Кометчики - Уильямсон Джек - Страница 9

И я тогда очень боялся, что закричу. Однако внезапно даже с этим криком в черепе и его голосом, горящим, как пламя, в моем мозгу, я почувствовал себя достаточно сильным. Я почувствовал, что ему меня ни за что не одолеть. Я взглянул на него и сказал, что пусть он делает любые мерзости, и пообещал убить его, как только смогу.

Кажется, это лишь разожгло его ярость. Он опять усилил боль от вибрации и сказал, что будет увеличивать ее до тех пор, пока я не стану бояться вообще кого-нибудь убивать. Затем он повторил эту мерзкую ложь и все повторял приказ, чтобы я поклялся, что это правда.

— Скажи, щенок! — орал он на меня, и голос его, дрожащий от ярости, превращался в чистую боль, идущую от лезвия в мой мозг. Затем он подкручивал усилитель. — Скажи, щенок!

Я не сказал ничего, во всяком случае, до тех пор, пока был в сознании. Но я не уверен в том, что произошло в конце. Это было как в кошмаре. Темная комната, и его лицо — гордое, яростное и угрожающее в слабом сиянии света, и голос, красной мукой стучавший в мозгу.

— Скажи, щенок!

— Я знаю, что, в конце концов, устройство ослабило мою волю. И я, должно быть, все-таки сдался. Боюсь, что так и было. — Боб Стар мгновение стоял, дрожа, стиснув небольшие кулаки. — Я не знаю, что произошло, — сказал он хрипло. — Однако сомневаюсь, что Стивен Орко отступился прежде, чем я заговорил.

Следующее, что я помню, — постель в изоляторе, повязку на голове и сестру, делающую мне укол обезболивающего. Она сказала, что Стивен Орко и его друзья принесли меня сюда на заре. Они сообщили, что нашли меня бредущим по берегу, под утесом, с разбитой головой.

Я всем сказал, что упал в темноте и случайно получил травму.

— Почему ты это сделал? — Джей Калам удивленно и неодобрительно покачал головой. — Стивена Орко наказали бы и уволили бы из Легиона. Он мог бы не получить возможности ввязаться в Юпитерианский Мятеж.

— Это была наша ссора, — хрипло прошептал Боб Стар. — Даже сейчас в моем мозгу горит вибрирующая боль, и я хочу убить его, если смогу. — Он покачал головой и снова неуверенно пробормотал: — Если смогу.

— Это почему? — Командор встревоженно поглядел на него. — Предположим, что твой долг — убить Стивена Орко, и он у тебя в руках. Неужели ты этого не сделаешь?

— Я не знаю точно. — Боб Стар вновь вздрогнул. — Я не могу вспомнить, что происходило в конце: сдался я или нет. Он пообещал сломать меня, сделать так, что я никогда никого не смогу убить. Боюсь… боюсь, что так он и сделал. Потому что я думаю, что мой мозг поврежден ультразвуковой вибрацией, или что там было. У меня в голове осталась пульсирующая боль. Маленький молоточек красной боли, стучащий днем и ночью. За девять лет он не исчез.

Лицо Боба Стара было белым, и струйки пота исчертили его лоб.

— Я не был трусом до той ночи, — хрипло прошептал он. — Я не был ничтожеством, которое он хотел из меня сделать. — Он рухнул вдруг в большое кресло, жалко глядя на Джея Калама. — Но сейчас, командор, я не знаю.

ЧЕСТЬ ЛЕГИОНА

Высокий командор некоторое время стоял, почесывая длинными пальцами острый выступ челюсти и изучающе глядя на Боба Стара.

— Я рад, что ты мне об этом рассказал, — сказал он наконец, и голос его был тих и очень серьезен. — Я знаю, что ты чувствуешь, потому что когда-то я тоже думал, что убить человека для меня невозможно. — Темные глаза на мгновение приоткрылись, и лицо обрели резкость, словно к нему вернулось воспоминание боли. — Однако иногда это необходимо. Я научился этому очень давно и очень давно понял, что могу это сделать.

Он вдруг шагнул вперед.

— И ты должен, Боб. Можешь и должен. Дело обстоит так, что весьма возможно, что убить Стивена Орко будет твоим долгом.

Эти тихо произнесенные слова выдернули Боба Стара из кресла.

