Бирюзовая маска - Уитни Филлис - Страница 64

— Это был Пол, не так ли? Его не было с тобой на дороге, как он сказал мне раньше. Увидев, что Клариты нет в доме, он пришел по тропинке туда сам — и нашел их обоих. Именно он поднял шум, не так ли?

— С чего ты взяла?

— Не обманывай, — сказала я. — Я помню, что он был там.

Слова, казалось, пронеслись по комнате и отразились от белых крашеных стен, удивляя меня так же, как и Сильвию.

— Ты — помнишь? — мягко повторила Сильвия.

В странном смятении я пыталась понять то, что в этот момент явилось мне. Я видела мужчину, мечущегося, кричащего, пытающегося помочь: это был более молодой Пол.

— Мне кажется, я помню. Что-то возвращается ко мне.

— Третье лицо в схватке? — эти слова были произнесены почти шепотом.

— Не знаю.

И вдруг меня насторожило выражение, с которым она смотрела на меня, — в ее глазах спокойное полушутливое выражение сменилось чем-то враждебным. Я встала и направилась к двери.

— Спасибо за то, что дала мне выговориться, Сильвия. Я побегу.

Она не была похожа на Элеанору. Несмотря на то, что было у нее во взгляде, она не произнесла ни слова, позволяя мне уйти, но я остановилась сама, оглянувшись на пороге.

— А ты знала, — сказала я, — что у Хуана украли Веласкеса? Портрет доньи Инес пропала из коллекции. На ее место вставлена старая копия работы Хуана.

Горячий румянец с ее щек сошел, она побледнела и встревожилась. Вдруг она показалась такой больной и слабой, что я шагнула обратно в комнату.

— С тобой все в порядке? Принести что-нибудь выпить?

Но, как я и думала, Сильвия была сильной женщиной, когда нужно было быть сильной. Она выпрямилась на кушетке и уставилась на меня не моргая.

— Я превосходно себя чувствую, — сказала она. — А почему нет?

Я не стала больше ни о чем ее спрашивать и вышла за дверь к воротам. Когда я оглянулась, она сидела в той же позе, глядя мне вслед, и я знала, что она будет сидеть так, пока я не скроюсь из вида.

Калитка в стене была полуоткрыта, и я прошла через двор к дому. Я не нашла ответов на свои вопросы, но узнала, что Пол Стюарт обнаружил тело убитого Керка.

Элеанора все еще не вернулась. Не появилась она и к обеду, и к вечеру. Пол тоже отсутствовал, и я решила, что они встретились где-то и обсуждают планы на будущее. Может быть, они уже хлопочут, чтобы продать Веласкеса на каком-нибудь черном рынке. Если Элеанора дала ему ключи, Пол мог вынуть картину из рамы и заменить ее копией в тот день, когда мы были на ранчо. Теперь кажется ясным, что именно по этой причине Элеанора хотела, чтобы мы уехали, а Пол остался. Но как это доказать?

Элеаноре хотелось иметь деньги, а это был не только способ получить их, но и устроить отчаянную выходку, вполне в ее вкусе.

В каком-то смысле она лишь брала причитающееся ей, так как в любом случае унаследовала бы картину. Но рана, нанесенная Хуану Кордова, была болезненной — возможно потому что и он подозревал, что произошло, и, без сомнения, Гэвин тоже. А Кларита? Она лучше всех знала Элеанору, и я вспомнила разыгранную ею небольшую сцену шока, в продолжение которой она, стеная от горя, осторожно наблюдала за отцом.

Во всяком случае, с того момента, как она взяла мой чепчик, она стала той самой женщиной, на которой было платье бордового цвета в ночь торжества Хуана. Она уже покинула свою комнату и ходила по дому с высоко поднятой головой, заняв позицию командующего. Я слышала, как она говорила Хуану, что у нее был трудный день и что ей лучше пораньше лечь спать. Раньше она не осмелилась бы заявить отцу что-либо подобное. Я еще раз увидела его в тот вечер, придя лишь пожелать спокойной ночи, и он, казалось, был изможден и повержен. Впервые у меня появилось к нему чувство жалости, но я не стала оскорблять его, показывая это. По мере того, как сила Клариты росла, его сила уменьшалась.

