КГБ в русской эмиграции - Преображенский Константин Георгиевич - Страница 49

Наиболее явным выразителем коммунистической идеологии служит ФСБ. На нее перешел груз грехов ее сталинских предшественников. Поэтому я и занимаюсь ее моральным разоблачением, показываю крайнюю опасность ФСБ для демократии в России.

Образцом смелости и отваги мне служит генерал Олег Калугин. Ведь первым начав разоблачать КГБ в своих публикациях в советской печати в конце восьмидесятых годов, он вызывал огонь на себя. Но тогда с Калугиным я не был знаком, хотя и жил с ним в одном подъезде. Наш шикарный 11-этажный дом был выстроен для руководства КГБ. В нем получило квартиры много высокопоставленных, генералов в том числе мой отец, заместитель начальника пограничных войск КГБ.

Почти каждым утром я встречался с Калугиным в лифте, но никогда с ним не разговаривал. Ведь Калугин был начальником управления «К», внутренней контрразведки, в задачи которого входила и слежка за самими разведчиками. Знакомство с начальником этого управления становилось для меня небезопасным: мало ли какой вопрос он мне задаст?..

Мы познакомились с Калугиным лишь через много лет, когда оба ушли из КГБ и занимались деятельностью по его разоблачению. Наша встреча произошла в редакции газеты «Московские новости», из авторов которой меня вскоре изгнали. Нас познакомила известная журналистка Наталия Геворкян: мы вместе давали ей интервью для статьи «Органы сильны связью с народом». Эта статья рассказывала о методах вербовки КГБ российских граждан. Вскоре Олег Калугин уехал в США, а я стал часто публиковать свои статьи о ФСБ в англоязычной московской газете «Moscow Times». Оказалось, Калугин, находясь в США, внимательно читал мои статьи и пришел к выводу о том, что мы являемся единомышленниками. В мае 1999 года я побывал у него в Вашингтоне, выступил там на международном конгрессе в качестве независимого эксперта по вопросам разведки, дал несколько интервью. В Москве это вызвало ненависть, о чем рассказывалось выше.

В начале 2000 года в России началась кампания по выборам президента России. Никто не сомневался в том, что им станет Владимир Путин, бывший директор ФСБ.

Эта организация возлагала на него большие надежды. Она вместе со Службой внешней разведки СВР стремилась придать ему романтический ореол супершпиона, притягательный для провинциального обывателя. ФСБ надеялась, что Путин, придя к власти, начнет душить свободу слова и повышать роль ФСБ в жизни российского общества. Увы, так и случилось...

Поскольку Путин родом из Ленинграда, где генерал Калугин долгое время был первым заместителем начальника областного Управления КГБ, множество иностранных и российских корреспондентов стали обращаться к Калугину с просьбами об интервью о Путине: ведь тот в молодости был его прямым подчиненным!

Увы, Калугин поведал о том, что Путин вовсе не был выдающимся разведчиком. Более того, работа его признавалась неудачной. Именно поэтому после окончания командировки в ГДР он не был зачислен в центральный аппарат КГБ, в отличие от большинства своих коллег из провинции, а был с позором отправлен опять в Ленинград. Там, из-за его плохой характеристики, начальство определило его на самую бесперспективную должность, не дающую служебного роста - помощника проректора Ленинградского университета по международным вопросам. Генерал Калугин подчеркивал, что Путин ушел из КГБ вовсе не по политическим соображениям, как многие другие чекисты, а из-за того, что у него не было служебной перспективы.

«Путину просто нечем было похвастаться, - заявил Олег Калугин в интервью российскому еженедельнику «Собеседник». - Если человек из загранаппарата направляется в резерв КГБ, причем не в какое-нибудь министерство союзного значения, а в университет, да еще и на должность помощника проректора по международным вопросам, - это говорит о том, что наши кадровики по каким-то своим причинам посчитали его профессионально непригодным. Так случилось с Путиным, который в 37 лет отправился на вышеупомянутую должность, а в 1991-м ушел оттуда, поняв, что в этой организации ему уже ничего не светило...»

