Когда на Лондон нагрянули банды - Уоллес Эдгар Ричард Горацио - Страница 13

— Вы об этом хотели поговорить?

— Нет, вовсе нет. — Эдди отодвинул газету. — Я намерен поговорить о мисс Рейнджер. Я хочу рассчитать ее, но при этом кое-что для нее сделать.

Он помолчал, но Терри ничего не сказал.

— Я долго думал, мистер Уэстон, и пришел к выводу, что для мисс Рейнджер ситуация становится небезопасной. Через пару часов после того, как убили дядю, ее захватила банда, которая, видимо, и организовала это преступление. Мисс Рейнджер пришлось пережить несколько страшных часов. Очевидно, тем, на чьей совести эти убийства, — Теннер снова постучал пальцем по газете, — я тоже могу приглянуться. Боюсь, как бы с ней не случилось чего похуже. Вы ее друг, по крайней мере, знакомы с ней, и мне бы хотелось, чтобы вы помогли мне.

— В чем?

Эдди развернулся на вращающемся кресле, затушил в пепельнице сигарету, выбросил окурок в урну и прикурил следующую.

— Эта юная леди живет в неудобном месте: далеко от центра, дешевая квартира без телефона. Ситуация весьма опасная, если эти ребята по-прежнему думают, что могут узнавать от нее свежие новости. Я хочу, чтобы мисс Рейнджер сняла квартиру в Уэст-Энде — в самом центре и с порядочными соседями. Мое предложение довольно щекотливое, поскольку платить за квартиру я собираюсь сам. Естественно, наша юная леди против подобной идеи восстанет. Тем более, что я не только собираюсь оплачивать эту квартиру, я и обставлю ее.

— С какой это стати?

— Это ничтожно малая плата за великое спокойствие духа. — Теннер слегка улыбнулся. — Другими словами, не хочу, чтобы эта леди доставляла мне хлопоты.

— Это очень щедрое предложение, мистер Теннер. Но причина мне не вполне понятна, хотя, разумеется, у вас может быть и другая, о которой вы умалчиваете.

По-прежнему улыбаясь, Эдди покачал головой.

— У меня нет никаких задних мыслей. Говорю все, как на духу. Мне нравится эта юная леди, но я отнюдь не влюблен в нее. Мисс Рейнджер — одна из немногих женщин, которым можно доверять. Хотя она и уведомила вас об одной вещи, о которой я просил ее в полицию не сообщать. Но я понимаю ее. Обстоятельства сложились уж очень необычные. Я хочу, насколько это возможно, оградить ее от любой, пусть даже случайной, неприятности. Если боитесь, что за моим совершенно безобидным предложением что-то кроется, мне остается только развести руками.

— И что же вы от меня хотите?

— Просто убедить ее принять мое предложение.

— Я не имею на мисс Рейнджер никакого влияния, — холодно сказал Терри, и Эд Теннер снова улыбнулся.

— По-моему, вы оказываете на нее большое влияние, чем можете себе представить. Так все-таки?

— Мне надо подумать. — Уэстон поднялся, не желая больше продолжать разговор. Попрощавшись кивком головы, он вышел.

Когда четверть часа спустя пришла Лесли, Эдди Теннер сидел за ее столом.

— На сегодня никакой работы, мисс Рейнджер, — весело приветствовал ее он, — имею удовольствие сообщить: вы уволены.

Девушка испуганно взглянула на Теннера.

— Вы хотите сказать, что я вам больше не нужна?

— Я хочу сказать, что для вас больше нет работы. Впрочем, работы много, но я решил, что дальше оставаться у меня на службе для вас небезопасно.

Он повторил свои доводы, которые уже излагал Терри. Не забыл и о своих намерениях оплатить квартиру секретарши. А в конце добавил:

— Сегодня здесь был мистер Уэстон, и я попросил его помочь — присовокупить свое мнение к моему, убедить вас согласиться.

— Но я не могу принять деньги…

Эдди кивнул.

— Я вас прекрасно понимаю и, по сути, предвидел это. Предложить меблированную квартиру порядочной девушке — это очень рискованная затея для мужчины. Я вам очень признателен, что вы не ответили грубостью. Но ведь дела обстоят именно таким образом, мисс Рейнджер. Согласившись с моими доводами, вы сняли бы с моей души огромный камень… Я должен вам пятьдесят тысяч.

— Вы должны мне пятьдесят тысяч? — У Лесли перехватило дух.

