Неожиданный визит - Бейтс Ноэль - Страница 18

– Однажды Пит позвонил мне в офис и пригласил пообедать вместе с ним. Он был очень возбужден и взволнован. Оказалось, он присмотрел себе новую машину и даже внес первый взнос за нее. Машина была безумно дорогая, но он не мог говорить ни о чем другом. Он, как маленький мальчик был буквально влюблен в нее. Своих денег на покупку у него не было, и он хотел, чтобы я раздобыла денег где-нибудь. Я рассердилась и отказала ему. Наверное, я не должна была делать этого так категорично, но у меня был тяжелый день и я не сдержалась. Пит очень обиделся на меня и сказал, что попросит денег у маминого двоюродного брата, живущего в Женеве. Я пыталась ему объяснить, что мы так давно не поддерживали связи с ним, что вряд ли прилично просить у него что-либо, но Пит не хотел ничего слушать. Мы поссорились, и он поехал в Женеву. В тот день шел сильный дождь, дорога была скользкая. На одном из поворотов Пит не справился с управлением, и машина упала со склона...

Голос Ребекки стал каким-то неживым и шелестящим, словно она погибла тогда вместе с братом, а эту историю теперь бесстрастно рассказывала Расселу ее печальная тень.

– Когда я приехала на место аварии, мне показали искореженную машину, пахнущую гарью и кровью... У него была точно такая же машина, как и у тебя. Поэтому, увидев твой «порше» впервые, я чуть не упала в обморок. Когда все это случилось, мне показалось, что часть меня погибла вместе с ним на горной дороге. Я переехала в Лондон, продолжала работать там в филиале нашей фирмы, я совсем забросила живопись, мне было трудно делать что-либо. Мы были близнецами, и вдруг я осталась совсем одна. И я все время думала о том, как бы все повернулось, если бы мы не поссорились тогда в кафе. Если бы я не вспылила и попыталась раздобыть эти деньги, возможно, Пит был бы жив.

Она замолчала и посмотрела на него, как будто ожидая, что он наконец ответит на мучавшие ее вопросы. Рассел лишь погладил ее по плечу и вздохнул.

– Я бы хотел сказать тебе что-то, что помогло бы тебе справиться с тем, что произошло. Но я не знаю, что сказать. К сожалению, мы не в силах исправить все те ужасные и жестокие вещи, которые иногда происходят в жизни. Мне очень жаль, что это случилось с твоим братом.

– Мне уже гораздо лучше, – поспешила успокоить его Ребекка, видя, как близко к сердцу он принял ее историю. Она перестала плакать, но чувствовала, что ее глаза распухли. – Я пошла к психоаналитику, и с этого момента все изменилось в лучшую сторону. Я смогла говорить на эту тему, затем я вернулась к занятиям живописью. Там же, в приемной психоаналитика, я познакомилась с твоим братом.

– С Артуром? – В его голосе послышалось недоумение. – А что он делал у психоаналитика?

– Его эмоциональные проблемы тоже требовали вмешательства специалиста. Пусть он сам тебе об этом расскажет, если найдет нужным. Мы поддерживали друг друга. Он меня смешил и был моей жилеткой, в которую всегда можно поплакаться. Потом он предложил мне пожить в его доме в Париже, ведь Париж был всегда местом вдохновения для художников. Я сначала не могла представить, что опять вернусь в этот город, но потом согласилась. И мне действительно стало намного легче в этом доме, в обществе Артура, который всегда все правильно понимает.

– Ну хватит, хватит, а то я начну ревновать. – Рассел сказал это с легким смешком, давая понять, что это просто шутка. – Так, значит, все дело в этом? Ты до сих пор переживаешь свою трагедию, чувство вины и утраты? Вот почему тебе трудно прикасаться ко мне? Поэтому у тебя проблемы с мужчинами?

Она хотела сказать, что у нее нет проблем с мужчинами, пока они находятся на расстоянии вытянутой руки, но не стала. Рассел заставил ее почувствовать себя живой. До этого у нее было впечатление, что она как будто не живет и когда-нибудь просто улетучится, причем этого никто даже не заметит.

