Дом ста дорог - Джонс Диана Уинн - Страница 42

— Отличная работа! — сказал Питер. — Помоги достать резинку из кармана, а то ведь сбежит.

Чармейн повиновалась и неуклюже извлекла на свет фиолетовую резинку. Пока она завязывала брыкающийся мешок, парень добавил:

— Ты успела позавтракать? Отлично. Затяни потуже. А теперь держи его покрепче. Я приготовлюсь — и отправимся прямиком в пещеру.

— Эй, жлаупк хтиплтели! — раздалось из мешка, когда Питер вручил его девочке.

— Заткнись, — рявкнула на него Чармейн, крепко сжимая горло мешка обеими руками. Мешок вертелся и так, и сяк, пока Питер доставал из многочисленных карманов разноцветные резинки. Красную он надел на левый большой палец, зелёную — на правый. Затем фиолетовую, жёлтую и розовую — на три средних пальца правой руки, а чёрную, белую и синюю — на три средних пальца левой руки. Бродяжка стояла на ступеньках, приподняв одно лохматое ушко, и заинтересованно наблюдала за парнем.

— Ищешь конец радуги или что? — спросила Чармейн.

— Нет, просто с их помощью я запомнил дорогу к кобольдам, — пояснил Питер. — Порядок. Закрывай дверь и пошли.

— Притеслбнбн! — завопил мешок.

— И ты с нами, — произнёс юноша, шагая к кухонной двери. Бродяжка направилась следом, а за ней и Чармейн с беспокойной поклажей в руках.

На пороге они повернули вправо, и девочка хотела заметить, что этот путь ведёт в зал конференций, но ей и без того хватало забот. Она прекрасно помнила, с какой лёгкостью умеют исчезать кобольды, и как запросто Ролло тогда погрузился в луговые травы. Чармейн понимала, что побег Ролло — лишь вопрос времени, ведь ему ничего не стоит просочиться сквозь ткань. Она решила придерживать одной рукой днище мешка, но это казалось ей недостаточным. Не обращая внимания на капающее сквозь пальцы молоко, девочка попыталась сосредоточиться и удержать Ролло с помощью чар. Чармейн не знала точно, что нужно делать или говорить, поэтому решила действовать как в случае с прохудившейся трубой. «Оставайся внутри! Оставайся ВНУТРИ!» — мысленно приказывала она кобольду, массируя дно мешка. Каждое её движение сопровождалось приглушённым воплем, который давал знать, что Ролло пока не сбежал. Чармейн не старалась запомнить дорогу, просто слепо шла за Питером. Даже пещеру кобольдов она заметила лишь, когда они остановились.

Дети стояли на пороге просторной светлой пещеры с высокими сводами. Всюду сновали синие фигурки маленького народца, они что-то увлечённо мастерили. Чармейн не могла разобрать, над чем же они трудятся, так как большую часть пещеры занимала непонятная штуковина. Она походила на большие сани, на которых жители Верхней Норландии ездили зимой, когда сугробы снега не позволяли пользоваться повозками и каретами. Вот только этим саням не хватало оглобли. Вместо неё сзади располагались загнутые резные ручки. Дюжина кобольдов суетилась вокруг загадочной конструкции. Одни обивали «сани» изнутри ватином и овчиной, другие стучали молоточками и занимались резьбой, третьи же малевали вьющиеся голубые цветы на золотистой обшивке. Непонятная вещь, чем бы она ни оказалась, обещала получиться поистине великолепной.

— Послушай, — произнёс Питер, — могу я доверить тебе переговоры? В этот раз ты сможешь вести себя вежливо и тактично?

— Зависит от ситуации, — ответила Чармейн. — Но могу попробовать.

— Тогда лучше я побеседую с ними, — сказал юноша. Он подошёл к ближайшему кобольду. — Прошу прощенья. Не могли бы вы подсказать, как нам найти Тимминза?

— Проходите вглубь пещеры, — промурлыкал кобольд, малярной кистью указывая направление. — Работает над часами с кукушкой. А зачем он вам?

— У нас для него важное известие, — проговорил Питер.

Его слова заинтересовали трудившихся кобольдов и привлекли внимание. Некоторые с опаской поглядывали на Бродяжку. Собачка тут же приняла свой самый милый, весёлый и застенчивый вид. Остальные кобольды разглядывали Чармейн и мешок в её руках.

— Кто у вас там? — спросил один из них.

— Ролло, — ответила девочка.

