Шпион по призванию - Уитли Деннис - Страница 10

Дипломатичное резюме мистера Гиббона разрядило обстановку, и капитан рассмеялся:

– Я рад окончить на этом наш спор. По крайней мере, все мы можем согласиться, что победа лорда Родни при острове Святых, восстановив наше превосходство на море, позволила заключить мир на приемлемых условиях.

– В самом деле, без этой победы нам было бы трудно добиться таких условий, – промолвил Сэм Овиатт. – В результате мы дешево отделались. Потеря колоний, конечно, невозместима, но уступка Сент-Лусии, Тобаго и Горе Франции, а Менорки и Флориды – Испании небольшая плата за укрепление наших позиций в Канаде и Индии, а также прочие приобретения.

– За это следует благодарить искусную дипломатию лорда Шелберна, – заметил сэр Гарри.

Капитан Брук быстро обернулся к нему:

– Однако всего несколько месяцев спустя ему пришлось оставить свою должность, и, будучи в Лондоне, я слышал, что положение правительственной коалиции далеко не надежно.

– Ее падение меня нисколько не удивило бы, – заявил сэр Гарри. – Король по-прежнему склонен к авторитарному правлению. После двенадцати лет подлинной диктатуры, осуществляемой через лорда Норта, он едва ли позволит власти ускользнуть из его рук, и, после того как страна потребовала отставки Норта, сменяющие друг друга в течение последних семнадцати месяцев правительства были всего лишь экспериментами. Кончина маркиза Рокингема прошлым летом расчистила путь Шелберну, не пользовавшемуся любовью и доверием короля, который любит коалицию и того меньше. Он разделяет общенациональное презрение к своему старому министру, вошедшему в противоестественное партнерство с человеком, долгие годы бывшим его яростным критиком, и убежден, что уволит их обоих, как только подберет благовидный предлог. Основная проблема короля – найти человека, послушного его воле и одновременно способного подчинить себе парламент. Говорят, что с этой мыслью он предлагал юному Билли Питту министерство финансов, прежде чем согласился принять на службу мистера Фокса. То, что Питт отказался от предложения, говорит в его пользу. По крайней мере, у него хватило ума понять, что парламент не даст развернуться человеку со столь малым опытом.

– Думаю, что не отсутствие уверенности в себе, а проницательность побудила Питта тогда отказаться от министерства, – заметил мистер Гиббон. – Насколько мне известно, он проявляет исключительные дарования. Деловая хватка Питта иногда кажется сверхъестественной для столь молодых лет, его остроумие беспощадно, а ораторские способности поразительны.

Сэр Гарри кивнул:

– Да, язык у него здорово подвешен, – в этом он истинный сын милорда Четема. Я слышал его первую речь, когда он в возрасте двадцати одного года занял место в палате общин. «Не было ни слова, ни жеста, который хотелось бы исправить», – сказал тогда один из старейших членов парламента, а мистер Берк, сидевший рядом со мной, заметил: «Он не просто щепка от старого дуба, а ни в чем ему не уступает».

– Быть может, если нам придется выступить с оружием против французов, он сыграет такую же славную роль, как его великий отец, – промолвил капитан Брук. – Однако, джентльмены, пришло время присоединиться к леди.

Мужчины просидели за вином полтора часа – до половины девятого, когда начало темнеть. Сквайр Роббинс и Гарри Дарби, которые не совсем твердо держались на ногах, с извинениями удалились, но остальные проследовали в прохладную бело-зеленую гостиную леди Мэри, где разговор стал более легкомысленным, вращаясь вокруг местных сплетен, развлечений и благотворительных мероприятий.

В начале десятого миссис Сазерленд заявила, что ей пора домой, тем самым подав сигнал к окончанию приема. Сазерленды зашагали через луг к своему дому на Хай-стрит, викарий отправился с ними, покуда старый Бен, покрасневший от усилий в течение двух часов играть в кухне роль хозяина для дюжины слуг, приехавших с господами, вызывал кареты для отбывающих гостей. На Бруков со всех сторон посыпались приглашения, и после шумных прощаний гости разъехались по домам в каретах или верхом.

Без четверти десять отец, мать и сын наконец остались одни и вновь собрались в гостиной леди Мэри.

– Это был грандиозный прием, Крис, – улыбнулась леди Мэри, – и ты смог убедиться, как тебя недоставало друзьям.

