Зов пространства - Уиндем Джон Паркс Лукас Бейнон Харрис - Страница 3

Снаружи выпуклым занавесом на пол-окна висела Земля, но нельзя было разобрать, который из континентов обращен к Корпусу в эту минуту. Облака застили поверхность шара и рассеивали солнечные лучи, и так было почти всегда Маятнику казалось, будто перед ним не планета, а сегмент жемчужины-великанши, что покоится на чернейшем бархате. Что же касается переднего плана сцены, то оным служило привычное глазу столпотворение.

Работа шла полным ходом. Был уже сварен каркас станции — колосовидная клетка из решетчатых ферм, сто сорок футов в диаметре, двадцать четыре фута высотой. Под беспрепятственно падающими лучами солнца каркас играл ослепительными серебристыми бликами. На него уже поставили несколько плит обшивки, и теперь крошечные человечки в округлых, как луковки, скафандрах протаскивали сквозь колоннаду ферм точно такие же листы металла.

Впечатление беспорядочности, захламленности усугубляла пронизывающая Сборочную паутина — страховочные и крепежные тросы тянулись во все стороны. Десяток, если не больше, тросов соединяли Корпус со Сборочной, и ни один человек, ни одна деталь, ни один инструмент не оставались надолго без привязи. Тросы висели свободно, если какой и натягивался, то лишь на секунду-другую, большинство непрестанно извивались, как разомлевшие змеи, остальные почти не шевелились. То и дело кому-нибудь из монтажников приходилось отрываться от работы — мягко тычась в фермы, к нему подбирался ящик с инструментами или деталь конструкции, получали легкий тычок и уплывал обратно, оставляя за собой изгибы троса

В поле зрения Маятника появился большой цилиндр — часть установки для регенерации воздуха. Цилиндр неторопливо плыл от Корпуса к Сборочной. К его оболочке пристегнулся человек в скафандре и время от времени выпускал точно нацеленные струи пламени из широкоствольного пистолета. Он и его груз парили в безвоздушном пространстве, лишь синусоида тонкого страховочного троса соединяла их с Корпусом. И не имело значения, что при этом они летели вокруг Земли, преодолевая сотни миль ежечасно, — этого просто не осознаешь, как не осознаешь скорости, с какой несешься вокруг солнца

Маятник оторвался от трапезы, чтобы полюбоваться ловкостью человека с пистолетом. Со стороны-то все выглядит проще некуда, но кому доводилось это испытать, знает преотлично чуть зевнешь, и прокувыркаешься всю дорогу вместе с грузом. Раньше такое часто бывало, но теперь самых безруких спровадили на Землю. И все-таки достаточно малейшей оплошности, и…

Удовлетворенно хмыкнув, Маятник вернулся к еде и раздумьям. Четыре дня. Еще четыре дня, и он — дома. И сколько еще рабочих смен до конца. Дело поставлено с размахом, заработки очень даже приличные. Правда, графики, вычерченные в комфортабельных земных кабинетах, на орбите сразу изменялись. На ранних стадиях темп сборки оставлял желать лучшего. Чтобы на ходу исправлять огрехи «мудрых» проектировщиков, изобретали всевозможные приемы и приспособления. Серьезных причин для задержки было две во-первых, кто-то из снабженцев составил дурацкое расписание грузоперевозок, а во-вторых, очередная партия ферм так и не прибыла и теперь, вероятно, летала вокруг Земли одиноким спутником, — если только ее не ухитрились послать в открытый космос.

Работа в невесомости тоже открыла больше проблем, чем кто-либо ожидал. Конечно, в пустоте можно одним касанием пальца передвигать очень большие и тяжелые предметы, так что необходимость в погрузочно-транспортировочной технике отпадает. Но, с другой стороны, любое действие встречает равное по силе противодействие, и к этому надо постоянно приноравливаться. Каждый раз, прежде чем применить силу, необходимо искать, за что бы зацепиться. Для человека привычка полагаться на собственный вес — почти инстинкт; чтобы избавиться от нее, а также выбросить из головы понятия «верх» и «низ», приходится без конца призывать сознание к порядку.

Маятник отвел взгляд от цилиндра и его перевозчика и проглотил последнюю струйку кофе. Затем посмотрел на часы. До заступления на вахту еще полчаса; двадцать минут — его, а потом надо будет надевать и проверять скафандр.

