На крыльях удачи - Маккроссан Лорен - Страница 56

– Ты тоже была потрясающей сегодня ночью, Милли, – выдохнул он.

Я с трудом повернула голову. Мои глаза остановились на его широкой груди. Я сглотнула и перевела глаза на его шею, затем на лицо, четко очерченные губы, слегка веснушчатый нос и, наконец, на его искрящиеся глаза. Черт побери, неудивительно, что я бросилась на него во время концерта Фрэнки Дулана. Кого я пытаюсь обмануть? Этот мужчина великолепен. Такой ошеломляющий и рядом. Со стороны все выглядит так, будто я на сеансе психотерапии, его душа светит на меня из этих зеленых глаз, таких прекрасных и мирных, как у дельфина, которого я держала в своих руках сегодня ночью. Я вздрогнула, и Мак крепче сжал мою руку.

– Я имел в виду то, что сказал сегодня вечером твоим родителям. О твоих достижениях, с тех пор как ты приехала сюда.

Я моргнула.

– Спасибо тебе большое за это. Я не знала, как ответить им. Особенно, – я скорчила гримасу, – если учесть, что моя мама флиртовала с тобой и рассказала ту ужасную историю с горшком.

Мак ухмыльнулся:

– Да, это прозвучало немного мрачно, но, должен сказать, ты великолепно справилась, Милли. С серфингом и всем остальным. Ты показала настоящий бойцовский дух, а сегодня ночью даже больше. Я думал, ты дико испугаешься войти в воду во тьме.

– Я боялась, – фыркнула я. – Чуть не обделалась.

Мы рассмеялись. Все наше притворство исчезло. Мак отпустил мою руку и тронул прядь волос за ухом.

– Знаешь, ты так красива, когда выглядишь естественно, как сейчас, – прошептал он.

Я коснулась своего лица, вдруг осознав, что на нем нет макияжа и я побывала под жутким ливнем. Забавно, но сейчас я чувствовала себя более красивой, чем раньше.

– Спасибо, – шепнула я в ответ, принимая комплимент.

«Просто поцелуй меня, – хотелось добавить, – просто поцелуй меня, Мак». Но я не могла произнести эти слова. Я вдруг ощутила себя робкой, издерганной собственными чувствами и смущением; может, он сам сейчас увидит, как горят от вожделения мои глаза, расширились зрачки и пылают щеки.

Мак нахмурился и приложил руку к моей раскаленной коже.

– Господи, Милли, ты уверена, что с тобой все в порядке? Тебе что-нибудь нужно?

«Любовь! Страсть! Ты!»

Я неистово затрясла головой:

– Нет, Мак, все в порядке. Честно.

Я запнулась и раскашлялась, а затем по моему позвоночнику пробежала волна, и чиханье вырвалось наружу с такой скоростью, что меня бросило навзничь. Мак вскочил и за руку потянул меня к изголовью кровати.

– Быстро в постель, – решительно заявил он.

«Ну пожалуйста, ну давай».

Я одним прыжком забралась в постель. Уж лучше бы он снял с меня одежду, сказала я себе, замерев от предвкушения. Но прежде чем я успела сказать хоть слово, Мак накрыл меня пуховым одеялом и подоткнул его так плотно, что я почувствовала себя сосиской в тесте. Да уж, нельзя сказать, будто я хотела именно этого.

– Немедленно в постель, и никаких возражений, – распорядился он, обходя вокруг меня, как доктор. – Мы не можем позволить кинозвезде умереть от гриппа, верно?

Я кивнула.

«Подожди минутку. А как же…»

– Теперь лежи так, пока простуда не пройдет. Слышишь? Я скажу Фионе, чтобы принесла тебе еще горячего пунша.

Он склонился надо мной и нежно погладил мой лоб. Я смотрела на него, желая, чтобы он остался, залез ко мне под одеяло и согрел меня своим телом. Не хочу я горячего пунша, я хочу горячего Мака Хеггарти. Я задержала дыхание, когда он неожиданно нагнулся и коснулся моего лба нежным поцелуем.

– Ты сегодня молодец, Милли, – прошептал он. – Ты сделала все это ради своей подруги, и я горжусь тобой.

Он повернулся, словно собираясь уйти, но затем посмотрел на меня и произнес:

– Милли?

– Да, Мак…

– Ты ведь знаешь, ты мне ужасно нравишься…

Я с трудом кивнула, не в состоянии ответить. У меня голова шла кругом.

