Навеки твоя Эмбер. Том 1 - Уинзор Кэтлин - Страница 81

Карл подолгу сидел рядом с женой, тревожно следя за каждым ее движением. Преданность Карла и его горе удивляли многих. Если не считать случая с Каслмэйн, он всегда был добрым, но отнюдь не обожающим мужем.

Все придворные не сомневались, что Катарина умрет, большинство надеялось на это, и разговоры велись не столько об умирающей королеве, сколько о претендентке. На ком он теперь женится? Потому что по прошествии приличествующего траурного периода он, конечно же, должен жениться.

На роль будущей невесты Карла они выбрали Фрэнсис Стюарт. В ее жилах текло немного королевской крови, но достаточно для брака с королем, она отличалась незаурядной красотой и к тому же оставалась пока девственницей. Таково было мнение наиболее осведомленных людей при дворе, хотя его величество уже несколько месяцев уговаривал Фрэнсис занять место почетной фрейлины в свите королевы.

Фрэнсис не исполнилось еще и семнадцати, но она была стройной и высокой, как пламя свечи. Ее спокойная ровность неожиданно взрывалась радостным смехом, характерным для веселой, здоровой и счастливой юности. Красота и безукоризненное совершенство Фрэнсис восхищали, как идеально ограненный драгоценный камень, как блистающий на солнце лист тополя.

Увлеченный сперва красотой Фрэнсис, Карл обнаружил потом в ней скромность и застенчивость, которые совершенно поразили его, ибо были настоящими, не притворными, и тогда он начал целеустремленно и обдуманно атаковать неприступную девушку. Пока что он не имел успеха, но ее свежесть и юность влекли его столь сильно, что Карл стал даже тосковать по безвозвратно ушедшим годам, будто благодаря Фрэнсис он мог вернуть очарование далекой юности.

Последние четыре месяца, с тех пор, как стало известно о беременности ее величества, Карл, казалось, потерял интерес к Фрэнсис. Он оставался лишь холодно вежлив с ней, будто никогда и не испытывал к ней влечения, или же, наоборот, уже насытился ею.

Но теперь он вновь обратил на нее внимание, ища утешения в своих горестях. Придворные настолько утвердились во мнении, что Фрэнсис станет королевой Англии, что никто даже не держал пари по этому поводу. Фрэнсис и сама в это поверила.

Но сколь бы искренними ни были горечь и отчаяние короля, из всех скорбящих наиболее безутешной была леди Каслмэйн. Ее слуги непрерывно курсировали между ее апартаментами и покоями королевы, она сама часто приходила в комнаты Катарины, она даже молилась за здоровье королевы по пяти-шести раз в день. Барбара очень встревожилась.

Когда Хейдон сделал свое сенсационное предсказание, ей и в голову не пришло, что королева заболеет так серьезно. Не говоря уже о смерти. Барбаре даже в голову не приходило, что ее может заменить такая женщина, как Фрэнсис Стюарт, брак с которой принесет Барбаре только гибель, — вероятнее всего, ссылку во Францию. Женщины отдалились друг от друга с тех пор, как Барбара поняла, что король серьезно увлекся Фрэнсис. Она всегда недооценивала других женщин, и ей потребовалось немало времени, чтобы понять, что Фрэнсис — серьезная соперница. Теперь Барбара терзалась от мысли, что королева может умереть.

Приемы в доме Барбары стали более скромными, ибо, хотя король и приходил почти каждый вечер на ужин, его настроение изменилось. Он стал угрюмым, малоразговорчивым, и это действовало на окружающих.

На десятый день болезни Катарины король стоял в гостиной Барбары у камина и рассеянно вертел в руках бокал с вином. Он негромко разговаривал с Фрэнсис Стюарт. Хотя осуществление честолюбивых надежд Фрэнсис зависело теперь от состояния здоровья королевы, она проявляла искреннюю тревогу и сочувствие к этой маленькой и несчастной женщине.

— Как она чувствовала себя, когда вы уходили, сир?

Карл нахмурился, тень озабоченности и печали легла на его лицо. Он задумчиво посмотрел вниз.

— Не думаю, что она вообще узнала меня.

— У нее по-прежнему бред?