Гэвина вообще не было видно, и я не имела представления, где он, или, точнее, как складывались отношения между нами. Обстановка в доме была тревожной, и все мои прежние ужасы, связанные с ним, вернулись, поэтому я ходила быстро и всматривалась в тени. Надо что-то делать, я должна что-то сделать. Но что? И что значит внезапная вспышка памяти в случае с Полом, если вообще это имеет какое-то значение?

Я взяла с собой в постель несколько книг и, немного почитав, уснула около одиннадцати. Я поставила перед дверью стул, так как на ней не было замка, и знала, что любой, кто попытается войти, разбудит весь дом и меня. Итак, я могла уснуть, не боясь незваных гостей.

Было около часу ночи, когда какой-то звук разбудил меня. Он раздался вдалеке — не возле моей двери. Я выпрыгнула из кровати и побежала к двери, чтобы отодвинуть стул. Опять Хуана нет в комнате? В гостиной прозвучали шаги человека, пробежавшего по ней. К комнате Хуана?

Я надела халат и тапки и стала острожно спускаться по лестнице. Все было тихо, и из комнаты Хуана не раздавалось ни звука. Возможно, я ошиблась, но было бы лучше поднять Клариту или Гэвина, чтобы мы могли вместе это выяснить.

И тут раздался пронзительный крик со стороны балкона за комнатой дедушки, крик, от которого вдребезги разлетелась тишина. Это был голос Элеаноры. После первого испуганного вскрика я слышала, как она повторяла в истерике: «Нет, нет!»

В этот момент появились Кларита и Гэвин, но я первой поднялась по ступеням на балкон. В кабинете Хуана было темно. Я нащупала выключатель, и свет озарил Элеанору, полностью одетую, стоящую возле письменного стола Хуана. Очевидно он спал на кушетке, так как та была покрыта смятыми простынями, но сейчас он стоял, обнимая Элеанору одной рукой, а в другой сжимая толедский кинжал.

— Он собирался ударить меня! — вопила Элеанора. — Я почувствовала нож!

Старик бросил кинжал на кушетку и обнял Элеанору обеими руками.

— Тихо, querida[6], тихо. Я бы никогда не ударил тебя. Но когда я услышал, как кто-то подошел к моей постели, я схватил кинжал и вскочил. Я думал, он хотел напасть на меня. Я не знал, кто это, пока не дотронулся до тебя.

Она уткнулась лбом в его плечо, все еще всхлипывая, прижалась к нему, а он, утешая, гладил ее по волосам. Это была другая женщина — не та, которую я знала в Мадриде и которая запугивала меня. Вся злоба ушла из нее, а вместе с ней и авантюрный дух.

Кларита гордо стояла в стороне, давая таким образом понять, что она наблюдает за ситуацией, но не вмешивается.

Гэвин не стал ждать, пока Элеанора успокоится.

— Что ты здесь делала в темноте? — спросил он. — В такое время?

Она прятала лицо на груди старика и не отвечала. В руке, которую она держала за спиной, что-то мелькнуло, и я услышала знакомое позвякивание. Когда я подняла это с пола, связка ключей все еще была теплой от ее руки.

Гэвин осторожно взял их у меня.

— Зачем они тебе, Элеанора?

Она снова промолчала, и Хуан Кордова поглядел на нас поверх ее головы, снова обретая уверенность.

— Оставьте ее. Я ее сильно напугал. Я решил спать здесь, а не на кровати, чтобы мой враг не нашел меня. Я не знал, что пришла Элеанора, — я думал, кто-то хочет убить меня.

— Ты уже приходила однажды и стояла у дедушкиной кровати? — спросила я.

Она немного оправилась, и в ее голосе появился оттенок пренебрежения.

— Я приходила. Но не думала, что он знает.

Гэвин снова попытался задать ей вопрос.

— Где ты была? Мы тебя ищем с раннего утра.

На этот раз она решила ответить.

— Я была в кабинете Пола. Он разрешил мне там быть, пока работал. Даже Сильвия не знала, что я там. Я никого из вас не хотела видеть.

Я знала, что это ложь. Пола не было в кабинете. Были я и Сильвия. Но что за тайный визит в кабинет Хуана и для чего ключи?

— Пойдем, Элеанора, — решительно проговорила Кларита. — Ты доставила сегодня достаточно неприятностей.

— Ступай с ней, — сказал Хуан, и Элеанора отошла от него и позволила Кларите обнять себя. Ее взгляд казался застывшим, то ли от слез, то ли оттого, что она упорно глядела в пустоту, я не могла точно сказать.