Заложники обмана - Уивер Майкл - Страница 84

Дарнинг выключил свет, и мужчины теперь сидели и смотрели друг на друга в голубоватом полумраке.

– Я всего-навсего хотел сказать, что разбираюсь в событиях.

– Вот как?

Улыбка детектива погасла.

– Ну, я не могу, конечно, знать точно, однако представить себе картину не слишком трудно.

Дарнинг молча и серьезно смотрел Маку в лицо.

– Ну послушайте, – продолжал Мак, – ведь именно эти двое угрожали Брайану Уэйну и его жене какими-то разоблачениями. А Уэйны, это каждый знает, были вашими близкими друзьями, верно?

Дарнинг молчал.

– Поэтому вы, как настоящий друг, договорились с главным мафиозо, чтобы он позаботился убрать Хинки и Бикман, и таким образом спасти карьеру Уэйна. Но тут вышли две неувязки. Первое: вы не знали про письмо, которое Джон Хинки оставил сыну и велел все рассказать по национальному телевидению, если сам он погибнет или исчезнет. А второе: Донатти решил вступить в дело ради собственных интересов и попридержать Хинки и бабу, так сказать, на льду. Я не знаю, зачем ему это, но уверен, что для вас оно скверно.

Дарнинг медленно кивнул, взвешивая все.

– Это правда, – сказал он. – Ты не глупец.

Детектив снова заулыбался:

– Стало быть, я попал в точку?

– Да, в самую точку, – согласился министр. – А теперь скажи мне вот что. Не отправлялся ли Донатти на этой недели в какую-нибудь не совсем обычную для него поездку?

– Да. Именно что отправлялся. – Хорган достал свой блокнотик и перевернул несколько страничек. – Отбыл вчера в семь восемнадцать вечера на одном из реактивных самолетов корпорации “Галатея”.

– Кто еще был на борту? Административные сотрудники корпорации?

– Нет. Только экипаж самолета и два личных телохранителя.

– Ты выяснил, куда они направлялись?

– Да. На Сицилию. Аэропорт Палермо.

Естественно, подумал Дарнинг.

Он пробудился среди ночи. Занавески на окнах серебрились. Луна холодным камнем висела над городом. Мэри Янг нагая спала рядом с ним. Она уже уснула, когда он ложился в постель около часа ночи, не проснулась и спала до сих пор. Светящиеся стрелки на часах возле кровати показывали, что уже больше трех.

Дарнингу хотелось, чтобы она проснулась. Она была нужна ему. И, быть может впервые за все время, потребность его была не чисто физической. Но будить ее он не хотел. Ему казалось, что, разбудив ее, он разрушил бы нечто очень хорошее, лишил волшебство его силы. Надо было, чтобы она во сне ощутила его призыв и пришла к нему сама.

Детская игра.

Но ведь он не ребенок. И она не дитя. Правда, лежа вот так и запрокинув лицо в лунном свете, она казалась девственно чистой.

Скорее, любимая, твердил он про себя, скорее… скорее…

Как заклинание.

Я Мерлин.

Ее веки затрепетали, словно он коснулся их. Глаза открылись, но еще ничего не видели в лунном свете, огромные, без зрачков. Потом она увидела его. Он смотрел на нее, опершись на локоть.

– Я хотела тебя дождаться, – сказала она, – но так и не смогла.

Он придвинулся и обнял ее. Задышал часто и горячо. Мэри вдруг окончательно проснулась и насторожилась.

– Что такое? – спросила она. – Что-нибудь не так?

Голос мягкий, обеспокоенный. Моя маленькая мама, подумал Дарнинг, заботится обо мне. Он улыбнулся.

– Что тебя насмешило?

– Ты такая милая.

– До сих пор никто еще меня так не называл.

– Только потому, что до сих пор тебя никто по-настоящему не знал.

– Кто научил тебя говорить такие слова?

– Этому нельзя научиться, – тихонько рассмеялся он. – Это или есть у тебя, или нет.

Они лежали обнявшись. Все в комнате, начиная со стен и окон, казалось сделанным из очень хрупкого стекла. Одно неверное движение любого из них – и стекло разобьется.

