На задворках Вселенной - Уильямсон Джек - Страница 11

— О, смерть моя! — вздохнул старый Хабибула. — Мир, в котором я жил, достаточно велик и коварен. Не думаю, что мне нужны твои подтверждения. Если природа столь сложна, то я предпочитаю машины — машины, построенные человеком.

— Поначалу эта новая космогония сбила меня с толку, но боюсь, что нам придется её принять. — В глазах Кена Стара светился испуг. — Если каждая взрывающаяся галактика представляет собой новую пространственно-временную вселенную, то настоящая вселенная в целом бесконечна, не только во времени и в пространстве, но также и во множестве!

Он взглянул на меня, словно давал ответ на незаданный мною скептический вопрос.

— Капитан, я посвятил этому годы, — сказал он. — Мои анализы показывают, что каждая изверженная вселенная становится нестабильной и расширяется снова. Дегенеративная материя её ядра взрывается и разлетается на части. Расширение генерирует атомы водорода, которые собираются в галактические облака вокруг разделяющихся фрагментов. Когда эти новые галактики стареют, они сжимаются, взрываются, и так возникают новые пространственно-временные вселенные. Цикл творения никогда не прекращается.

— Новая идея о возникновении вселенной! — Я сидел, пристально глядя на него. — Я и не думал возражать — это просто слишком много для меня.

— Я в замешательстве. — Лилит быстро улыбнулась мне. Она повернулась к Кену Стару, глаза её были темны. — Однако я все же не понимаю природу Аномалии.

— Поначалу я думал, что это всего лишь шрам — то есть пуп нашей вселенной. Я заподозрил, что наша пространственно-временная система не полностью отделилась от материнской вселенной. Я предположил, что эти древние камни каким-то образом выходят из раны в пространстве, которая еще не до конца затянулась.

— А как соотносятся с этими вещами ваши расчеты, сэр? — спросил я. — Может ли такая рана миллиарды лет оставаться открытой? Или она должна закрываться мгновенно?

— Честно говоря, не знаю. — Стар помолчал, массируя виски. — Вы должны понять тот факт, что каждая субвселенная может иметь собственную систему координат пространства и времени. Возможно, то, что здесь является временем, там — пространство, так что наши шесть миллиардов лет по материнской вселенной — один миг.

— Я об этом не подумал.

— Есть и другие факторы, — добавил он. — Кроме воздействий массы, предсказанных уравнениями Эйнштейна — Шварцшильда, существуют магнитные и радиационные эффекты, которые с трудом поддаются анализу.

Потемневшие глаза Лилит смотрели на стену за спиной Стара, словно она видела что-то далекое и опасное.

— Кен, означает ли твоя теория, что Аномалия — природная?

— Поначалу я надеялся, надеялся отчаянно. Сейчас я сомневаюсь, что она исключительно природная. Теория предполагает, что Аномалия может сжиматься, если ей вообще свойственны изменения. Боюсь, что расширение, которое мы сейчас наблюдаем, имеет искусственное происхождение.

Старый Хабибула собирался налить себе вина. Он поставил бутылку обратно и с ужасом уставился на Стара.

— Во имя сладкой жизни! — простонал он. — Что это значит?

— Я боюсь, что Аномалия — нечто вроде ворот, соединяющих нас с материнским миром, — хрипло сказал Стар. — Я считаю, что она природная по происхождению, однако боюсь, что она увеличена, точнее говоря, открыта посредством разумной технологии.

— Ты хочешь сказать… — Старый Хабибула остановился, чтобы подрожать, вцепившись в бутылку, словно это был некий талисман. — Ты хочешь сказать, что коварная машина… и этот пузырь ужасной тьмы…

— Я очень боюсь, что машина — агрессор, — тихо сказал Стар. — Я боюсь, что пузырь — видимый аспект открываемых интерпространственных ворот, через которые она прошла. Я боюсь, что нам предстоит иметь дело с враждебной технологией, которая развивалась в четыре раза дольше, чем существует наша вселенная…

Дверь в кают-компанию распахнулась. Вбежал Кетцлер. Бледное лицо его было залито кровью. Руку он прижимал к боку, и между пальцами сочилась кровь.