Капитан слегка покачивался из стороны в сторону. Он не был пьян, но долгие годы на море отучили его от обильной выпивки.

– Лучшее еще впереди, дорогая, – заявил он, широко улыбаясь. – У меня для вас два превосходных сюрприза.

– Расскажи поскорее! – Леди Мэри резко подалась вперед на стуле.

Роджер присоединился к просьбе матери.

– Вы ни за что не догадаетесь, – усмехнулся капитан. – Я и надеяться ни на что подобное не мог, так как считал себя забытым после столь долгого отсутствия. А не поделился новостью с гостями потому, что может пройти более месяца, прежде чем об этом расскажут в газетах. Но я собираюсь поднять свой флаг. Их лордства сделали меня контр-адмиралом.

– Неужели это правда? Поздравляю, Крис! – Леди Мэри вскочила и поцеловала мужа в румяную щеку.

– Ура! – воскликнул Роджер. – Трижды ура адмиралу Бруку!

Не желая выглядеть глупо, он старался не переборщить с вином, однако, дабы не уронить в глазах гостей статус мужчины, не мог подолгу оставлять нетронутым бокал с портвейном, что было очевидным по его раскрасневшемуся лицу и неестественно блестящим глазам.

– Но ты сказал, что у тебя для нас два сюрприза, – напомнила леди Мэри. – Мне не терпится услышать о втором. Тебе дали девяностовосьмипушечный корабль, чтобы ты поднял на нем свой флаг?

– Нет, – ответил капитан. – Это нечто более ценное для меня. Я привез с собой депеши из Вест-Индии, и первый лорд оказал мне честь, поручив лично передать их его величеству.

– Что? Вы говорили с королем? – воскликнул Роджер.

Отец ласково обнял его за плечи:

– Да, сынок, и он был весьма любезен со мной, поэтому я взял быка за рога и перешел в наступление. Я попросил у него патент для тебя, и, хвала Богу, он гарантировал его мне.

Кровь отхлынула от лица Роджера. В возбуждении нескольких последних часов он совсем позабыл о своих тревогах и теперь чувствовал себя так, будто у его ног внезапно разорвалась бомба.

Леди Мэри тоже слегка побледнела, правда по иной причине: она знала, что Роджер питает отвращение к морской службе, но считала это не более чем мальчишеской блажью, которую легко преодолеть, тем более что желания мужа были для нее законом. Но Роджер был ее единственным ребенком, и ей не хотелось так рано расставаться с ним и видеть его в будущем через долгие промежутки времени.

– Значит, Роджер не вернется в Шерборн на следующий семестр? – осторожно осведомилась она.

Капитан дружелюбно хлопнул сына по спине:

– Нет. Его школьные дни окончены, и в течение двух ближайших месяцев он станет мичманом на одном из наших кораблей. Что скажешь, Роджер?

– Я очень признателен, сэр… вам и его величеству… – запинаясь, проговорил Роджер.

Вино затуманило сознание капитана Брука, поэтому он не заметил, что его сообщение не вызвало у Роджера энтузиазма.

– На будущей неделе, – продолжал он, – мы отправимся в Портсмут, чтобы заказать тебе снаряжение. Ты будешь отлично выглядеть в мундире, и все девчонки станут на тебя заглядываться. – Капитан сумел превратить отрыжку в зевок. – Но на сегодня хватит – пора ложиться спать. Все-таки здорово снова оказаться дома и самому проверять запоры на ночь.

– Лучше я пойду с вами, сэр, – предложил Роджер. – После вашего отъезда в буфетной поставили новую дверь, которая скрыта за занавеской.

Леди Мэри первой вышла в просторный холл и, пожелав Роджеру доброй ночи у подножия белой полукруглой лестницы, удалилась, после чего отец и сын обошли первый этаж, запирая ставни, накидывая цепочки и задвигая засовы.

Роджер следовал за отцом из комнаты в комнату, а в голове у него нарастала сумятица. От вина вкупе с испытанным потрясением его подташнивало. Получив утром известие о возвращении капитана, он думал, что даже в худшем случае у него останется несколько месяцев, в течение которых ему удастся помешать родительским стремлениям отправить его в море. Отец по натуре добродушен, так что Роджер надеялся, дождавшись момента, когда тот будет пребывать в спокойном и благожелательном настроении, отговорить его от этой затеи. Но теперь, лишившись подобной возможности, Роджер терял почву под ногами.