я спросил, были ли у него враги. Вот он и решил пересмотреть старые дела.

— Вы думаете, они специально приехали сюда, чтобы его убить?

— Нет. Это было случайное убийство. Они поджидали меня. Хотя я не могу понять, как они узнали, что я приеду именно сегодня. Впрочем, я ведь давал накануне судье телеграмму. Ужас вчера вечером был в Лондоне. Ради меня его срочно привезли сюда. Он убил судью, потому что бедняга сам попался ему в лапы…

Селби смертельно устал. Ночь накануне он провел на ступеньках лестницы в доме на Керзон-стрит. Он лег в приготовленную ему по распоряжению судьи постель и тотчас погрузился в глубокий сон. Проснувшись, он узнал, что приезжал главный констебль, но не стал его тревожить. О происшествии уже было сообщено в Скотленд-Ярд. Селби спустился навстречу приехавшим из Лондона полицейским и узнал, что не обнаружено никаких новых обстоятельств, не считая того, что видели автомобиль, мчавшийся на запад.

Селби не сомневался, что Западная железная дорога, о которой писал Оскар Треворс, означала Большую западную железную дорогу, ведущую от вокзала Паддингтон на Запад Англии. Но эта дорога тянулась на триста миль и проходила через многие большие города. Так что обыскать вблизи ее каждый дом было просто невозможно.

К концу дня Селби вернулся на Керзон-стрит. Билля и Гвенды дома не было. Он вышел прогуляться. Ему всегда лучше думалось во время быстрой ходьбы. Проходя через Гайд-парк, Селби обогнал человека, вид которого заставил его остановиться и оглянуться.

— Извините, но мне кажется, что ваше имя Локс, — сказал Селби.

Голди Локс приятно улыбнулся и посмотрел сквозь очки с тем по-отечески благожелательным выражением, по которому его можно было безошибочно узнать.

— Да, мистер Лоу. Я — Локс. Шел и размышлял о красотах природы, глядя на детей, резвящихся на травке. Я чувствовал, что должно что-то случится, и вот — вы передо мной…

— Присядьте, Локс. Мне нужно с вами поговорить.

Мистер Локс нехотя повиновался. Селби Лоу был единственным человеком из всей полиции (хотя Локс не был уверен, что он из полиции), с которым ему не хотелось встречаться.

— Локс, — сказал Селби. — Вы — вор и вращаетесь в обществе воров. Вряд ли в Лондоне найдется хоть один преступный тип, которого бы вы не знали.

— Как и вы, сэр, — подчеркнул Локс. — Я не могу сообщить вам ничего нового. К тому же я слишком стар, чтобы идти в осведомители.

— Я не собираюсь превращать вас в доносчика, — сказал Селби. — Я хочу знать одну вещь, которая вам, наверняка, известна. Нет ли среди ваших знакомых человека, который носит перстень с камеей?

— С чем? — спросил удивленный Локс, который плохо знал ювелирные термины.

— С камеей — маленькой, овальной…

— Понимаю, — перебил Локс. — Как брошки, которые носят квартирные хозяйки. Чем больше камея, тем жиже суп вам подают! Нет, я не знаю никого, кто носит украшения подобного рода. Я считаю, что люди, которые носят на себе драгоценности, стоят на низшей ступени развития. А как зовут человека, которого вы ищете?

— Я не знаю, как он себя называет. Может быть Кинтон.

Локс покачал головой.

— Никогда не слыхал о Кинтоне. Я знаю Уинтона, специалиста по краже скота, господина по имени Минсинг…

— Этого зовут Кинтон.

Локс снова покачал головой.

— Не знаю, никогда не слыхал, сэр.

Когда Селби ушел, мистер Локс еще долго сидел на скамейке парка, рассеянно глядя в пространство. Ибо он не только знал, что такое перстень с камеей, но знал и человека, который носит такой перстень…

Глава 12

Человек с перстнем

Если верить бланкам Маркуса Флита, его контора открыта с 10 до 4 часов. Но те, кто хорошо знали его привычки, не колеблясь заходили и до 10 часов, и после закрытия. Было ровно без четверти шесть, когда мистер Локс робко постучал в дверь первой комнаты. Раздалось резкое приглашение войти.

