Когда нет выбора - Гусейнова Ольга - Страница 64

Иванку я нашла возле капсулы, в которой спала ее мама. Она облокотилась о поверхность и, вглядываясь в черты лица родного существа, неосознанно поглаживала прозрачную крышку. Встав рядом с ней, я тоже посмотрела на женщину. Та безмятежно спала, еще не зная, что часть ее души безвозвратно потеряна в металлическом море. Больше ста паломниц, находящихся сейчас здесь, отправились на Харт со своими чаяниями в надежде вымолить что-то у богов на мертвой планете. А сколько мужчин погибло – подумать страшно, ведь «пятьсот сорок шестой» – военный корабль. Меньше «трех семерок», но судно было хорошо оснащенным и готовым дать отпор любому врагу. Как оказалось, кроме шеваров.

– Скажи, о чем ты молилась? – тихо спросила подругу, чувствуя ее молчаливое горе.

Она вытерла слезы, помолчала, собираясь с мыслями, наверное, потом так же тихо ответила:

– О Фиснике! О встрече с таким, как он! Как видишь, мои молитвы были услышаны! – Опять помолчала, затем, всхлипнув, сказала: – А мама просила дать ей здоровья и сил, чтобы пожить подольше. В последнее время мама часто задумывалась о том, что станет с отцом, если она умрет раньше… боялась за него, а получилось… Вот так, Есения, боги выполняют наши просьбы по своему разумению. Мама жива, а вот отец умер – не думаю, что она сможет жить без него дальше – слишком прикипела к его глазам и бо?льшую часть своей души отдала ему.

Иванка оторвала взгляд от спящей матери и посмотрела на меня, устроившуюся с другой стороны капсулы. Затем печально призналась:

– Поэтому я испугалась за тебя, когда увидела, что Тарий намеренно связывает вас, забирает твою душу, – она вытерла ладонью слезы с лица и тяжело вздохнула. – А теперь сама иду на это! Фисник – светлый, он не сможет сопротивляться зову моей души и будет искать мой взгляд постоянно, а я… Я тоже слабая, как выяснилось, мне нравится купаться и растворяться в его чувствах ко мне. Невероятное ощущение! Я подсела основательно. Мама предупреждала: не больше одного раза в месяц, а я… – обреченно махнула рукой, признаваясь в своей неспособности устоять перед искушением. – Помнишь, я смеялась, когда говорила, что мне не важен возраст Фисника? Полагала, смогу потом привязать второго аннара, а сейчас боюсь за него больше всего на свете. Даже не думала, что выйдет так… Я люблю его, Есения! Сильно! Любовь теперь отражается в моих собственных глазах… там, в серебристой глади его души. Он тоже увидел и понял. И теперь манипулирует мной, командует… мужчина… Мой!

В ней всколыхнулось удовлетворение, радость и глубокое чувство – любовь! А я… я позавидовала ее честности и главное – глубине чувства, ведь ощущала, насколько оно чистое и искреннее.

Мы несколько минут посидели молча, затем Иванка опять погладила крышку так нежно, словно прикасалась к маме, и сквозь слезы пожаловалась:

– Как только она узнает, совсем одна останусь…

– У тебя есть теперь Фисник – не забывай, а еще братья…

Иванка опять попыталась вытереть слезы, размазывая их ладонью по лицу, и, тяжело вздохнув, ответила:

– Сыновья после связи принадлежат другой женщине. Поверь, ты поймешь со временем, что значит анна для аннара. Семейные узы практически прерываются уже после сараша. Чаще всего сыновья покидают родовой дом и навещают родителей крайне редко. Пока мужчина не стал аннаром, для него любая женщина опасна и может стать его анна. Да-а-а, природа оторвалась на нашей расе, наверное, как ни на ком другом… Только дочери радуют сердце и глаза матери долгое время, чаще всего – до конца жизни. У нас принято иметь большие семейные участки, где со временем строится дом для дочери, куда та со временем приведет своего аннара. В единичных случаях анна уходит в семью аннара, если только не сирота или не чужачка, как ты! Мисе Биана повезло с сыном и его анна. Ты вернешь в их дом родительское счастье. Поэтому мой тебе совет – роди себе дочку, а еще лучше – несколько, а то останешься одна на старости лет!