Обещание Эдди она не приняла всерьез, сочла блажью, не заслуживающей того, чтобы обращать на нее внимание.

— Конечно, — охотно подтвердил он, — однако сейчас этой суммы у меня нет, и пройдет еще довольно много времени, прежде чем дядино состояние перейдет в мои руки. Но я не забыл.

— Мистер Теннер! — Лесли посмотрела ему прямо в лицо. — Вы знаете, что думает мистер Уэстон, и, боюсь, я с ним согласна. Вы каким-то образом заполучили завещание и вложили в справочник так, чтобы я нашла. Иными словами, вы нашли его раньше меня, и это освобождает вас…

— Ничего подобного, — прервал Эдди. — Но даже если допустить, что надуманная версия инспектора Уэстона хоть немного верна, все равно, я исполнитель завещания моего дяди. Он оставил вам тысячу фунтов, и я их выдам вам сегодня. Но мне хотелось бы, чтобы вы позволили прибавить к деньгам и эту маленькую услугу.

Лесли покачала головой.

— Об этой тысяче я совсем забыла, — со слабой улыбкой призналась она. — Мне этого вполне хватит. Обещаю вам, мистер Теннер, что перееду куда-нибудь поближе к центру. Сказать по правде, я уже и сама так решила. У меня от мамы осталась мебель, и я сама смогу обставить квартиру. Конечно, я очень признательна вам, мистер Теннер… Между прочим, я сомневаюсь, что мистер Уэстон мог бы повлиять на мое решение.

Теннеру все же удалось уговорить ее принять хотя бы в виде поощрения небольшую сумму в размере двухнедельного жалованья. И через полчаса Лесли была уже в своей маленькой квартире.

Она принялась собирать и укладывать вещи, готовясь к переезду. Девушка без сожаления оставляла этот унылый дом. Он стоял в уединенном месте, и по вечерам, возвращаясь домой, она иногда шла по совершенно пустынной улице.

— Мне очень жаль терять вас, — сказала домовладелица.

Хотя в ее голосе и слышались искренние нотки, на самом деле она была даже рада, что одинокая молодая леди покидает ее дом.

— Сказать по правде, мисс, все комнаты на вашем этаже хотели бы снять два приятных молодых джентльмена из-за границы; они учатся в университете. Я уж собиралась спросить вас, мисс, не согласитесь ли перебраться на этаж выше…

Узнав, что ее отъезд особо не огорчит женщину, которая всегда была очень добра к ней, Лесли с облегчением вздохнула.

У девушки впереди был целый день. Она решила немного пройтись по магазинам, позавтракать в городе, а затем наведаться в склад для хранения мебели. Там уже в течение трех лет Лесли держала мебель, оставшуюся от матери.

Потеряв единственного родного человека, девушка тогда послушалась совета какого-то суетливого родственника, который всегда объявляется в таких случаях. Он настоял на том, чтобы всю мебель матери она сдала на хранение на его склад.

Ротерхит, район, где этот склад располагался, пользовался дурной славой. И девушка заранее испытывала тревогу при мысли о необходимости ехать туда. Она решила сначала управиться с этой неприятной задачей и оставить покупки, а может, и ленч, на потом. На улице Лесли поймала такси.

Машина вынырнула из плотного потока движения на Лондонском мосту, свернула на Тули-стрит, и вскоре углубилась в унылую серость Ротерхита. Лесли не совсем точно представляла, где находится склад, и остановила такси, чтобы спросить у полицейского.

— Склад Займена, мисс? — Полицейский был сама любезность. Он подробно описал дорогу; по его словам сворачивать надо было все время только налево и ни разу направо.

— Собираетесь востребовать свою собственность, мисс? Очень вовремя. На прошлой неделе они давали объявление о распродаже. Старый Займен два года как умер, а молодой Займен… — Он поднял глаза к небу и пожал плечами.

Лесли испугалась, что из-за молодого шалопая Займена она может лишиться своей мебели.

— Одни говорят, что они разорились, — продолжал полицейский, — другие, что просто проводят распродажу. Да мало ли что болтают, мисс.

Лесли не захотела слушать рассуждения словоохотливого полицейского и велела таксисту ехать. После долгих поисков они, наконец, подъехали к складу, который оказался очень далеко от основной дороги. Им пришлось пробираться по лабиринту маленьких улочек и закоулков, один грязнее другого. Мимо стен, которые, казалось, возвели с единственной целью — чтобы сваливать под ними кучки ржавого железа.