Гуманоиды - Уильямсон Джек - Страница 21

— Интересный вид. — Форестер вытер о штаны влажные ладони и снова засмотрелся на пляску темных камешков.

Машина пропела:

— Это мир, в который мы пришли слишком поздно. Люди жили там шесть тысяч лет назад и процветали, пока не потеряли контроль над освобожденными потоками энергии и не уничтожили сами себя. Камера установлена над руинами города, жители которого погибли, не имея возможности воспользоваться нашими услугами.

— А это что?

Теперь доктор видел план разрушенных перегородок и стен, основания упавших башен. На мгновение он попытался представить себе былое величие города до того, как на его месте возникла безжизненная пустыня. Форестер почувствовал нечто схожее с завистью к погибшим строителям древнего города — они должны быть счастливы, что темные машины не успели навязать им своих услуг.

Он медленно отвернулся от ниши и произнес:

— Я, пожалуй, прогуляюсь. Надо оглядеться вокруг — я ведь еще не видел, что вы тут построили.

— Мы к вашим услугам, сэр.

— Мне пока не нужна ваша помощь!

— Но вы нуждаетесь в сопровождении, сэр. Наши услуги для того и существуют, чтобы защищать и охранять вас от любой возможной опасности, ежеминутно, где бы вы ни были.

Форестер отступил на шаг назад, не в силах произнести ни слова У него перехватило дыхание, и кровь прилила к лицу.

— Вы неважно выглядите, сэр. С вами что-то не в порядке? — спросила машина.

— О нет! — доктор старался не выдать обуревавших его чувств и подавить вновь нахлынувшую волну страха. — Наверное, я слегка устал. Мне надо отдохнуть. Полагаю, здесь найдется комната. Для меня?

— Сюда, пожалуйста.

Доктор последовал за машиной в восточное крыло огромной виллы. Незримая сила открыла перед ними очередную бесшумную дверь. Форестер оказался в огромной комнате, на стенах которой были изображены фигуры загорелых худощавых юношей и длинноногих девушек, танцующих на поляне среди цветов.

Гуманоид пояснил:

— Это сцены деревенского праздника весны в одном из варварских поселений тех первых колонистов, которые почти забыли свою материнскую цивилизацию. Ваша жена помогала нам спланировать виллу и выбрала картины, копии которых вы видите.

— Очень мило, — пробормотал Форестер. Упоминание о Рут вызвало у него приступ острой боли, слезы навернулись на его глаза. Но он подавил чувства, опасаясь, что гуманоиды способны улавливать его эмоции. Устало опустившись в мягкое кресло, он взял сигару из специального ящичка — подарка Рут на его последний день рождения — и закурил.

— А где все служащие? Я бы хотел пообщаться с ними… ой! — ему не удалось договорить. Гуманоид выхватил сигару из его рта, взял ящик с остальными и передал их второму андроиду, который тут же куда-то понес их — наверное, уничтожать. Форестер ждал объяснений. Машина проговорила медовым голосом:

— Сэр, мы не можем позволить вам курить. Огонь в ваших руках слишком опасен, а употребление табака нанесет вред вашему здоровью.

Доктор молча пытался проглотить возмущение. Из-за одной сигары не стоит рисковать будущим планеты, уговаривал он себя. Однако дело было не просто в сигаре. Если машины намерены контролировать даже такие тривиальные вещи, как курение, значит, все было еще кошмарнее.

— Может быть, я в самом деле слишком долго предавался этой пагубной привычке. Но все-таки где мои прежние помощники? Могу я поговорить с ними? — как можно более спокойным голосом спросил Форестер.

— Остальные астрономы и их семьи покинули Стармонт, когда мы закрыли обсерваторию. Для них построены новые дома там, где они сами выбрали. Один из них сочиняет симфонии, другой рисует акварелью, а остальные получают эйфорид.

— А гражданские техники? Шестеро молодых людей, которые работали со мной в проекте «Бдительность»? — страх звучал в голосе доктора.

Светлые глаза из стали бесстрастно смотрели на него.

— Те шестеро человек были очень несчастны из-за прекращения проекта. Всем им пришлось дать эйфорид. Теперь они забыли о проекте и совершенно счастливы.

— Понятно, — напряженно кивнул Форестер. — Значит, весь персонал покинул Стармонт.