Я какое-то время сидела, оглушенная новой информацией и предстоящими перспективами. На всякий случай переспросила:

– Ты хочешь сказать, что любая женщина опасна для мужчины илишту… даже собственная мать… и он будет ее хотеть…

Иванка печально усмехнулась, привычно пожала плечиками и кивнула. Помолчала чуть-чуть и решила пояснить:

– После созревания и сараша – да, любая! И даже собственная мать! Но после образования связи со своей анна уже можно не беспокоиться. У мужчин за всю жизнь бывает только одна связь с единственной женщиной. А с нами немного проще. Мы можем привязать к себе несколько мужских особей, но, думаю, тебя бы такой вариант не устроил…

Я хмыкнула с пониманием: даже одного горячего ненасытного парня илишту бывает слишком много для женщины, что уж говорить о нескольких!

Но Иванка еще не закончила:

– …полноценная двусторонняя связь мужчина-женщина имеет свои последствия. Идет равноценный обмен душами, а раньше, при полигамных связях, анна почти безболезненно переживала потерю одного из своих аннаров. Зато сейчас мы все боимся за свою половинку. – Она заметила мои горящие любопытством глаза и с мимолетной улыбкой закончила рассказ: – Знаешь, это ведь черные кардинально изменили уклад нашей жизни. Им было чрезвычайно тяжело делить связь с другим аннаром, потому что они наиболее сильно нуждались в своей анна. Персональной.

– Да уж… – протянула я, будто плитой, придавленная рассказом о будущей жизни.

– Да ладно, не бери в голову. Все не так печально, как кажется на первый взгляд. Положительных сторон в подобной связи гораздо больше, – уже более легко и весело заявила Иванка, но затем, верно, что-то вспомнив, пожаловалась: – Хотя, ты знаешь, мужчины – сложные личности, с ними так… Я что-нибудь сделаю или скажу, а Фис обижается. Вот ему нравится ласкать меня… – Она заметила мое смущение и тут же перестроилась: – Ну, это не важно. В общем, я тоже решила попробовать, встала на колени, потянулась губами… – Я еще больше смутилась, мысленно представляя, к чему она потянулась губами и кому оно принадлежит. Иванка снова оборвала себя: – Ну, тоже не важно… Короче, он смотрит на меня сверху вниз, прикрывается руками и жалуется, что ему неловко, он не может, бла-бла-бла… И главное, что я, оказывается, чересчур напористая, инициативная и властная анна. Представляешь?

Иванка сложила когтистые светло-коричневые ладошки на груди и трагически уставилась на меня. А я представила картину целиком: солидного здоровенного илишту, прикрывающего тело руками и отговаривающего женщину от этой ласки, можно сказать, отдирающего от себя. Какое там посочувствовать – я весело расхохоталась! Рассказчица, видимо, тоже представила пикантную ситуацию, потому что вскоре мы обе вытирали слезы от смеха. Все-таки хорошо, что подружка не может долго печалиться, с ней легко и приятно. Позже я, конечно, согласилась:

– Да, мужчины – сложные личности!

Иванка попрощалась с мамой, еще раз погладив крышку капсулы, и мы направились к Фиснику. По дороге она поделилась:

– Аннар сказал, что через двое суток корабль войдет в наш сектор, а там до Илишту недолго. Ты готова к встрече с новым домом?

– Наверное, не очень! – я тяжко вздохнула и пожала плечами, отвечая. – Жизнь – такая штука, что к ее вывертам не всегда успеваешь подготовиться. Буду привыкать постепенно!

– Знаешь, я тут на досуге подумала: если вы не останетесь на этом корабле и ты задумаешься о поиске работы… Ты – архитектор, я – дизайнер, Фисник – инженер. Может, организуем совместную компанию? Я давно мечтала, но все время что-то мешало, а сейчас… – девушка в ожидании посмотрела на меня.

– Дай мне немного времени осмотреться и привыкнуть, а потом, думаю, я соглашусь – предложение очень интересное и заманчивое, – улыбнувшись, ответила ей.

Мы подошли к лифту, но вызвать не успели: двери распахнулись, и на меня уставился злющий эсар Биана. Я пробормотала подруге:

– Ты поезжай, а то Фисник заждался. Потом договорим.

Тарий шагнул ко мне, а Иванка – в лифт. Стоило дверям закрыться, аннар раздраженно проскрежетал: