Трон из костей дракона - Уильямс Тэд - Страница 29

Краем глаза он заметил, что служанки уже выскользнули из комнаты. Саймон бросился в альков, чтобы взять свой кувшин, но ему пришлось долго вытаскивать его из-под кучи дерущихся псов. В стороне лежал тощий щенок с белым пятнышком на коричневой морде и горестно поскуливал, не смея принять участие в общей свалке. Саймон отыскал кусок сала и бросил его щенку. Тот не жуя в два приема заглотил подачку и повилял обрубком хвоста, благодаря за угощение. А когда Саймон понес кувшин через комнату, щенок засеменил у его ног.

Фенгбальд и Гутвульф, граф Утаньята, побагровев, сидели, сцепив кисти и пытаясь уложить руку противника на стол. Их кинжалы были вытащены из ножен и воткнуты тут же, рядом с состязающимися руками. Саймон осторожно обошел стол, разливая вино из тяжелого кувшина в чаши вопящих зрителей, стараясь при этом не наступить на собаку, снующую у его ног. Король, как и все, зачарованно смотрел на состязание. Его кубок тоже опустел, но за плечами Элиаса стоял паж, и это было его дело. В последнюю очередь Саймон наполнил кубок Прейратса, стараясь избежать взгляда священника. От него исходил какой-то странный запах, необъяснимая смесь металла и сладких специй. Пятясь, Саймон заметил, что щенок роется в соломе почти у самых сапог Прейратса, черных и блестящих, в поисках упавшего со стола кусочка.

— Пошли, пошли, — зашептал Саймон, продолжая пятиться и незаметно похлопывая себя по колену, но щенок не обращал на него внимания, увлеченно копаясь в соломе и задевая при этом рясу священника. — Пошли же! — снова шепнул Саймон.

Прейратс повернул голову, чтобы посмотреть вниз. Его сверкающий череп медленно вращался на длинной шее. Он заметил щенка, поднял ногу и резко опустил свой тяжелый сапог на спину собаке. Быстрое, точное движение, не дольше одного удара сердца. Раздался треск сломанных костей и приглушенный визг — маленькая собачка беспомощно корчилась в соломе. А Прейратс снова поднял сапог и каблуком раздробил ей голову. Священник даже не посмотрел на распростертое тельце. Он поднял глаза на потрясенное лицо Саймона. Это был страшный взгляд, безжалостный и равнодушный. Плоские безжизненные глаза Прейратса снова скользнули вниз, к собаке, а когда они возвратились к Саймону, медленная усмешка искривила лицо священника.

— Ну, и что же ты здесь можешь сделать, мой мальчик? — говорила эта улыбка.

И кому еще есть до этого дело?..

Внимание священника вновь вернулось к столу, а Саймон уронил свой кувшин и кинулся прочь, чувствуя, что его сейчас вырвет.

Приближалась полночь. Большинство бражников, самостоятельно или при помощи слуг, разбрелось по своим комнатам. Было очень сомнительно, что кто-нибудь из них сможет принять участие в утренней коронации. Саймон продолжал подливать в чаши пьяных гостей сильно разбавленное водой вино — так распорядился Петер Золоченый Кубок. Неожиданно в зал ввалился граф Фенгбальд, единственный из компании короля, кто еще держался на ногах. Его волосы были всклокочены, штаны полурасстегнуты, но на лице играла блаженная улыбка..

— Все во двор! — кричал он. — Все во двор! Идите скорее! Не прозевайте! — И он так же неожиданно выскочил в дверь.

Все, кто еще мог встать, с трудом поднялись и, толкаясь, падая и поддерживая друг друга, потянулись за ним, пытаясь затянуть какую-то песню.

Фенгбальд уже стоял посреди двора. Его голова была запрокинута назад, и черные волосы рассыпались по грязному камзолу. Следуя его примеру, люди, один за другим, поднимали глаза к черному небу. Там, подобно глубокой ране, извергающей струю крови, сияла огромная комета, летящая с севера на юг.

— Бородатая звезда, — крикнул кто-то, — это страшное предзнаменование!

— Старый король помер! Помер! Помер! — кричал Фенгбальд, размахивая своим кинжалом, как бы приглашая небесное чудовище спуститься вниз и сразиться с ним.

— Да здравствует новый король! Пришли новые времена!

Некоторые из присутствующих поддержали его одобрительным ревом. Другие начали веселый танец. Мужчины и женщины, взявшись за руки, образовали извивающийся круг. А над всеми ними страшным знамением тлела красная звезда.

Саймон, который вышел наружу вслед за остальными, чтобы понять причину возникшей суматохи, повернулся обратно и пошел в зал, когда с удивлением увидел в тени у стены замка доктора Моргенса. Укутанный в теплую одежду, поеживаясь от холодного воздуха, старик не заметил своего ученика — он тоже смотрел вверх на хвостатую звезду, алый разрез на небесном своде. Но в отличие от остальных в его лице не было ни возбуждения, ни веселья. Напротив. Он выглядел испуганным и подавленным. Он смотрел. И был похож на одинокого человека, прислушивающегося к голодной песне волков.

Весна и лето первого года правления Элиаса выдались на удивление солнечными, пышными и теплыми. Казалось, весь Светлый Ард возрождается к новой жизни. Молодая знать Элиаса наводнила тихие темные холлы и принесла с собой солнечный свет и яркие краски. Как и во времена юности Джона, замок был полон вина и смеха, прекрасные рыцари гордо вышагивали в сверкающих доспехах, по ночам из освещенных окон доносилась нежная музыка, и прелестные леди порхали по лестницам и тайным закуткам, как грациозные бестелесные духи. Турнирное поле воскресло, рассыпавшись разноцветными шатрами, словно букет весенних цветов.

Простым людям казалось, что на земле Эркинланда наступил вечный праздник.

Король Элиас и его друзья проводили время в неистовых забавах, как дети, которые знают, что их скоро отправят спать. Все в Эркинланде закружилось в безумном танце, как кружатся опьяненные весной кошки.

Некоторые селяне ворчали, правда, что трудно хорошо провести весенний сев в обстановке такой удивительной беспечности. Пожилые священники тоже жаловались, утверждая, что повсюду царит распущенность и обжорство. Но большинство весело смеялось над этими мрачными предсказаниями. Монархия Элиаса была еще совсем юной, а Эркинланд и с ним весь Светлый Ард только что вышли из затяжной зимы и наслаждались этой бурной весной юности. Всеобщей радости безусловно стоило ожидать.