Когда Путин ознакомился с такими высказываниями Калугина, он пришел в ярость. Ведь они наносили прямой ущерб его президентской кампании! В отместку он назвал Калугина предателем в интервью российской газете «Коммерсант». А признать человека предателем может только суд. Таким образом, Путин назвал Калугина предателем без решения суда, пренебрегая презумпцией невиновности. Для юриста, которым Путин является по образованию, это недопустимо.

И тогда Калугин обратился к Путину с открытым письмом. Его перепечатали все мировые средства массовой информации, кроме российских. Каждое слово било не в бровь, а в глаз.

«Г-н Путин, - писал генерал Калугин, - недавно я удостоился сомнительной чести быть упомянутым Вами в интервью для российских журналистов: Вы назвали меня «предателем».

Будь Вы не высшим должностным лицом в государстве, гражданином которого я являюсь, я бы проигнорировал это оскорбление. Мне не привыкать.

С 1990 года, когда я публично выступил против КГБ СССР и высказался за радикальные реформы в стране, власть меня предала анафеме. Лишила наград, звания, пенсии. Завела уголовное дело. На помощь мне пришли 1,2 миллиона жителей Краснодарского края, избравших меня, несмотря на яростное сопротивление КПСС и провокации КГБ, народным депутатом СССР.

Весной 1992 года президент Ельцин обсуждал вопрос о назначении меня руководителем российской разведки, но тогда же он заметил, что мои бывшие коллеги из КГБ вряд ли примут меня вновь в свои ряды.

Ельцин был, скорее всего, прав, ибо последующие события не оставили сомнений в том, что дух чекизма - тоталитарного большевистского мышления, с его ненавистью и нетерпимостью к инакомыслию, - не только сохранился, но и возобладал в органах разведки и безопасности России. С приходом в правительство Примакова и Степашина чекистский дух пронизал многие коридоры российской власти. Сегодня он восторжествовал в Кремле.

Многие в России и на Западе до недавнего времени тешили себя надеждой, что Ваше юридическое образование будет содействовать построению в нашей стране правового государства. Но, очевидно, длительная служба в КГБ и ГДР притупила Ваше правовое сознание. Иначе и нельзя расценить Ваш чисто советский селективный подход к принципу презумпции невиновности - краеугольному камню правопорядка в демократическом государстве.

Без следствия и суда, других процессуальных норм Вы бросаете обвинения в предательстве неугодным Вам лицам. Даже ваш предшественник, человек старой формации, при всех его слабостях не позволял себе такого беспардонного хамства в отношении граждан своей страны.

Будь я Вашего склада ума, я вполне мог бы заклеймить Вас как вора, взяточника и даже военного преступника, тем более, что за Вами тянется из Ленинграда дурно пахнущий след, а ваши подельщики находятся в бегах за пределами России.

Но мне претит такое отношение к людям, даже своим обидчикам. Все, что не доказано, не выверено, не имеет юридической силы, а потому не может быть вменено в вину кому бы то ни было.

Но вы уже закусили удила, не осознав до конца, что в положении исполняющего обязанности президента Вам не пристало вешать ярлыки и уподобляться вашим нынешним поклонникам из газеты «Завтра» (ультралевая коммунистическая газета - Примечание автора). Как ни парадоксально, но между «непримиримой оппозицией» и Вами существует кровная связь.

В отличие от Вас, анализировавшего проблемы НАТО в Дрездене, я сопоставил более простые и доступные каждому факты из Вашей биографии.

В декабре прошлого года Вы вернули на стены Лубянки мемориальную доску Ю. Андропова, духовного наследника «рыцаря революции» Феликса Дзержинского, символизирующего коммунистический деспотизм...

Вы прикармливаете послушную прессу, но боитесь встречаться с журналистами, не находящимися у власти на коротком поводке. Вы позволили больше месяца издеваться над корреспондентом радио «Свобода» Бабицким и заклеймили его как предателя только за то, что он хотел рассказать горькую правду о чеченской войне всем, кто хотел эту правду знать.