— Мятеж, сэр… — всхлипывая, пробормотал он. — Большая часть команды… даже Джина Лорд. Они захватили… цилиндр управления… палубы… Я полагаю… я полагаю, сэр, что они… не останутся на станции! Покачнувшись, он вцепился в стол.

— Хуже того… сэр… — Голос его слабел. — Этот черный пузырь… новые боевые машины… Я как раз собирался сообщить, когда они на меня напали…

Он заморгал и выпучил на меня глаза, словно я расплывался перед ним.

— Что… нам делать, сэр?

И рухнул на пол.

АБСОЛЮТНЫЙ НУЛЬ

Сопротивление мятежников прекратилось, когда Кетцлер добрался до кают-компании. Вожаками мятежа были недовольные ветераны, которые хотели улететь с капитаном Скаббардом. Им противостояли только Кетцлер и сержант Вралик из обслуги шлюза. Вралик погиб в шлюзе.

Нападение на Кетцлера в центре управления предназначалось только для того, чтобы прикрыть побег восставших. К тому времени, когда я добрался в центр от кольца полной гравитации, они уже убрались. Они взорвали маневренные дюзы, разбили управление протонных пушек и взломали станционный сейф. Уничтожили пилот-компьютер на одной из наших спасательных ракет, а сами сбежали на другой.

Мятеж был вызван сообщением о вторжении агрессоров, потому что в действиях смутьянов было больше паники, чем здравого смысла. Они взяли на борт ракеты, предназначенной на двенадцать человек, слишком много народу. Они забыли припасы и резервное топливо на складе. Они без необходимости убили Вралика — из письма, найденного в его кармане, я узнал, что он был намерен присоединиться к нам.

Хотя я не думал, что они спасутся, я не мог не пожелать им удачи в душе. Воспоминания о Джине Лорд вызвали в сердце болезненный укол. Когда-то я был в нее влюблен. Мы прибыли на станцию на корабле обеспечения, оба совсем молодые, жаждущие приключений и верящие в Легион. Уже тогда она была нетерпима к любым проявлениям власти. Я был её другом, пока первое мое повышение по службе не оттолкнуло её от меня. Я с тоской вспомнил её и пожалел, что она улетела.

Нас осталось на станции семеро. Семеро, включая Кетцлера и двух раненых людей из экипажа «Искателя Квазара». Спокойная проворная Лилит помогла нам перевязать Кетцлера. Позже, в медицинском отсеке, она сделала ему инъекцию.

— Это сыворотка Жиля, — сказала она. — Легиону это стоит пять миллионов. Она вылечит его и добавит ему десять лет жизни.

В северной обсерватории ничего не было повреждено. Я нашел там Кена Стара — высокий безмолвный призрак передвигал в красном сумраке электронный телескоп. Однако я и без телескопа знал, что пузырь тьмы растет. Аккуратное черное пятно двух градусов в диаметре было как раз перед нами.

Вначале он выглядел бесформенным, этот крохотный оранжевый огонек в центре Аномалии. Огонек становился ярче, желтел, белел. Внезапно пузырь изменился — полагаю, благодаря какому-то оптическому или физическому эффекту.

Это было уже не пятно, а широкая черная воронка. Белая звезда быстро летела в полуночную мглу Края Света. Мы провожали её взглядом. Мы сами летели за ней. Чувствуя головокружение, я сжал кулаки.

— Смотрите, капитан!

Хриплый голос Кена Стара послышался как будто издалека. Я закрыл глаза и задержал дыхание, чтобы справиться с собой.

— Видите свет? — доносился голос командора. — Это наши мятежники. Они получили снаряд и угодили в стерилизующее поле. Я видел вспышку газа, когда взорвалось их топливо. А теперь обломки попали в интенсивное гравитационное поле. Внезапно он вскрикнул:

— Смотрите! Вон там!

Я посмотрел туда, куда он показывал. Черный круг заполнял половину экрана — черная воронка, такая темная и глубокая, что я поежился. Останки ракеты представляли собой раскаленную красную точку, летящую в бездонную глотку. Но сейчас я видел кое-что другое — несколько менее ярких точек, размещенных по периметру круга.

— Что это?..

— Можете навести телескоп на одну из них?