Слово - Уоллес Ирвин - Страница 5

Ренделл был по-настоящему заинтригован.

— Так что же еще? — не терпелось ему узнать.

— Нам стало известно о ткани — да, я имею в виду ткань для пошива одежды — которая никогда не изнашивается, — сказал Маклафлин. — Мы узнали про бритвенные лезвия, одного такого хватает на всю жизнь, его не надо затачивать. Имелось несколько штук резиновых шин, прошедших без износа по двести пятьдесят тысяч миль. Существовала специальная колба для электроламп, благодаря которой та могла гореть десяток лет без замены. Понимаете ли вы, что означают подобные вещи для нуждающихся семей? Вот только крупному бизнесу они не нужны. В течение многих лет изобретателей подкупали, обманывали, уничтожали физически — в паре случаев они попросту испарились — и нам кажется, что их просто-напросто убили. Мистер Ренделл, все это у нас задокументировано, все эти грязные игры мы изложили на белой бумаге — а хотите, сделаем на черной — и назвали «Заговор против тебя».

Ренделл повторил название, испробовав его на вкус.

— Годится, — пробормотал он.

— Но в тот же миг, как только выйдет наша Белая Книга, — продолжил Маклафлин, — крупный бизнес воспользуется любыми возможностями и способами, чтобы спрятать наши открытия от глаз широкой общественности. Потерпев неудачу в одном, они попытаются дискредитировать их. Вот потому я и пришел к вам. Я хочу, чтобы вы занялись «Рейкеровским Институтом» и нашей первой Белой Книгой. Я хочу, чтобы вы сообщили всем о наших изысканиях и открытиях — через заинтересованных конгрессменов, радио — и теленовости. через публикующую памфлеты и фельетоны прессу, через оплаченных спонсорами лекторов. Мне бы хотелось, чтобы вы предупредили всякую возможность осмеять или обесславить нас. Я желаю, чтобы вы прогремели с нашей книгой по всей стране, чтобы она стала такой же известной как «Звездно-Полосатый Флаг». Мы не из тех клиентов, которые сделают вас богатым. Но надеемся, что после того, как вы увидите, чем мы занимаемся, у вас появится чувство, будто вы влились в общественное движение, появившееся впервые за всю американскую историю и имеющее реальное значение.

Внезапно Ренделл понял, что этот проект затронул в нем какие-то струнки. Заняться им? Так, и каким образом браться за него? Он уже был готов прорабатывать детали, назначать встречи, главное, чтобы приготовился сам Маклафлин со своими крестоносцами. Тот отвечал, что все будут готовы в ближайшее время, еще до Рождества. Пока же, в ближайшие несколько месяцев, он со своими ветеранами будет в отъезде, чтобы открыть тайну прототипа автомобильного парового двигателя, не загрязняющего окружающую среду, фантастически дешевого, и который воротилы из Детройта скрывают от народа уже пару десятков лет. Помимо этого он займется проверкой данных и по другим изобретениям, которые подавляются другими легальными рэкетирами, стремящимися уничтожить Великую Американскую Мечту. Недавно стало известно, что самые главные из них — это страховые компании, телефонные монополии, юридические ассоциации и фирмы, производящие упаковки.

— Не думаю, чтобы какое-то время вы услышали обо мне и о моей команде, — сообщил Маклафлин. — Наша деятельность будет сугубо конфиденциальной. Мы собираемся действовать из укрытия. Необходимость этого я понял довольно скоро, иначе лобби воротил бизнеса и их марионетки в различных правительственных комитетах приложат все усилия, чтобы сесть нам на хвост и прищучить нашу деятельность. Раньше я верил, что подобная государственно-полицейская деятельность невозможна при правительстве, избираемом из народа и действующем на благо народа. Подобные разговоры казались мне младенческой паранойей, мелодраматичной бессмыслицей, не более. Но когда прибыль выступает синонимом патриотизма, для удержания этих прибылей годятся любые средства. На словах все делается на благо общества — на самом же деле, на общество плюют. Так вот, чтобы защитить это общество, чтобы выявить всяческую ложь и обманы, нам приходится действовать партизанскими методами. Во всяком случае, пока. Когда-нибудь мы сможем выступить в открытую, через вас, честно и откровенно, и тогда люди восторжествуют, а мы сможем поддержать их и дать им уверенность. Я буду с вами на связи, мистер Ренделл. Во всяком случае, постараюсь. Но, что бы там ни было, будьте готовы выступить с нами — и с вашей помощью — месяцев через шесть-семь, в ноябре-декабре, это окончательный срок.

— О'кей, — согласился Ренделл, испытывая душевный подъем, — через шесть-семь месяцев приходите. К этому времени я буду готов и буду ждать совместных действий.

— Мы надеемся на вас, мистер Ренделл, — сказал Маклафлин уже направляясь к дверям.

Период ожидания, связанный с Рейкеровским Институтом, совпал для Ренделла с началом перемен, заставивших забыть о прошлой жизни. В жизнь Ренделла ворвался «Космос Энтерпрайсез», международный конгломерат, ворочающий миллиардами и управляемый Огденом Тауэри III. Будто колоссальный магнит «Космос Энтерпрайсез» прочесывал Штаты и весь мир, выявляя и заглатывая относительно небольшие, но процветающие предприятия, укрепляя ими собственную программу по вложению капиталов в различные отрасли. Ведя разведку, куда бы зацепиться в области коммуникаций, команда Тауэри положила глаз на «Ренделл Ассошиэйтез» как на многообещающую рекламную фирму. Были проведены пристрелочные переговоры на уровне юристов. Соглашение было достигнуто на удивление скоро. Перед окончательным подписанием документов оставалась только личная встреча Тауэри и Ренделла.

И вот сегодня утром, очень рано, Тауэри лично потрудился прибыть в «Ренделл Ассошиэйтез» вместе со своими секретарями, чтобы закрыться с Ренделлом один на один в кабинете, обставленном мебелью XVIII века в стиле «Хепплуайт».

На вид Тауэри — легендарная в финансовых кругах личность — походил на процветающего хозяина ранчо. Усаживаясь в глубокое кожаное кресло, он положил на колени свой стетсон. Да, это был истинный оклахомец, цедивший слова сквозь зубы и привыкший, чтобы его во всем слушали.

Ренделл слушал своего гостя лишь потому, что видел в нем ангела свободы. По милости этого миллиардера буквально через несколько лет могла исполниться его самая сокровенная мечта — личный рай, личное счастье с зелеными деревьями, где нет никаких телефонов, есть только пишущая машинка и безопасность до конца дней.