КГБ в русской эмиграции - Преображенский Константин Георгиевич - Страница 36

Элеонора Филина была ведущей литературно-художественной передачи «В нашу гавань заходили корабли», наполненной духом романтики. В ней звучало много стихов, песен о моряках. Она была призвана давать душевное отдохновение зрителям.

Никакого политического аспекта не было и в уголовном деле сына журналистки, пока к милицейскому следователю не позвонил офицер ФСБ и не потребовал передать материалы на Лубянку.

—Но для чего? - удивился милицейский следователь.

—Тебя это не касается! - отрезал чекист. - Передавай дело в ФСБ, и точка. Это приказ.

Но ФСБ не имеет права приказывать милиции. И милицейский следователь решил сделать этот звонок достоянием гласности. Он обратился в редакцию независимой «Новой газеты». Появилась разоблачительная статья. В ней милицейский следователь заявил, что не желает возвращения советских порядков, когда все вопросы жизни общества тайно решал КГБ. Увы, через год этот следователь был уволен из милиции, о чем с горечью сообщила «Новая газета»: ФСБ мстительна...

Выяснилось, что на квартиру к Элеоноре Филиной приходил офицер ФСБ. Он обещал помощь в смягчении судьбы сына в обмен на кое-какие услуги. А слово «услуги» на языке ФСБ означает только одно - стать стукачом. Видимо, ФСБ уже тогда планировала враждебную акцию против НТВ, состоявшуюся вскоре, 11 мая, но не имела достаточно информации об обстановке в журналистском коллективе и потому нуждалась в осведомителях.

Публикация статьи в «Новой газете» вызвала скандал. НТВ, разумеется, сообщило о происшедшем с телеэкранов. Скандал был насколько мощным, что в него вынужден был вмешаться сам генерал Зданович. Выступая по правительственному каналу телевидения, он заявил, что все это вранье и клевета на органы, а дело состояло в другом. Просто ФСБ планировала принять сына журналистки к себе на службу, но после того, что с ним произошло, отказалась. И вот якобы для того, чтобы сообщить об отказе, офицер ФСБ не поленился посетить Элеонору Филину на дому.

А вот уже это было действительно враньем! Каждый отставной офицер КГБ подтвердит вам, что такого не может быть.

Да, случается, что ФСБ отказывается от приема некоторых кандидатов, не выдержавших проверки. Но ведь сотрудничество с ними не прекращается! Их продолжают использовать как агентов, говоря так: «Будешь поставлять нам ценную информацию - и мы все равно примем тебя на работу в органы!»

Зачастую так и бывает: то, что не получалось вчера, сегодня получается. Ведь все решается субъективно, кучкой начальников в управлении кадров.

Но и это еще не все. Офицерам отдела кадров прямо запрещено сообщать кандидатам на работу в ФСБ об отказе. Потому что в этом случае кандидат может поинтересоваться причиной, а ее выдавать нельзя.

Этот запрет был введен после шумного скандала, разразившегося в начале восьмидесятых годов. Тогда одному из молодых выпускников престижного московского института отказали в приеме в разведку из-за того, что его мать - еврейка.

СССР был страной официального антисемитизма, и ни на какую престижную работу, в первую очередь в КГБ, евреев не принимали.

—Мне отказали из-за того, что моя мать еврейка? - спросил несостоявшийся разведчик.

—Да! - подтвердил офицер отдела кадров разведки, отводя глаза: сам он, как выяснилось, тоже был молодым и неопытным.

Молодой человек обо всем рассказал матери, и та написала жалобу в ЦК КПСС. Начиналась она так: «Когда меня в 1941 году призывали на фронт, не спрашивали, еврейка ли я...».

Разразился грандиозный скандал, не вышедший, впрочем, за стены Лубянки. Молодому кадровику объявили строгий выговор, а всем его коллегам запретили говорить что-либо своим подопечным не только о причинах отказа в приеме на работу в КГБ, но даже о самом его факте...

Меньше всего агентуры ФСБ, как ни странно, в коммунистических средствах массовой информации - «Правде», «Советской России». Агентура там попросту не нужна, потому что политическая платформа этих газет полностью соответствует той, которую разделяют сами чекисты. О ФСБ, его прошлом и настоящем, коммунисты пишут лишь с восхищением. К тому же в советские годы ЦК КПСС запрещал КГБ вербовать агентуру в партийном аппарате, к которому относилась и партийная пресса. Сейчас в коммунистических изданиях агентами являются только те, кто раньше работал в других средствах массовой информации и там был завербован. Но даже эти агенты не используются ФСБ по назначению: чекисты полностью доверяют коммунистам.

Особняком стоит ультралевая оппозиционная газета «Завтра». Говорят, что во времена Ельцина в ней под псевдонимами печатались многие руководящие работники ФСБ, находящиеся в скрытой оппозиции к его режиму. Думаю, что в этой газете агентура есть. Она необходима для сохранения в тайне тесных контактов этой газеты с ФСБ.

Есть у ФСБ и карманная политическая партия - ЛДПР (Либерально- демократическая партия России). С ее помощью ФСБ вбрасывает в прессу политические инициативы, на шаг опережающие действия властей по возвращению страны в коммунистическое прошлое. Впрочем, с приходом к власти Путина этим вбрасыванием стал заниматься и Кремль...

К числу этих мер можно отнести выступление одного из руководителей ЛДПР Алексея Митрофанова на заседании Государственной думы 15 мая 2000 года. Неожиданно и без всякой связи с другими обсуждавшимися вопросами Митрофанов предложил установить в Москве памятник Сталину. Реакция депутатов была скомканной, но, несомненно, этот шаг был инспирирован ФСБ. Потому что образ Сталина все более откровенно начинает использоваться в официальной пропаганде после прихода к власти Владимира Путина.

6. Как ФСБ борется с прессой на просторах России

В русской провинции независимую прессу не любят. Инициаторами этой нелюбви выступают сами власти, погрязшие в коррупции: Обычно для борьбы с прессой они используют самую грубую силу - милицию. ФСБ привлекается ими лишь в сложных случаях.

Следует также отметить, что в российской провинции ФСБ еще сильнее и влиятельнее, чем в Москве. Причина этого чисто психологическая - люди по-прежнему боятся спецслужб, как и в советские времена. Да и провинциальные нравы более консервативны, чем столичные.

Кроме того, в провинции с журналистами привыкли не церемониться, в отличие от Москвы. Только здесь есть куда пожаловаться, например, в правозащитные организации или иностранным корреспондентам. В провинции всего этого нет. Лишь малая часть случаев жестокого давления на прессу становится достоянием гласности. Огромную роль в этом играет Фонд защиты гласности - общественная организация, защищающая свободу слова и права журналистов. Только благодаря этому Фонду страдания провинциальных журналистов России становятся известными россиянам. Поговорим о них поподробнее. Например, о том, как в Волгоградской области милиционер убил журналиста и не только не понес за это никого наказания, но и продолжил службу в милиции!

Для западных журналистов этот случай стал бы чем-то невероятным, но в России он никого не удивляет.

В апреле 1998 года судебная коллегия по уголовным делам Волгоградского областного суда рассмотрела кассационную жалобу осужденного 4 февраля 1998 года Центральным районным судом Волгограда милиционера Константина Солодяшкина. Этот милиционер обвинен в умышленном убийстве журналиста газеты «Крестьянское слово» Александра Коноваленко. Убийство произошло 6 июня 1995 года. Следствие тянулось долгих три года. Убийца был приговорен всего к 5 годам лишения свободы. Такой срок считается в России более чем мягким. Минимальным наказанием за убийство считается 7 лет. А максимальным - расстрел, который в последние годы заменяют на пожизненное заключение. Но суд дал милиционеру Солодяшкину наказание ниже нижнего предела.

Тем не менее милиционер Солодяшкин счел для себя даже такой срок слишком долгим и подал жалобу в областной суд. Суд оставил приговор без изменения. Но ирония в том, что Солодяшкин так и не был взят под стражу, продолжая работать в милиции, арестовывая и привлекая к уголовной ответственности других людей! Возможно ли такое в Америке? Или в Германии? В сегодняшней России - возможно.