— Мистера Флита нельзя видеть, — сурово сказала секретарша, увидев Локса. — Вам же было сказано, чтобы больше не приходили! Мистер Флит ушел домой.

— Тогда принесите его обратно, ангел, — сказал мистер Локс. — И улыбнитесь же бедному Голди! Если бы вы знали, как улыбка красит человека, вы бы отвинтили свое лицо и приставили новое. Вы не смотрели на себя последнее время? — заботливо спросил он. — Посмотрите как следует. В следующий раз я принесу вам зеркало.

— Не желаю больше слушать ваши наглые разглагольствования! Я вам сказала, что мистера Флита нельзя видеть, и кончено! Он дал строгий приказ вышвырнуть вас вон, если вздумаете явиться.

— Попробуйте, — сказал Локс. — Не забывайте, что я могу прийти в ярость, если меня разъярить. Лучше, голубка, пойдите и скажите Маркусу, что Голди ждет его.

Девушка вышла. Голди услышал:

— В таком случае попросите его сами. Я не желаю разговаривать с этим грязным старым вором!

— Это я! — сказал Голди, быстро входя в комнату. — Я здесь, Маркус.

— Что вам нужно?

Голди величественно махнул в сторону девушки.

— Я не хочу говорить при этом ребенке.

Девушка вышла и захлопнула дверь с такой яростью, что было удивительно, как не разбились оконные стекла.

— Сердитый нрав — порок в женщине, — невозмутимо сказал Голди, усаживаясь около стола.

— Оставьте ее в покое, — отрезал Маркус сердито. — Для чего вы пришли? Мне нечего вам дать, и я не стану ничего у вас покупать. Вы — полицейская приманка. Прошлый раз вы привели сюда полицию и думали, что поймали меня, жалкий ублюдок!

Голди переждал поток ругательств, потом вытащил из кармана два билета по сто долларов и положил на стол.

— Что вы хотите этим сказать? — проворчал Флит.

— Фальшивые, — сказал Локс, подвигая бумажки к Маркусу.

— Вы хотите сбыть их мне? — спросил тот. — Те, что я дал вам, были настоящие американские доллары.

— Я знал, что вы жулик, — сказал Голди. — Ваша слава вышла далеко за пределы Лондона. Но меня вы не надуете. Я сделан из огнеупорного материала. А какой у вас хорошенький перстень с камеей! Ай, ай, как он под стать вашей красивой руке!

Мистер Флит быстро спрятал руку.

— Я знал человека, который носил перстни с камеями, — продолжал Локс, как бы вспоминая. Настоящий преступник был… Один из избранных в нашей профессии. Некий Кинтон. Я говорил о нем сегодня с одним сыщиком.

Бледное, одутловатое лицо Маркуса Флита стало еще бледнее. Губы задрожали. Он крепко ухватился за край стола, так что суставы побелели от напряжения.

— Этот Кинтон был настоящий джентльмен. Он не стал бы мне сбывать эти фальшивые бумажки. Он бы помахал своим перстнем с камеей и сказал: «Голди, я виноват, что причинил вам неприятности. Вот ваши две сотни и еще пять в придачу».

Флит облизал сухие губы.

— Если я ошибся, готов исправить свою ошибку.

Он подошел к сейфу, вытащил несколько бумажек и не считая, бросил их на стол. Голди подобрал и тщательно пересчитал.

— Шестьсот долларов, какой подарок! Сам Кинтон бы так не расщедрился!

— Оставьте в покое вашего Кинтона. Я не желаю ничего знать о ваших друзьях и не желаю, чтобы меня сравнивали с ними. Понимаете, Голди? А если будете еще говорить с вашими сыщиками о камеях, то имейте в виду, что я не ношу перстня с камеей. — Он протянул руку. Перстень исчез. Он спрятал его в сейф, когда доставал деньги. — Мне надо работать. Вы задерживаете меня. Можете больше не приходить. Гусыни не несут яиц больше пяти раз в год.

— Гусиные яйца вкусные, — пробормотал Голди.

Он уже был около двери, когда Флит его окликнул.

— Я не хочу ссориться с вами. Такие люди, как мы, должны дружить. Я хочу дать вам работу, Голди.