Запретная страсть - Уинспир (Винспиер) Вайолет - Страница 13

– Ник, – внезапно сказала Делла, – вы владеете каким-то волшебством, не так ли? Стоило вам поднять палец, как все поддались вашим чарам.

– Не моим, синьорина. Эти люди очарованы неподражаемым творцом музыки, великим Иоганном Штраусом.

– Но ведь это вы сделали знак оркестру, чтобы они продолжали играть Штрауса. Какой сюрприз! Я начинаю думать, что вы не так просты, Ник.

– Вы слишком много думаете, Долли, – поддразнил он ее и, продолжая вальсировать, увлек ее из залы на уединенную палубу, где царила абсолютная тишина. Мягкий ночной бриз волновал серебристую морскую гладь. Они находились сейчас в субтропических водах, поэтому звезды казались гораздо крупнее, нежели те матовые пятнышки, что блестели в северном небе.

Делла безмолвно стояла у перил корабля. Все ее тело трепетало от восторга, вызванного очарованием этой ночи и музыкой давних времен. Она никогда так не ощущала всю полноту жизни и в то же время никогда не была так спокойна. Стоя рядом с Ником, она восхищалась окружавшей ее красотой, но не могла представить себе, как ослепительно хороша она сама в свете звезд.

Ник, как и она, молча любовался океаном, как будто он напоминал ему что-то. Они больше не касались друг друга, и впервые за последние часы между ними пролегли таинственные тени от звезд, серебряные и бархатистые. Его отстраненность притягивала и волновала Деллу. Она могла дотронуться до его руки, но, несмотря на это, ей казалось, что он находится за тысячи миль от нее. Дёлла медленно повернулась к нему, чтобы видеть его языческий профиль, очерченный лунным светом.

Она привыкла думать о Нике как о циничном бездельнике, стремящемся к удовольствиям за счет окружающих, но сегодня вечером, танцуя в его объятиях, она осознала, что он гораздо более человечен, чем она предполагала. В звуках «Прекрасной розы» он почувствовал нечто такое, что превратило обычный танец в источник наслаждения, и он, не колеблясь, использовал ту власть, которую предоставлял его титул, не столько для того, чтобы развлечь самого себя, сколько для того, чтобы порадовать окружавших его людей.

Внезапно Ник пошевелился, и их глаза встретились.

– Мы оба услышали его, правда? – спросил он. – Тихого ангела.

Делла кивнула:

– Чехов прекрасно описал эту легкую тишину, которую мы так боимся разрушить. Вы правда считаете, что мимо нас пролетел ангел?

– Откуда это знать грешнику? – промолвил Ник, и в его глазах вновь появилось немного злое выражение. – Ангелы и демоны обычно не дружат; возникают довольно неловкие отношения, когда ангел пытается пришпилить демону крылья, а тот в свою очередь изо всех сил старается содрать крылья с ангела.

– Похоже на испорченного мальчишку, который отрывает крылья у мотылька, – пробормотала Делла. – Что вас заставляет это делать, Ник? Ведь вы можете быть… милым.

– Милым? – рассмеялся он. – Да, я могу быть милым, если это необходимо мне самому, но не в угоду другим. В этом и состоит разница между грешником и святым.

– Но разве вы не чувствуете себя хорошо, Ник, когда поступаете как должно? Ведь грехи ожесточают душу.

– Меня не интересует душа – а менее всего душа красивой женщины. Я живу сегодняшним днем. Например, сейчас я любуюсь звездами над морем. Но мы с вами знаем, что, если корабль начнет тонуть, вся эта небесная красота превратится в ад.

– О, как вы циничны! – Ее руки вцепились в перила, как будто она уже почувствовала, что корабль идет ко дну. – Вы испортили мне все удовольствие от вечера!

– Удовольствие уже в прошлом, – сказал Ник, и в его голосе послышалась странная угрюмая нотка. – Вчерашний день тоже в прошлом, так как уже за полночь. Долли, вы проведете со мной завтрашний день, если я пообещаю быть таким милым, каким только смогу?

Делла смотрела на море, все еще находясь в шоке от того, как безжалостно он испортил ей восторженное впечатление от красоты этой ночи. Инстинкт твердил ей, что она должна отказать Нику, убежать от него, забыть тот проблеск боли в его глазах, который появлялся, когда он говорил о прошлом. Может быть, по ночам его преследовали воспоминания. Ее сердце застучало быстрее, так как звезды над морем создавали опасную романтическую атмосферу, а она была совершенно неопытна во всем, что касалось отношений с мужчинами, подобными Нику.

– Я… я не могу решить это сейчас, – произнесла Делла, отворачиваясь от него. – Давайте подождем до утра. Может, завтра вы будете в другом настроении и захотите сопровождать кого-нибудь другого…

– Успокойтесь! – Он резко схватил ее за запястье. – Мне нужен ваш ответ прямо сейчас. Не тревожьтесь, я буду спать спокойно, даже если вы не сможете завтра составить мне компанию. Я просто подумал, что вам будет со мной интересно, но если вы так не считаете, вы вправе об этом сказать. Я не стану сбрасывать вас за борт только потому, что вы сами принимаете решения.

– Вы ставите под угрозу мою свободу, – проговорила Делла. – Может, вы перестанете сжимать мое запястье с такой силой, будто собираетесь сломать его?

– Вы должны быть осторожней с пылкими итальянцами, синьорина. Ведь мы не такие сдержанные, как ваш англичанин.

– Мой англичанин? – испуганно повторила Делла. Она не могла поверить, что Нику известно о Марше.

– Не собираетесь ли вы утверждать, синьорина, будто вас так опекали, что вы не сумели даже завести себе английского бойфренда? – произнес он, окинув ее циничным взглядом с головы до ног. – Вы слишком хорошо танцуете, а одеваетесь еще лучше, поэтому не говорите, что за вами никогда не ухаживали. За свою жизнь я встречал несколько женщин, увлеченных карьерой, и всех их отличала алмазная твердость, которой у вас нет. Вы больше напоминаете опал, который, словно хамелеон, меняется с утра до вечера. Любая карьеристка придерживается одного стиля в одежде, в прическе и в образе мысли, так что она не может превратиться из спокойной и собранной бизнес-леди в бьющегося в страхе хорошенького мотылька. Когда я впервые увидел вас, Долли Нив, я подумал, что вы одна из этих ледяных деловых девиц, но холодная карьеристка никогда не тает перед ребенком и не впадает в ярость при виде мужчины. Она выше всего этого и на три четверти погружена в себя, словно айсберг. Она не чувствует так, как вы. Она не настолько эмоциональна, чтобы обращать внимание на то, симпатичен ли ей какой-либо человек или отвратителен. Имеет ли он дело с чертями или с ангелами.