– Ты всегда мне нравилась, но я иногда бываю неловок с девушками… я хотел сказать, с женщинами, ты же знаешь.

Мое сердце переполнилось любовью от столь внезапного признания.

– Ты мне всегда нравилась, но я боюсь слишком близко сходиться с людьми. И все же не смог удержаться, как ни старался. Бог мой, в тот самый момент, когда увидел, что ты вернулась в Слайго, я почувствовал, будто схожу с ума.

«Я готова пойти на все, только попроси меня об этом сам!»

Я плотно сжала губы, сдерживая готовые вырваться слова, которые могли все испортить. Пусть он говорит, так приятно чувствовать себя особенной. Кроме того, я хочу его. Я закрыла глаза и молчала, впитывая его слова.

– Посмотри, ты устала и больна, а я стою здесь и бубню.

– Нет, Мак…

– Видишь ли, я же сказал тебе, что не очень хорош в этом деле.

– Все в порядке, честно…

– Лежи тихо, мы, может быть, поговорим еще завтра, но сейчас тебе следует хорошенько выспаться. Спокойной ночи, Милли, благослови тебя Господь.

С этими словами он и ушел, тихо затворив за собой дверь. Ни тебе поцелуев, ни объятий – ничего. Черт возьми, у Мака сила воли монаха.

На какое-то мгновение я почувствовала разочарование, пока мои глаза не закрылись и я не осознала, до какой степени я измучена после ночных приключений. А я думала, что приезд моих родителей будет центром драмы; вот черт, да это оказалось легким волнением по сравнению с нынешней бурей чувств. Я улыбнулась. Хотя меня и знобит, внутри стало очень тепло.

– Спокойной ночи, Мак, – шепнула я в темную пустую комнату. – Спасибо за все. Сегодня я помечтаю о тебе, а завтра – другое дело.

Я не могу больше ждать.

Лишь в понедельник где-то после обеда мое тело с трудом вернулось из радостных снов к суровой действительности. Достаточно поздний час, моя мать с осуждением подняла брови, когда я спустилась в холл, поскольку выглядела я словно размытая фотография из рубрики «Самые разыскиваемые преступники в Америке».

– День в самом разгаре…

– Что ж, добрый день, папа, – зевнула я, – как вы сегодня?

Я выразительно сжала плечо Фай, словно пытаясь передать ей послание типа: «Вы не были замечены в своей постели, мисс О’Рейли, так где же вы приклонили свою усталую голову?» Я тайком стянула кусочек тоста с маслом с ее тарелки и плюхнулась за стол.

– Мы уже немного прогулялись, верно, Фрэнк?

– О да, Джорджина, – покорно подтвердил мой отец, воздев глаза к потолку, когда мать отвернулась, а Фай ехидно захихикала.

– Твоя мать не верит в похмелье, верно ведь, Джорджина? – продолжил он, сжав голову обеими руками и скорчив гримасу.

– У тебя одно на уме, Фрэнк: лишь бы опохмелиться.

– Конечно, Джорджина, и прямо сейчас моя душа с радостью приняла бы плотный английский завтрак и что-нибудь для опохмела.

– Честно говоря, эти ирландцы оказали очень дурное влияние на твоего отца своим пристрастием к виски и тому, чем вы со старым ирландским пьяницей отравляли себя. Не обижайся, Фиона, дорогая.

Фай рассмеялась, уткнувшись носом в чашку с чаем, и украдкой подмигнула моему отцу.

Неужели всего лишь вчера вечером мой отец с Подригом напились до потери пульса? С тех пор произошло столько событий, что мне показалось, будто прошло не меньше недели, как я в последний раз видела родителей. Я почесала в затылке, прорвавшись сквозь спутанный клубок волос, образовавшийся за ночь, а другой рукой прикрыла собственную физиономию, дабы не забрызгать соплями присутствующих.

– О Боже, – упрекнула меня мать, роясь в своем багаже в поисках носового платка, – это не доведет до добра, Амелия. У тебя мешки под глазами, и вообще ты выглядишь ужасно.

– Спасибо, – прокашлялась я, с кислой миной приняв от нее платок. – Мне уже гораздо лучше.

Моя мать склонила голову набок и фыркнула, став похожей на ветеринара, задумавшегося над тем, как помочь домашней собачке.

– Конечно, мы уже слышали о твоих полуночных приключениях от Фионы. Не знаю, чего ты хочешь добиться, если сутками слоняешься у моря, словно торговка рыбой.