Заложники обмана - Уивер Майкл - Страница 72

Лимузин подъехал совсем близко, и Дарнинг вышел из машины.

В мгновение ока узнав его, агенты ФБР и полицейские расступились, пропуская его в дом; войдя, он миновал гостиную, кухню и наконец переступил порог маленькой задней спальни, где лежали оба тела.

Полицейские, официальные фотографы и бригада судейских в полном составе вели в комнате работу. Но они освободили ему место возле кровати, и Генри Дарнинг молча стоял, глядя на лежащих.

Стоя вот так, он испытывал боль. Как и должно быть. Так много людей умирает во имя его нужд, потому, что это требовалось и еще потребуется ему. Сколько времени он в состоянии выносить подобные внутренние удары?

Сколько понадобится.

Он почувствовал, как потекли слезы, – как раз в тот момент, когда вспыхнула лампа фотографа; какая-то часть его существа представила и одобрила прекрасный эффект этого чисто человеческого порыва, его воздействие на зрителей семичасовых новостей, но другая часть понимала, что слезы искренни. Так же, как искренни его боль и ощущение потери.

Он приоткрыл рот, чтобы ослабить напряжение. Это не помогло, и новые слезы потекли по его щекам.

Защелкали новые камеры вслед за первой.

Домой он приехал поздно, около полуночи, и Мэри Янг ждала его в гостиной. Она бросила быстрый взгляд на его лицо, подошла и обняла его.

– Что я могу для тебя сделать? – негромко спросила она. – Скажи мне. Что тебе больше поможет?

– Пуля в сердце.

Она пригладила ему волосы, провела рукой по шее, коснулась спины.

– Так плохо?

– Разве могло быть иначе?

Мэри легонько отстранилась, отошла к столику, налила “Реми Мартин” в два бокала и протянула один ему. Потом отвела Дарнинга к тахте и села рядом с ним совсем близко.

– Не могу поверить, что ты так считаешь на самом деле, – сказала она.

– Потому что не знаешь, что я сделал.

– Но я знаю.

Дарнинг долго-долго смотрел на нее.

– Так скажи мне, – выговорил он наконец.

– Ты убил своего друга и его жену, а потом представил это как самоубийство.

Она сказала об этом, как о чем-то само собой разумеющемся.

– Откуда ты знаешь?

– В противном случае они уничтожили бы тебя. – Мэри Янг вздохнула. – Кроме того, окажись я в твоем положении, наверное, поступила бы так же.

Дарнинг посмотрел в ее глаза с крошечными точками света – и внутри у него словно бы разорвалась маленькая бомбочка: таким внезапно острым оказалось чувство, что ни с ней, ни с кем бы то ни было еще в жизни он не был настолько душевно близок.

Это заставило его снова обнять Мэри, но уже без всякой трепетной нежности. И так до конца, когда они оба стиснули друг друга в порыве дикой, неистовой страсти, которая сближает мужчину и женщину теснее, чем что бы то ни было. Теснее, чем секс, подумал Дарнинг.

– Знаешь, что я думаю? – спросил он, когда порыв уже прошел.

– Что?

– Что с нынешнего дня нам с тобой было бы очень сложно обманывать друг друга.

– И это значит?

Генри Дарнинг наклонился и поцеловал ее.

– Что нам придется быть либо очень хорошими, либо очень осторожными.

Глава 51

Длинный серый бронированный автомобиль Дона Карло Донатти мягко и плавно катился по дороге номер семнадцать. Дон сидел на заднем сиденье в одиночестве, если не считать бутылки его любимого красного вина, и просматривал видеозапись, на которой зафиксировано было появление Генри Дарнинга в выпуске вчерашних вечерних новостей.

Этот эпизод Донатти смотрел уже в четвертый раз, но при каждом показе он открывал нечто новое для себя. “Знай своих врагов” – таков был наилучший совет, оставленный ему в наследство отцом, а Генри Дарнинг и есть то самое. Враг Карло Донатти.

И вот он снова увидел, как подъезжает Дарнинг к месту двойной трагедии, как он шагает, бледный и величественный, сквозь небольшую армию репортеров, фотографов и полицейских и входит в дом покойного директора ФБР и его жены.