— Как так, командор? — он дрожал и пытался справиться с дыханием. — Я бы все, что угодно, отдал за эту возможность. — Что-то изменилось в его голосе, что-то заставило его прикусить губу. — Но я боюсь… боюсь, что не смогу.

Тихо прозвенел гонг. Массивная дверь открылась, впустив глубокий вибрирующий звук геодинов, на которых шел боевой корабль. Вошел стюард, вкатив маленький столик на колесах. Он отдал честь.

— Завтрак, командор, — объявил он. — На двоих.

Джей Калам молча кивнул, отпуская его. Тяжелая дверь закрылась, и снова стало казаться, что длинный, со стенами цвета слоновой кости салон где-то вдали от корабля.

— Что обусловило мой специальный долг убить Стивена Орко? — спросил шепотом Боб Стар. — И как случилось, что он все еще жив после того, как прошло столько много времени после объявления, что казнь состоялась?

— Стечение обстоятельств. — Джей Калам встал, хмурясь, игнорируя накрытый столик, оставленный стюардом. — Несчастливые последствия Юпитерианского Мятежа. Вся история этого восстания никогда полностью не публиковалась, однако сейчас я расскажу тебе ее — чтобы ты мог понять особенный статус Стивена Орко и крайнюю необходимость твоих нынешних обязанностей.

Боб Стар кивнул. Он слушал, затаив дыхание.

— Орко с самого начала был для нас загадкой, — мрачно продолжал командор. — Многие люди считали, что в нем есть что-то нечеловеческое. Может быть, так оно и есть. Наши следователи вели работу с того момента, как он стал предателем, и все же ничего не узнали об его происхождении.

— Но я помню его родителей, — вмешался Боб Стар. — Они посещали его в Академии незадолго до… той ночи. — Он вновь обнаружил, что держится за шрам, и опустил руки. — Он устраивал в их честь вечеринку. Он пригласил всех моих друзей, и они оставили меня.

— Это лишь приемные родители. Приемный отец, Эдвард Орко, похоже, нашел его, когда тот был всего лишь ребенком, при особых обстоятельствах. Орко был преуспевающим промышленником. Он имел обширные владения среди астероидов. Он держал дом на Палладе.

Все, что мы знаем теперь о том как Орко нашел Стивена, наши люди выяснили у его старых слуг.

Это случилось около тридцати лет назад. Орко путешествовал к Марсу на космической яхте. Он и его жена посетили некоторые из их владений, разбросанных на малых астероидах, и отправились на Марс провести сезон отдыха. Путь завел их далеко от обычных космических линий.

Примерно в сорока миллионах миль от Марса их навигатор обнаружил необычный объект, дрейфующий в космосе. Его засекли метеоритные детекторы, однако это был не обычный метеорит. Доклад навигатора настолько заинтересовал Орко, что он повернул назад, чтобы исследовать объект. Это оказался цилиндр из магниево-литиевого сплава восьми футов в длину. Он имел тщательно подогнанный винтовой колпак, запечатанный в нескольких местах черным сургучом. На каждой печати был занятный алый символ: витой крест — крукс анзата, древний символ жизни — над скрещенными костями.

Орко вышел в космическом скафандре для изучения объекта. Он решил взять его на борт, в воздушный шлюз, и открыть. Жена возражала. Скрещенные кости, настаивала она, означают опасность. Форма и размеры объекта напоминали гроб, и она предположила, что там может находиться умерший от какой-нибудь заразы человек.

Но Эдвард Орко был человеком твердым. И неудивительно — кто бы еще на дальней границе смог добиться удачи? А его любопытство основательно разгорелось. В конце концов, цилиндр затащили в воздушный шлюз. Потом, когда никто из экипажа не вызвался добровольцем, он заперся в отсеке с цилиндром сам. Он вскрыл печати и отвинтил колпак.

Стенки цилиндра были толстыми и тщательно изолированными от космического холода. Внутри он был заполнен резервуарами с кислородом, водой и жидкой пищей. Там были нагреватели и термостаты, и конденсаторы для осушения воздуха. Короче говоря, это был маленький космический корабль, только без двигателя.

Среди аппаратуры в чем-то вроде колыбели лежал Стивен Орко. Рыжеволосый младенец возрастом меньше года. Он был голым и ничего не говорило о его личности. И уж очевидно, что он ничего не мог рассказать о своей истории. Эдвард Орко постоянно искал информацию, обещая большое вознаграждение, однако ничего стоящего не получил.