Сердцеед - Уолен Ким - Страница 3

Видимо, она потратила столько лака на свою прическу, что даже не почувствовала легкого прикосновения новых украшений. Скоро она стала похожа на аляповатые золотые рождественские снежинки, которыми в магазине Ларсона наряжали искусственную елку в витрине.

Лаки самодовольно усмехнулась, но тут же одернула себя. Ты же в церкви, сказала она себе, нельзя быть такой злобной, такой нетерпимой, такой...

Внезапно все поднялись. Неужели преподобный отец Холком уже закончил? Лаки взглянула на часы. Одиннадцать пятьдесят восемь. Методисты всегда заканчивали службу до двенадцати. Эта старая хорошая традиция позволяла им приходить в закусочную Баффи раньше баптистов. И было просто замечательно, что преподобный отец Холком никогда не нарушал эту традицию. Однажды к ним приехал новый священник, не знакомый с этим золотым правилом. Проповедь закончилась в двенадцать пятнадцать, баптисты заняли лучшие места у Баффи и изничтожили всех жареных цыплят к тому моменту, как там появились методисты. В тот день Ламар Томпсон ел за обедом только ножки и крылышки, что было для него просто личным оскорблением.

Тем временем прихожане пропели «Богородице Деве» и получили благословение пастора. Лаки снова глянула вниз. Мисси, вставая, тряхнула головой, заставив обрывки бумаги кружиться в воздухе. Лаки с трудом подавила смешок, наблюдая, как Джей-Джей и Картошка поспешно ретируются с места преступления. Она вышла с балкона вместе с другими участниками хора, сняла церковное облачение и направилась к центральному выходу из храма.

– Да, преподобный отец Холком, пожалуй, это была самая значительная проповедь, которую я когда-либо слышала!

Лаки появилась как раз вовремя, чтобы стать свидетелем того, как хлопающая ресницами Мисси Хокинс с преувеличенным рвением рассыпается в комплиментах перед пастором.

Тот взял ее за руку:

– Спасибо, Мелисса. Это одна из моих самых любимых.

– Моя тоже. – Ресницы Мисси снова затрепетали. Вот подлиза! Лаки подняла глаза и прошептала короткую молитву о прощении. Она же все-таки на территории церкви, здесь недопустимы подобные мысли.

Она направилась к преподобному отцу, Сэму и Мисси, решив вставить свое слово.

– А мне больше всего понравилось место об изгнании блудниц из Фридома. То есть, я хотела сказать, из Иерусалима.

Священник изумленно посмотрел на нее:

– Я не уверен, что говорил об этом в сегодняшней проповеди, Люсинда.

Лаки ухмыльнулась. Он был единственным человеком во Фридоме, который называл ее Люсиндой.

– Ну, может быть, мне вспомнилась какая-то другая ваша проповедь, пастор.

Она одарила Мисси сияющей улыбкой, потом повернулась к Сэму, дотянулась до его плеча, сняла приставший клочок бумаги и отбросила в сторону. Сэм с подозрением разглядывал ее. Она пожала плечами.

– Нам, пожалуй, лучше отправиться к Бадди, пока баптисты не опередили нас. Пойдемте, преподобный отец?

– Думаю, я пойду.

– Сэм? Мисси?

Внезапно появились Джей-Джей и Картошка, вынырнув из толпы.

– Я слышал что-то о Бадди, Сэм. – Джей-Джей переводил взгляд с одного взрослого на другого. – Мы с Картошкой просто умираем от голода.

Сэм по-прежнему был занят Мисси, которая при виде Джей-Джея недовольно сморщила носик. Лаки нахмурилась. По ее мнению, Джей-Джей был замечательным ребенком. Длинноногим, веснушчатым, с известным всей округе озорным характером, пожалуй, порой даже слишком озорным, но тем не менее замечательным. Конечно, у него был сложный переходный возраст и на нем плохо сказывалась тоска по умершей матери, но это отнюдь не давало право Мисси так на него реагировать.

– Ты можешь поехать со мной, Джей-Джей, если Сэм не возражает.

Мальчик широко раскрыл глаза:

– Можно, Сэм?

Сэм дождался одобрительного кивка Мисси и только потом повернулся к брату. Дьявол бы побрал эту женщину, она просто хочет убрать Джей-Джея с дороги! Лаки немедленно прикусила язык. Она все еще около церкви.

– Да, Джей-Джей, можно.

– А Картошка?

Лаки кивнула:

– Только он должен спросить разрешения у своей матери.

Картошка убежал. Бедный ребенок, подумала Лаки. Ему никогда не удастся избавиться от своей клички. Угораздило же его родиться с головой, похожей на картофель «айдахо»! Ей пришлось задуматься, чтобы вспомнить, как же его зовут на самом деле. Бенджамин. Да, точно, Бенджамин.

– Вам нужно повидаться с Лаки завтра, преподобный отец.

Она повернулась на голос. Джей-Джей улыбался от уха до уха.

– Ты явно замыслил что-то нехорошее, Джей-Джей. – Девушка с беспокойством перевела взгляд на Сэма.

– Мой старший брат вытащил дюжину дробинок из ягодиц Лаки на мамином кухонном столе.

Крашеные брови Мисси взлетели высоко вверх, а глаза округлились. Сэм прищурился, преподобный отец Холком напряженно внимал.

– Мы с Картошкой подстрелили ее из дробовика.

– Хватит, Джей-Джей. – Сэм пытался утихомирить брата.

– Мы наблюдали через кухонное окно. Похоже, ему пришлось глубоко забраться.

Сэм застонал. Лаки с трудом удавалось сохранять спокойствие.

– Ах ты, маленький негодяй, – пробормотала она сквозь сжатые зубы.

– Конечно, он врач и все такое, поэтому имеет полное право чувствовать себя как дома чуть пониже твоей спины, пока ты валяешься на столе. Он ведь только пытался вытащить эти чертовы штучки, верно, Сэм? Надеюсь, тебе не было очень больно, Лаки?

Она только сильнее сжала.зубы.

– Мне было гораздо больнее, когда ты...

– Ты надела слишком короткий купальный халат, поэтому мы с Картошкой просто не могли удержаться и не подстрелить тебя, когда ты нагнулась над ведром. Это было слишком соблазнительно. Кстати, наш добрый доктор и был автором идеи.

Лаки обернулась к Сэму. Теперь уже его глаза походили на два блюдца, а глаза Мисси напоминали две узкие щелочки. Преподобный отец по-прежнему внимательно слушал.

– Что значит «доктор был автором идеи»?

Пастор отступил на два шага, когда Лаки бросилась вперед.

– Это была просто шутка.

– Что ты сказал?

– Они меня неправильно поняли.

– Что он вам сказал, Джей-Джей? – Она по-прежнему не спускала глаз с Сэма. – Отвечай. Если ты хочешь еще когда-нибудь получить куриную ножку у Бадди, немедленно ответь мне, какую идею он вам подкинул.