Кобольды понимающе закивали, никто не казался удивлённым.

— Что ж, можно ли нам отправиться повидать Тиммиза? — проговорил Питер. Кобольды снова закивали.

— Идите всё время прямо, — сказали они напоследок и вернулись к работе.

Чармейн ощутила, что сородичи не питают особой любви к Ролло. Ролло, похоже, тоже догадывался об этом, потому что прекратил шуметь и брыкаться, пока Чармейн и Питер огибали непонятный объект. Девочка то и дело поднимала мешок, чтобы не угодить им в свежую краску.

— Что вы мастерите? — спросила Чармейн у встречного кобольда.

— Заказ от эльфов, — произнёс он.

А другой кобольд добавил:

— Много заплатят.

А затем встрял ещё один:

— Эльфы всегда хорошо платят.

Чармейн поняла лишь, что кобольды и сами не знаю, что конструируют. Дети вошли в пещеру куда просторней предыдущей. То тут, то там сновали крохотные кобольды-малыши, гоняясь друг за другом среди занятых делом взрослых. Многие кобольдята, завидев Бродяжку, с криками уносились прочь. Взрослые же кобольды аккуратно отходили с дороги, не уделяя гостям особого внимания, и продолжали красить, шлифовать и вырезать. Питер и Чармейн проходили мимо лошадок-качалок, кукольных домиков, детских стульчиков, напольных часов, деревянных скамей и заводных клоунов. В конце концов, они добрались до часов с кукушкой. Такие гигантские часы ни с чем не перепутаешь. Их корпус был отделан деревом, а крыша сияла волшебными огнями. В стороне стоял громадный циферблат, занимающий собой почти всю стену. Кукушка же размерами превосходила Чармейн и Питера вместе взятых, десятка два кобольдов с довольным видом украшали её перьями. Девочке стало интересно, кому же понадобились такие большущие часы.

Тимминз работал наверху, подкручивая что-то маленьким гаечным ключом.

— Вон он, — указал Питер, узнав главу кобольдов по неповторимо огромному носу. Парень прочистил горло и прокричал: — Прошу прощения. Хррм. Прошу прощения!

Тимминз развернулся на удерживающих его верёвках и хмуро посмотрел на них.

— Ах, это вы, — произнёс он и перевёл взгляд на мешок. — Теперь решили заняться похищением людей?

Ролло услышал голос Тимминза и почувствовал, что оказался среди друзей.

— Бесбпвледетлбл! Плбщение! — заревел мешок.

— Это же Ролло, — обвиняюще бросил глава кобольдов.

— Верно, — откликнулся Питер. — Мы принесли его, чтобы сделать признание. Лаббок с горных лугов подкупил его и приказал посеять вражду между вами и волшебником Норландом.

— Грязбнл лобзн! — кричал мешок.

Лицо Тимминза побледнело и сделалось серебряно-голубым.

— Тот самый лаббок? — проговорил он.

— Тот самый, — заверил Питер. — Мы видели вчера, как Ролло требовал у него оплату, и лаббок дал ему горшочек с золотом, найденный на конце радуги.

— Нелблпфло пфакобло! — отрицал мешок во весь голос. — Обмаблпфпфик!

— Мы оба видели, — сказал юноша.

— Выпустите его, — произнёс Тимминз. — Пусть сам скажет.

Питер кивнул девочке. Чармейн убрала руку с днища мешка и прекратила повторять слова, которые, как она надеялась, удерживали её чары. Ролло тут же плюхнулся на пол, отплёвываясь от молока, шерстяных ниток и крошек, и с гневом воззрился на Питера.

«У меня и правда получилось сотворить заклинние! Я удержала его внутри!» — улыбнулась про себя Чармейн.

— Ты видишь, видишь, какие они! — сердито протараторил Ролло. — Кинуть в мешок неповинное существо, заткнуть ему рот прокисшим молоком, чтобы оно не могло постоять за себя, когда его чернят наглой ложью!

— Теперь ты можешь постоять за себя, — заметил Тимминз. — Отвечай, ты получал горшок золота от лаббока за то, что посеял раздор между нами и волшебником?

— Как я мог! — добродетельным голосом увещевал Ролло. — Попался лаббоку на глаза — считай, что мертвец. Всякий это знает!

Вокруг них уже собралась приличная толпа, — старавшаяся держаться подальше от Бродяжки, — и Ролло использовал для них всё своё актерское мастерство.