Трон из костей дракона - Уильямс Тэд - Страница 14

— Золотой век Наббана длился чуть больше четырех столетий — до первого появления риммерсманов в Светлом Арде. Империя Наббанаи стала затухать сама по себе. Линия Тьягариса была прервана, и каждый новый император, захватывавший власть, становился только новым проигрышем в этой нескончаемой игре в кости; некоторые были добрые люди и хотели сохранить государство, другие, подобно Крексису Козлу, были хуже любых северных грабителей, третьи, как Энфортис, были просто слишком слабы, чтобы удержать власть.

Во времена правления Энфортиса явились Владетели железа. Наббанайцы решили уйти с севера. Они так быстро перешли через реку Гленивент, что их северные форпосты остались брошенными далеко позади, и им пришлось выбирать между верной гибелью и присоединением к риммерсменам. Хммм… Я утомил тебя, мальчик?

Саймон, прислонившийся к стене, рывком выпрямился, встречая понимающую улыбку доктора.

— Нет, доктор, нет! Я только закрыл глаза, чтобы лучше слышать! Продолжайте!

На самом деле все эти имена, имена, имена действительно вгоняли его в сон… Ему хотелось, чтобы доктор скорее перешел к битвам, но с другой стороны, было очень приятно быть единственным на всей земле, с кем может разговаривать Моргенс. Горничные ничего не понимают в таких… мужских разговорах. Да и что они могут понять в армиях, знаменах и саблях?

— Саймон?

— Ой? Да? Продолжайте! — Он повернулся, чтобы стереть остатки пятна, а доктор продолжил прерванный рассказ. Стена была чистой. Неужели он не заметил, как закончил?

— Ну, юноша, я постараюсь сделать историю немного короче. Как я уже говорил, наббанайцы увели свои армии с севера и впервые стали чисто южной империей. Это было началом конца. Шло время, и империя складывалась как одеяло, становясь все меньше и меньше, и сегодня они не более чем герцогство — полуостров с несколькими прилежащими островами. Что, во имя Стрелы Паддара, ты делаешь?

Саймон изгибался как собака, которая хочет почесать труднодоступное место.

Да, часть сажи еще сохранилась, образовав змееобразное пятно на спине его рубашки. Саймон робко повернулся к доктору, но Моргенс только засмеялся и продолжал:

— Без имперских гарнизонов, Саймон, север пришел в состояние хаоса. Мореплаватели захватили большую часть Фростмарша, назвав свой новый дом Риммергардом. Не удовлетворившись этим, люди Риммера развернулись к югу и выступили в новый поход, сметая все на своем пути. Положи эти фолианты стопкой к стене, будь добр. Они грабили и разоряли города, а ситхи они считали вредными тварями; всюду, где могли, они беспощадно уничтожали честный народ… здесь поосторожнее!.. Вот так, молодец.

— Сюда, доктор?

— Да, но — Кости Анаксоса, не урони их! Лучше положи! Ты не представляешь, какие ужасные часы я провел, играя в кости на Утаньятском кладбище, чтобы они попали мне в руки!.. Так! Гораздо лучше.

Теперь поговорим об эрнистирийцах. Гордый свирепый народ, который даже императорам Наббана не удалось покорить до конца, они вовсе не желали пнуть шеи перед Риммергардом. Они ужаснулись тому, что северяне сделали с ситхи.

Эрнистирийцы больше всех людей походили на честный народ. Они торговали с ним, и до сих пор еще виден след древнего торгового пути между этим замком и Тайг в Эрнисадарке. Лорд Эрнистира и король-эрл заключили порожденный отчаянием договор и некоторое время удерживали северное побережье.

Но даже объединившись, они не мощи сопротивляться бесконечно. Фингил, король риммерсманов, устремился через Фростмарш к границам земель короля-эрла… — Моргенс печально улыбнулся. — Мы уже подходим к концу, юный Саймон, к концу всего этого…

В году 663-м два громадных воинства сошлись на просторах Ач Самрата. Пять дней длилась ужасная, беспощадная, кровавая бойня, пять дней ситхи сдерживали напор риммерсманов. Но на шестой день на них вероломно напали с незащищенного фланга люди из тритингов, давно домогавшиеся сокровищ Эркинланда и ситхи. Они предприняли эту страшную атаку в темноте. Оборона была прорвана, колесницы Эрнистира разбиты, Белый олень дома Эрна втоптан в кровавую грязь. Говорили, что десять тысяч эрнистирийцев остались в тот день на поле брани. Никто не знает, сколько погибло ситхи, но потери их были не менее ужасны. Уцелевшие Эрнистирийцы нашли убежище в дремучих лесах своей родины. Сегодня для эрнистирийцев Ач Самрат — символ ненависти и утрат.

— Десять тысяч! — Саймон присвистнул. Глаза его сияли от ужаса и сознания грандиозности этих событий.

Моргенс отметил реакцию мальчика легкой гримасой, но ничего не сказал.

— Это был день, когда владычеству ситхи в Светлом Арде пришел конец. Хотя понадобилось еще три долгих года осады, чтобы Асу'а пал под мечами победоносных северян.

Если бы не страшная таинственная магия сына короля-эрла, не осталось бы, вероятно, ни единого ситхи, пережившего падение замка. Но многие спаслись, бежав на юг, в леса, к водам и… и в другие места.

Теперь внимание Саймона словно гвоздями прибили.

— А сын короля-эрла? Какую магию он использовал? — но тут Саймон оборвал себя из-за внезапно пришедшей в голову мысли. — А Престер Джон? Я думал, вы расскажете сегодня о короле, нашем короле…

— В следующий раз, Саймон, — сказал Моргенс, обмахиваясь тонким, как легкий шорох, пергаментом, хотя в комнате было довольно прохладно. — Много чего можно рассказать о темном времени, наступившем после падения Асу'а. Множество историй. Риммерсманы правили здесь, пока не появился дракон. Позже, когда он спал, другие владели замком. Много лет прошло, и несколько королей сменилось в Хейхолте, много лет и много смертей, пока не пришел Джон… — Он задумался и провел рукой по лицу, как бы стирая усталость.

— Но что сделал сын короля ситхи? — тихо спросил Саймон. — Что за… за страшная магия?

— О сыне короля-эрла… лучше не говорить ничего.

— Но почему?

— Довольно вопросов, мальчик! — рявкнул Моргенс, замахав руками. — Я устал говорить.

Саймон был обижен. Он ведь только пытался разобраться, что к чему.

Взрослые всегда легко теряют равновесие. Во всяком случае, лучше не варить курицу, несущую золотые яйца.