Он закурил сигарету и, поскольку больше заняться было нечем, вновь уткнувшись в иллюминатор, погрузился в мрачноватые мысли.

Когда он выкурил сигарету до половины, из динамиков внутренней связи раздался скрежет и вслед за ним слова:

— Мистер Трун, зайдите, пожалуйста, в радиорубку. Мистер Трун, для вас радиограмма.

Несколько мгновений Маятник недоуменно взирал на ближайший динамик, потом раздавил окурок о металлическую переборку и двинулся к выходу из кают-компании, шаркая магнитными подошвами. В коридоре, вопреки правилам, он оттолкнулся от двери и полетел вперед, а перед радиорубкой ухитрился одновременно схватиться за дверную ручку и поставить ноги на пол.

Радист поднял голову.

— Ну и скор же ты, Маятник, на подъем! Держи. — Он протянул сложенный лист бумаги.

Маятник взял и обругал себя в душе — рука предательски дрожала. Послание было кратким и незамысловатым:

«Лора и Майкл поздравляют с днем рождения».

Он простоял несколько секунд, глядя в текст, затем провел ладонью по взмокшему лбу. Радист задумчиво смотрел на него.

— Забавные дела в космосе творятся, — прокомментировал он. — Помнится, мы твой день рождения ровно полгода назад отмечали. Впрочем, желаю здравствовать.

— А? Э-э… спасибо, — рассеянно отозвался Маятник и выбрался из рубки.

Майклом было решено назвать мальчика, девочку — Анной. Однако рановато — по меньшей мере, на две недели раньше срока… Впрочем, какая разница? Разве что самому хотелось бы присутствовать… «Поздравляют» — вот что важно. Это значит, оба здоровы.

Пока он царапал ответ, звякнула рында — пора на работу.

Через несколько мгновений Маятник несся по коридорам к экипировочному отсеку. Когда пришла его очередь, он подступил к краю воздушного шлюза, защелкнул на тросе-проводнике карабин страховочного фала, оттолкнулся от Корпуса обеими ногами и полетел к Сборочной. Для космического монтажника умение двигаться в невесомости — предмет особой гордости. Быстрый разворот всем телом (точно кошка в падении), и ноги упруго встречают конец пути.

Повинуясь «правилу номер один», гласившему, что ни на минуту нельзя оставаться без привязи, Маятник перестегнулся с проводника на местный сраховочный фал. Затем двинулся по нему на противоположную сторону каркаса, где шла сборка.

Заметив его приближение, один из рабочих повернул голову так, чтобы его слова погромче звучали в шлемофонах Маятника. Индивидуальные рации монтажников передавали узким лучом.

— Добро пожаловать, — сказал он. — Все — твое. Учти, эта плитка — та еще капризуля.

Маятник подтянулся к нему вплотную, и они обменялись тросами.

— До встречи. — Монтажник ухватился за местный фал и двинулся обратно тем же путем, которым прибыл его сменщик.

Маятник тряхнул страховочный трос, сгоняя петлю в сторону, и повернулся к «той еще капризуле».

Новая смена уменьшила мощность передачи — так удобнее общаться между собой. Монтажники посмотрели, что сделали их предшественники, прикинули, что сами успеют сделать, и взялись за работу.

Маятник оглядел плиту и развернул маркировкой к себе. Вопреки предупреждению сменщика она нисколько не упрямилась и легко скользнула на свое место. Он не удивился. К концу смены всегда устаешь и не так уж редко тупеешь.

Приварив плиту, Маятник решил передохнуть. Повернулся к Земле, поднял солнцезащитный фильтр, чтобы видеть ее как следует, во всей красе. Огромный мерцающий шар заполнял собой половину неба; на этот раз в облачном покрове тут и там зияли немалые бреши, и в них проступала синева — должно быть, океан, а может, и нет, ведь отсюда любая поверхность покажется синей; точно так же и космос, если смотреть с Земли в солнечный день, выглядит голубым.

Где-то там, на этом гигантском сияющем шаре, у него теперь сын. Воображение нарисовало Лору — как она лучится счастьем, прижимая к груди младенца. Маятник улыбнулся своим мыслям, даже хихикнул. Вопреки запретам он обзавелся семьей, и если теперь пронюхают… Он пожал плечами, очень сомневаясь, что только он один нарушает устав «космического монастыря».