— Все, кроме одного человека, сэр.

Доктор резко выпрямился.

— Что? И кто же это?

— Некий мистер Фрэнк Айронсмит, сэр. Он говорит, что вполне счастлив здесь в своей старой квартире, и у него нет причин покидать Стармонт.

Форестер попытался скрыть радость за искусственной улыбкой:

— Молодой Айронсмит? Мы с ним отлично ладили. Хороший парень! Я хотел бы навестить его, — он напряженно смотрел в глаза гуманоида.

— Как вам будет угодно, сэр.

Машина двинулась к дверям. Второй гуманоид ожидал их в холле, и оба андроида взялись сопровождать доктора к Айронсмиту. Они проходили по обновленным тротуарам, и все вокруг казалось слишком уж совершенным — газоны слишком густые и зеленые, слишком аккуратно постриженные; дорожки чересчур прямые; зеленые изгороди были посажены с математической точностью.

Странно, но прежний небольшой лесок, окружавший компьютерный отдел, стоял на месте. Поросший травой холмик не был выровнен, а посыпанные гравием дорожки не покрыты безопасным материалом. Затерянное среди деревьев деревянное здание, построенное человеком, по-прежнему покрывала старая кровля. Вскоре Форестер увидел еще более странную вещь.

Сам Фрэнк Айронсмит ехал на велосипеде ему навстречу. В это было невозможно поверить — даже велосипед, как подсказывал Форестеру его опыт, считался очень опасным для человека. Тем не менее Айронсмит ехал один, без сопровождения машин. Более того, он преспокойно курил сигару. Не держать руль руками — возмутительное нарушение Основной Директивы — а он во время езды еще и курил! Однако охранники Форестера не выражали по этому поводу никакого протеста. Жестокая несправедливость переполняла доктора завистью, но он в который раз принялся уговаривать себя. Перед ним стоял единственный свободный человек — а значит, этот человек был способен запустить ракеты на Крыло IV.

— Рад видеть вас, Форестер!

Радость читалась в глазах бывшего клерка. Весело ухмыляясь, он положил велосипед на землю и протянул доктору крепкую загорелую руку — пожалуй, слишком крепкую. Форестер пожал ее и слегка отступил назад. Его колени ослабли, на лице выступили капельки пота. Логика была жестока: если людям нельзя ходить в одиночку, курить сигары и пользоваться какими бы то ни было опасными машинами, то мог быть только один ужасный вывод — Айронсмит не человек. Дрожа от ужаса, доктор припомнил майора Стила.

Розовое мальчишеское лицо Айронсмита выражало заботу и участие.

— В чем дело, Форестер? Вы больны? — голос математика звучал вполне по-человечески.

Форестер посмотрел на его руку, которая тоже была вполне человеческой. На светлой коже виднелись следы солнечных ожогов, кое-где она шелушилась. Рыжие волосы юноши выгорели от долгого пребывания на палящем солнце. Некоторые ногти были явно обкусаны. Да, Айронсмит выглядел как нормальный человек. Но как тогда объяснить все происходящее?

Форестер внимательно осмотрел старый велосипед с потертым седлом и покрытой царапинами рамой. Еще раз изучил стоящего перед ним высокого сильного человека в поношенных брюках, выцветшей рубашке и растоптанных ботинках, пригляделся к рыжим волосам и уверенному выражению серых глаз, излучавших в данный момент беспокойство. Но ему так и не удавалось понять, в чем же дело.

— Просто скажите гуманоидам, если вы плохо себя чувствуете. Они знают всю человеческую медицину и даже изобрели кое-что свое. Что бы ни случилось, они всегда помогут вам, — мягко настаивал Айронсмит.

Форестер ощутил слабую дрожь во всем теле, холодный пот выступил на его лице — все становилось слишком очевидно. Даже их имена были похожими, «металлическими» — Айронсмит и Стил, железо и сталь! Долгие годы машина таилась под маской приятного добродушного молодого человека и шпионила в Стармонте! Наверняка бывший клерк понял о секретном проекте все, решая присылаемые в компьютерный отдел задачи. Он даже был с доктором на Драконьей скале и слышал о планах Марка Уайта. Но тут Форестер заметил противоречие в своей логике.