В доме то одна камера, то другая следовали за ним, пока он шел через вестибюль, гостиную и кухню в спальню, где лежали тела Уэйнов. Тела, разумеется, на телеэкраны не попали. Лицо у Генри Дарнинга было вытянутое, в слезах и исполнено горя. Донатти нажал на кнопку и остановил кадр.

И даже в четвертый раз дон не переставал изумляться. Слезы и горе были искренними, непритворными. Сердечное чувство.

И это потрясало Карло Донатти дважды. Во-первых, тем, что такой жестокий и мерзкий негодяй, как Дарнинг, способен на подобные эмоции. А во-вторых, тем, что испытывая к своему долголетнему другу и его жене такого рода чувства, он был в состоянии убить их. Дон Донатти ни секунды не сомневался, что Уэйнов убил министр юстиции. Собственными руками.

Только вообразить, какую угрозу являет собой этот человек!

В девять вечера лимузин миновал старый городок Катскилл и спустя минут десять остановился перед хижиной Донатти. Собственно говоря, подумал Карло Донатти, назвать хижиной выстроенное отцом громадное сооружение из полукруглых бревен – это все равно что называть церковью храм Святого Петра в Риме.

Выйдя из лимузина и остановившись перед домом, Донатти вдруг почувствовал себя маленьким. Как будто снова стал мальчуганом, которого отец взял с собой на уик-энд порыбачить и поохотиться. Любимые поездки Карло – они вдвоем с отцом, ну и парочка особо доверенных мафиози. Отец все время смеется, чего с ним в обычное время не бывает. И никаких женщин. Даже матери с ними нет.

Шофер проводил Карло на крыльцо, освещенное электрифицированным старинным фонарем, и дальше – в огромную, обшитую деревом комнату с антресолями. На одном конце комнаты находился громадный камин из необработанных камней, на другом конце четверо мужчин играли в карты.

Мужчины побросали карты и встали в знак почтительного приветствия. Донатти махнул рукой, и трое сели. Четвертый, по имени Сол, мощно сложенный, с толстой шеей, подошел к дону и удостоился рукопожатия.

– Добро пожаловать, Дон Донатти. Все в порядке.

– Где вы их держите?

– В большой спальне. – Сол показал на одну из четырех дверей, выходящих на галерею антресолей, которая шла вдоль одной из стен.

– Что им известно?

– Ничего. Только то, что босс собирается с ними потолковать. И что во время встречи с вами на глазах у них будут повязки, а на руках – наручники.

– Какие-нибудь проблемы?

– Да так, чепуховые. Парень шибко ученый. Любитель поговорить. Но мы быстро научили его хорошему поведению. Леди в полном порядке. Очень перепугана.

– Ваших лиц они не видели?

– Ни в коем случае. Мы делали все, как вы сказали, Дон Донатти. При них всегда в масках. Они нас ни за что не узнают.

– Хорошо. Тогда пошли.

Дон Донатти последовал за молодым человеком на галерею. Подождал, пока Сол натянул маску, отпер дверь и вошел в комнату надеть пленникам повязки на глаза и наручники. Вернулся Сол через три минуты.

– Они к вашим услугам, крестный отец.

– Запри за мной дверь и отправляйся вниз к остальным, – приказал Донатти. – Мне не нужны ничьи большие уши у замочной скважины. Понял?

– Да, сэр.

Дон вошел в комнату, закрыл дверь и услышал, как ее запирают снаружи. Потом повернулся и посмотрел на Джона Хинки и Бонни Бикман. Вашингтонский юрист и его клиентка сидели рядышком на деревянных стульях с прямыми спинками. На глазах у обоих были повязки, руки скованы наручниками назади. Мужчина средних лет неприметной наружности и начинающая толстеть женщина, которая скорее всего не имела понятия, в какой переплет она попала.

Донатти уселся напротив них и достал из кармана маленькое квадратное приспособление. Поднес приспособление ко рту и заговорил:

– Мой голос покажется вам странным, потому что я пользуюсь электронным приспособлением, которое его изменяет. Делаю я так для того, чтобы впоследствии вы не могли меня опознать. Так что примиритесь с этим.