У нее было такое ощущение, будто страшный груз обломков прошлого смыло очистительной грозой. Обломков, лежащих на сердце подобно тяжелым глыбам. К ним, к их давящей тяжести было все это время приковано ее сознание. И пока она не избавилась от ужасной ноши, не могло быть и речи о том, чтобы нырять в волны будущего. Теперь наконец она вышла из длинного темного лабиринта на свет божий. Рассел освободил ее от пут прошлого, полного запретов, страхов и тайн.

Наконец она поняла народную мудрость о том, что, когда умирают твои родные и близкие, это не значит, что ты тоже уходишь с ними.

– Ты понимаешь меня? – робко спросила она Рассела, заглядывая ему в лицо.

Не отвечая, он наклонился и запечатлел братский поцелуй на ее лбу.

– Спокойной ночи, Ребекка, – сказал он и повернулся на другой бок.

Она подумала, что все наконец урегулировалась. Она честно рассказала ему о себе, он удовлетворил свое любопытство и больше не будет флиртовать с ней. Он будет относиться к ней бережно, как к хрупкому сосуду, уважать ее уединение и не втягивать ее в провокационные разговоры. Все ее тайны разъяснены, она уже не представляет интереса для него, поэтому он не будет ее соблазнять.

А она и не хочет, чтобы он ее соблазнял.

Она взглянула на его широкую спину. Рассел крепко спал, она точно это знала, его дыхание было ровным и размеренным. Она подождала еще немного, неотрывно глядя в одну точку. Если бы ее глаза были лазерами, то она прожгла бы дырку в его спине.

Она протянула руку и легко коснулась его шеи в том месте, где начинали расти волосы. Ей так хотелось прикоснуться к нему, что она не смогла удержаться. Ей очень нужно было поверить, что ее жизнь скоро войдет в привычную колею.

Рассел повернулся, взял Ребекку пальцами за подбородок и повернул ее лицо к себе. Она подчинилась и только тихо вздохнула, почувствовав на своих губах его губы. По ее телу пробежала дрожь, и в ту же секунду переживания сегодняшнего дня и страхи перед днем завтрашним были забыты.

Руки ее сомкнулись у него на шее, и она, словно изголодавшись, не могла насытиться его поцелуями.

Он обнял ее еще крепче, его руки скользнули вниз и, обхватив маленькие ягодицы, прижали к себе, у нее перехватило дыхание, когда она почувствовала его эрекцию. Ей стало жарко, но совсем не от ярко горевшего в камине огня. Она ласково провела рукой по его широкой груди, а потом наклонилась и прикоснулась губами к тому месту, где сильнее всего ощущались удары его сердца.

Когда, добравшись до его соска, она нежно прикоснулась к нему языком, Рассел тихо застонал. От этого прикосновения, словно от искры, в его груди разгорелось пламя страсти. Слишком долго сдерживаемое желание мощной горячей волной захлестнуло его.

– Ты уверена? – прошептал он, не отрываясь от ее губ. – Уверена, что хочешь этого?

– Я хочу тебя, – прошептала она в ответ. Ребекка лежала не двигаясь, чувствуя, как он нежно и осторожно провел руками по округлостям ее груди и прикоснулся большими пальцами к соскам. У нее участился пульс и все чувства предельно обострились.

Он прижался губами к мягкому углублению между ее плечом и шеей. Она откинула голову на подушку и закрыла глаза, наслаждаясь каждым моментом, испытывая потрясающие ощущения, пробегающие по всему телу – от корней волос до кончиков пальцев.

Луч лунного света пробился сквозь не до конца задернутые шторы и упал на ее груди. Они были небольшие, округлые, прекрасно развитые для ее худощавой фигуры. Сдерживая настойчивое желание, Рассел, наклонившись, поцеловал одну из них, проведя пальцем по кругам вокруг уже напрягшихся розовых сосков, прежде чем взять один из них губами.

– О!

Восклицание, едва слышное, словно шепот, напомнило ему удивление ребенка, оказавшегося в комнате, полной сокровищ. И были в этом восклицании такая свежесть, такая невинность, что возбуждают сильнее, чем любые уловки людей искушенных.

Она притянула его к себе, подчиняясь желанию слиться с ним, удовлетворить свою жгучую потребность в его близости. Но как бы она ни торопилась приблизить этот момент единения, Рассел не позволил ей пойти дальше.

– У нас впереди вся ночь, – прошептал он.