— Она не разговаривала более двух часов, — он быстро встряхнул головой, словно отгоняя тяжкий образ, преследовавший его. — Она утром говорила со мной, — странная печальная и циничная улыбка тронула его губы. — Спросила меня как поживают дети. Сказала, что сожалеет, что мальчик некрасивый. Я ответил, что мальчик красивый, и она осталась довольна… сказала, что если я удовлетворен, тогда и она счастлива.

Фрэнсис истерично всхлипнула, прижала кулак к губам. Карл удивленно взглянул на нее. В этот момент в комнату бесцеремонно вбежал паж и приблизился к королю.

— Что случилось? — резко обернулся он к мальчику.

— Сир, королева умирает…

Карл не стал ожидать продолжения. Резким движением он швырнул бокал в камин и выбежал из комнаты. Спальня королевы оставалась в том же печальном виде, как и все предыдущие дни: все окна завешаны с первого дня болезни, поэтому воздух в комнате стоял тяжелый, было жарко и дурно пахло; у кровати горело лишь несколько свечей, над больной склонились священники, похожие на лысых зловещих воронов, они издавали гнусавые стоны и причитания.

Катарина лежала на спине. Глаза оставались закрытыми, они глубоко запали в глазницах, кожа на лице стала желтая, как воск. Королева дышала чуть слышно, так, что ему сначала показалось, что она мертва. Но раньше, чем король произнес первое слово, Катарина ощутила его присутствие, она медленно раскрыла глаза и поглядела на мужа. Она попыталась улыбнуться, потом, преодолевая боль, стала говорить с ним, непроизвольно перейдя на испанский.

— Карл… я рада, что вы пришли. Я хотела еще раз увидеть вас. Я умираю. Карл. Так мне сказали, и я знаю, что это правда. Да, это правда, — она слабо улыбнулась, когда он раскрыл рот, чтобы запротестовать. — Но это не важно. Когда я умру, вам будет лучше. Тогда вы сможете снова жениться на женщине, которая подарит вам сыновей… Пообещайте мне, что вы не станете долго ждать. Женитесь поскорее… Для меня это уже не будет иметь значения — там, куда я уйду…

Карл глядел на нее, испытывая ужас и стыд. Он не сознавал раньше, что Катарина умирает от того, что не хочет жить на свете. Он не желал и не пытался понять, чем был для нее прошедший год. Его безрассудная эгоистичность, сознание вины, что в глубине души он надеялся на ее смерть, обрушились на него непомерной тяжестью. В это мгновение Карл испытал отчаянное раскаяние и вдруг захотел поверить в счастливый исход. Он вскочил на ноги и повернулся к священникам, стоявшим рядом. Карл перебил молитву старика.

— Убирайтесь отсюда! — голос короля звучал напряженно от сдерживаемого гнева. — Убирайтесь, я сказал. Все — вон!

Священники и врачи удивленно уставились на него, но не сдвинулись с места.

— Но, ваше величество! — протестующе произнес один из них. — Мы должны быть здесь, когда ее величество умирает…

— Она не умирает! Один Господь Бог знает, что ей пришлось пережить из-за вас, такого и более сильная женщина не выдержала бы! Теперь убирайтесь или, клянусь Богом, я сам вышвырну вас отсюда! — он уже кричал. Его лицо стало темным, как у самого дьявола, глаза сверкали. Он ненавидел их вдвойне: и за свои ошибки, и за их.

Священники и врачи с озадаченным видом стали гуськом выходить из комнаты, поминутно оборачиваясь, но король больше не обращал на них внимания. Он снова опустился на колени у постели больной. Долгое время ее веки оставались опущенными, а он ждал, затаив дыхание. Наконец Катарина открыла глаза.

— О, — вздохнула она. — Мне сейчас так покойно. На секунду я подумала, что я, должно быть…

— Нет, не говорите так, Кэтрин! Вы не умрете! Вы будете жить… ради меня, ради нашего сына!

Но она печально покачала головой чуть заметным движением.

— У меня нет сына, Карл. Я знаю, что нет. Но, Боже мой, как сильно я хотела дать вам сына, я хотела стать частью вашей жизни. Но теперь очень скоро я уйду… И когда вы снова женитесь, у вас будут сыновья… Вы станете счастливым, и я рада, что ухожу теперь…

Карл всхлипнул, по его щекам потекли слезы. Он протянул к ней руки:

— Кэтрин! Кэтрин! Не говорите так! Не говорите такие вещи! Вы должны хотеть жить! Если вы захотите, вы сможете… И вы должны… ради меня…