Слово - Уоллес Ирвин - Страница 24

Ренделл пришел на эту встречу сам. Джорджа Л. Уилера, хозяина апартаментов и президента «Мишшиэн Хаус», сопровождали пять его подчиненных. Прямо перед Ренделлом сидела одна из секретарш Уилера, дама почтенного возраста, в которой все выдавало благочестие; взгляд на нее настолько напоминал про церковь или там про Армию Спасения, что по сравнению с ней ты сразу же чувствовал себя ничего не стоящим и греховным. Секретарша озабоченно стенографировала в блокноте, лишь изредка поднимая голову.

Рядом с ней сидела еще одна женщина — помоложе и поинтересней. Ренделл даже помнил, как ее зовут: мисс Наоми Данн, заместитель Уилера по административной работе. Ее каштановые волосы были туго стянуты на затылке. На вид она казалась болезненной; у нее были неопределенного цвета, сероватые глаза, тонкий, прямой нос и плотно сжатые губы. На вас она глядела взглядом фанатички, как бы осуждая за то, что вы не священник, миссионер или, по крайней мере, человек набожный или полезный делу Божию; так что под этим взглядом любой не связанный с церковью человек испытывал чувство вины. Наоми Данн носила очки в роговой оправе и вслушивалась в каждый звук голоса Уилера так, будто тот вещал с горы Синай или же декламировал Нагорную проповедь. При этом она ни разу не встретилась с Ренделлом взглядом.

Трое остальных сотрудников «Мишшиэн Хаус» были людьми молодыми: редактор, книжный график и менеджер по книгопродаже. Их было трудно отличить друг от друга: каждый с консервативной прической, чисто выбрит, у каждого на лице выражение ни о чем не говорящей серьезности. И у всех троих — соглашательская, неземная улыбка. За все время продолжительного монолога Уилера никто из них не проронил ни слова.

А в нескольких футах от Ренделла в кресле разместилось крупное тело Джорджа Л. Уилера, чей рот не закрывался.

Это был могущественный приятель Тауэри, гигант в издании американской Библии, поэтому Ренделл присмотрелся к нему более тщательно.

Уилер был мужчиной впечатляющим, весом в пару сотен фунтов, высоким лбом и шапкой седых волос. У него было румяное округлое лицо, а два одинаковых кружка на круглом лице были золотой оправой его очков. Его нос картошкой посапывал во время разговора, кроме того, Уилер имел привычку неосознанно почесываться: голова, за ухом, обе стороны носа, под мышками — эти его жесты были такими же естественными, как и привычка самого Ренделла отбрасывать волосы, даже если те и не падали на глаза.

Одет Уилер был в дорогой, совершенно новый костюм, и только галстук-бабочка выдавал в нем торговца. Это был атласный галстук с металлическим проволочным каркасом, похожий на те, в которых ходили из дома в дом коммивояжеры, пытающиеся спихнуть вам какую-нибудь ерунду для вашей спальни.

Ренделл уже давным-давно утратил нить монолога Уилера, но не потому, что в речи издателя его ничего не интересовало, а потому что громогласная манера говорить и монотонность быстро утомляли. Уилер говорил так, будто самого его интересовало исключительно личное словоизвлечение, а не обычная беседа. И его голос, такой нудный — на что же он был похож? — ну да, на мерное покачивание бредущего верблюда.

За столом произошло какое-то шевеление, и до Ренделла дошло, что Уилер дал знак Наоми Данн, которая тут же вскочила с места и направилась к столику, на котором стоял кофейник. Обрадованный хоть каким-то разнообразием, Ренделл проследил за ней. До сих пор ему не доводилось видеть ног мисс Данн. А они были очень даже ничего, фигуристые. Кроме того, она семенила, покачивая тугой попкой. Когда же она подошла к Ренделлу, он отметил еще и небольшие, тугие яблочки грудей, надежно закрепленные бюстгальтером под льняной блузкой.

Наоми Данн нависла над Ренделлом.

— Могу ли я подлить вам кофе, мистер Ренделл?

— Да, немножко, — согласился он.

Она выполнила свои обязанности хозяйки перед гостем, затем налила кофе Уилеру и обошла вокруг стола. Ренделлу было чертовски интересно, а какова она в постели. Подобные ей манерные дамочки в свои тридцать с лишним иногда превращаются в диких кошек! Хотя, в отношении Наоми Данн Ренделл и сомневался. Уж слишком мнила она о себе, слишком ориентировалась на карьеру. Совершенно неожиданно для себя он даже не смог представить ее раздетой — это было настолько же невозможным, как и представить одетой Дарлену.

В Нью Йорк Ренделл вылетел поздно вечером и уже в час ночи был на месте. Его «роллс-ройс» с шофером ожидал его в аэропорту. Возвращаясь в город, он сильно надеялся застать Дарлену уже спящей. От напряжения последних двух дней: визитов в больницу, встреч с женой и дочерью, семейством и отцовскими друзьями Ренделл настолько устал, что желал лишь одного зарыться носом в подушку и закрыть глаза. Но, возвратившись домой, он застал Дарлену вовсе не спящей — благоухающая духами и совершенно голая она ждала его под покрывалом на кровати. Так что спал он совсем чуть-чуть. Вместо сна был час-другой мурлыканья Дарлены, сожалеющей, что она совершенно потеряла Ренделла; ее руки ласкали его, ее молодые, длинные ноги сначала оплели его, а затем поднялись вверх, и он вошел в нее, после чего она показывала всякие акробатические штучки из репертуара гейш, а он наконец кончил, после чего почувствовал себя выжатым как лимон и до смерти опустошенным.

Но рано утром, слегка освежившись, испытывая нервическую тревогу, но в то же время и любопытство, вызванные связями Уилера и его таинственными намеками, он прибыл в «Мишшиэн Хаус», оживив все свои чувства. Вся его отупленность куда-то испарилась, зато до мозга костей его пронзала готовность действовать. правда, потом эта готовность тоже исчезла, поскольку то, что Ренделл до сих пор услышал, было многословной экспозицией, касавшейся узкоспециальной области книгоиздательства и рутинных действий по введению в действие нового проекта.

Последние сорок пять минут были посвящены обсуждению попыток вдохнуть душу в дохлую рыбину. Пять издателей — Уилер в США и ведущие издатели Библий в Великобритании, Франции, Германии и Италии — объединяли в настоящее время свои возможности, чтобы преподнести миру совершенно новую международную Библию — даже не полную Библию, а пока что лишь Новый Завет. Этот Новый Завет будет заново переведен и содержать эксклюзивную, до сих пор никогда не публиковавшуюся информацию, полученную из новейших археологических открытий и до сих пор еще неизвестную общественности. Эта книга должна была сделаться окончательным Новым Заветом, самым совершенным за всю историю христианства, и это издание должно будет заменить не только Новый Завет в версии Библии короля Иакова, но и Пересмотренной стандартной версии, Новой Английской Библии, Иерусалимской Библии, равно как и всякой другой, имеющейся в мире.