– Ты уже готов рассказать мне? – спросила Мэри.

– Видишь ли, я, кажется, разыграл из себя дурака, – сказал он. – А это ничуть не радует. К тому же в данном случае может стать опасным.

– О ком ты говоришь?

– О моем большом американском доне. О моем саро di tutti capi, который вел для меня всю эту охоту.

– Что же он такого натворил?

– Точнее было бы сказать, чего он не натворил, – поправил Дарнинг. – Прошлым вечером я узнал, что угрожавшая мне парочка, вроде бы похороненная, на самом деле не похоронена и может быть использована против меня. И кажется, что жена Витторио относится к той же категории.

– Ты хочешь сказать, что Пегги вовсе не убита? Что она еще жива?

– По-видимому, так.

Мэри Янг посмотрела на Дарнинга, залитого серебряным светом.

– Прости, что я не слишком огорчена этим.

– Я и не предполагал, что ты огорчишься, дорогая. – Дарнинг еще раз улыбнулся. – Сказать по правде, как это ни нелепо, но я и сам не испытываю ужасного огорчения. Разве что по поводу возникших в связи с этим непосредственных угроз для меня.

– Каких же? И как это может повлиять на судьбу сына Пегги?

– Не знаю. Ясно одно: нельзя верить ничему из того, что говорил о нем этот лживый сукин сын.

Глава 62

Едва очутившись на улицах Палермо, Поли весь напрягся.

Его пугали шум, обилие транспорта, толпы людей и главным образом обилие полицейских; они торчали на каждом углу, и Поли казалось, что у них приказ внимательно следить именно за ним.

Это чувство обострилось, когда он попал в район порта и потом добрался до причала, возле которого паром на Неаполь стоял в ожидании погрузки. Паромный пароход был огромный, словно океанский лайнер, а на пристани длинными рядами выстроились легковые машины, грузовики и автобусы; множество людей с багажом толкалось и вопило так, словно вот-вот начнется всеобщая драка.

Мальчик увидел указатели, направляющие туда, где можно купить билеты, и двинулся в том направлении. Придя на место, остановился и понаблюдал, как это делается.

Было только одно здание кассы с тремя отдельными окошечками, к каждому из которых тянулась своя очередь пассажиров. Два карабинера смотрели, как люди покупают билеты. Тем же самым были заняты трое молодых парней с аккуратными прическами и в новеньких костюмах; парни были похожими на Дома и Тони, как родные братья.

Поли еще раньше понял, что эта часть его путешествия грозит ему наибольшими опасностями. Ведь “они” знают, что он должен покинуть остров, чтобы попасть домой в Позитано, а на паром он может сесть только в двух городах – Палермо и Мессине. Так что “им” всего-навсего нужно поставить по нескольку человек в каждом порту следить за покупкой билетов.

И это было тем более легко, что вряд ли найдется еще один восьмилетний мальчик, который путешествует один и сам себе покупает билет.

Как же он мог быть таким дураком?

Надо срочно что-нибудь придумать, потому что паром отойдет меньше чем через час, а следующий до Неаполя будет только завтра.

Но, может, он зря беспокоится?

Поли решил проверить.

Он приметил мальчика примерно своего возраста, который гонял по пристани футбольный мяч, и поиграл с ним немного. Потом остановился и сказал:

– Слушай, если бы ты сделал мне одно одолжение, я бы тебе дал три тысячи лир.

– Шутишь?

– Нет.

Мальчишка рассиялся в улыбке – сплошные черные кудри и белые зубы.

– Кому я должен перерезать глотку?

– Никому. Я дам тебе денег, и ты купишь мне билет на паром, а потом получишь три тысячи.

Мальчишка проделал со своим мячом замысловатый финт на месте.

– И это все, что я должен сделать?

– Больше ничего не нужно.

– Если больше ничего не нужно, почему бы тебе не купить билет самому? Сохранил бы свои три тысячи.

– Потому что я сбежал от своего клятого папаши только вчера и думаю, что он послал карабинеров следить за мной. – Поли показал подбородком на билетные окошечки. – Вон они там, два подонка.

– Не врешь? – Улыбка у мальчишки стала еще шире. – А куда ты собираешься потом из Неаполя?