Трон из костей дракона - Уильямс Тэд - Страница 122

В темноте раздался тихий и легкий голос Бинабика:

— Песенка насладительная, Саймон. Спасибо тебе. Вскоре потрескивание углей прекратилось, и единственным звуком стало мягкое дыхание засыпающего ветра в ветвях деревьев.

Прежде чем Саймон открыл глаза, он услышал странный монотонный звук, понижавшийся и повышавшийся совсем рядом. Он открыл слипающиеся глаза и увидел Бинабика, сидевшего у огня, скрестив ноги. Солнце только что взошло, лес был укрыт островками густого тумана.

Бинабик аккуратно разложил вокруг очага кольцо из перьев. Это были перья самых разных птиц, как будто он по перышку собирал их по окрестностям Альдхорта. Теперь тролль, закрыв глаза, склонился над слабым огоньком и что-то монотонно напевал на своем родном языке. Именно этот звук и разбудил Саймона.

— …Тутусак-Ахкук-Чуюк-Квачиман, Тутусак-Ахкук-Чуюк-Квачиман… — снова и снова повторял тролль. Ленточка дыма вдруг заколебалась, как от сильного ветра, но легкие перышки лежали неподвижно, как будто они были сделаны из камня. Все еще с закрытыми глазами Бинабик медленно провел над огнем раскрытой ладонью; лента вздрогнула, как от толчка, и потекла к одному из углов очага. Тогда тролль открыл глаза и взглянул на дым. Потом он отвел руку, и струйка моментально вытянулась вверх.

Саймон следил за всем этим, затаив дыхание. Когда все кончилось, он вздохнул свободнее и спросил:

— Теперь ты знаешь, где мы?

Бинабик обернулся и довольно кивнул.

— Прими мои утренние приветствия. Да, я думаю, что имею полную известность. У нас будет мало затруднений, но много ходьбы — чтобы находить дом Джулой…

— Дом? — спросил Саймон. — Дом в Альдхорте? Какой он?

— Ах! — Бинабик вытянул ноги и потер икры. — Это не имеет общности ни с одним домом, который… — и уставился через плечо Саймона, замолкнув на полуслове. Юноша в тревоге обернулся, но там ничего не было.

— В чем дело?

— Тихо! — Бинабик все смотрел куда-то. — Ты слышишь?

И он услышал — отдаленный лай, который преследовал их еще вчера. Он вздрогнул.

— Опять эти собаки… Но, судя по звуку, они еще очень далеко.

— Ты все еще не понял. — Бинабик посмотрел на очаг, а потом поднял глаза к несмелым лучам утреннего солнца. — Они проходили мимо нас в эту ночь. Они неутомимо бежали на протяжении всей ночи, а теперь, если мой слух не лжет, они сделали поворот в направлении нас.

— Чьи это собаки? — Саймон вытер разом вспотевшие ладони о край плаща. — Они гонятся за нами? Они могут выследить нас здесь, в лесу, да?

Бинабик разбросал перья носком сапога и начал укладывать заплечный мешок.

— Я не имею знания, — сказал он. — Я не имею ответа ни на один из этих тобою заданных вопросов. Лес имеет такую силу, которая может запутывать охотничьих собак — обычных собак. Во всяком случае, я питаю сомнение, что местные бароны только для чистого спорта будут гонять собак всю ночь напролет, и кроме того я не имел слухов о собаках, которые имели бы такую способность.

Бинабик подозвал Кантаку. Саймон сел и начал торопливо натягивать сапоги.

У него и так все болело, а теперь опять наверняка придется бежать.

— Они Элиаса, да? — мрачно спросил он, запихивая в сапоги стертые ноги.

— Имеет возможность быть. — Подбежала Кантака, и Бинабик перекинул ногу через ее спину, собираясь сесть. — Но из-за чего очень юный помощник доктора делается такой важный для них и где король отыскивает собак, которые имеют возможность пробежать двадцать лиг от восхода до заката?

Они двинулись вниз по склону лощины, потом вверх по другой ее стороне.

— Они близко? — спросил Саймон. — Далеко… этот дом?

— Ни собаки, ни дом не пребывают в непосредственной близости, — ответил тролль. — Хорошо, так я побегу рядом с твоим бегом, когда Кантака начнет уставать. — Бинабик положил мешок на плечи Кантаке и передал Саймону посох. — Пожалуйста, не надо терять это. Желал бы я подыскать для тебя одну лошадь.

— Я тоже, — пропыхтел Саймон.

Они бежали к востоку, углубляясь в чащу леса. Пока они взбирались вверх и скатывались вниз по каменистым лощинам, лай заглох, потом стал вдруг явно громче, чем был когда-либо. Верный своему слову, Бинабик соскочил с Кантаки, как только волчица начала слабеть, и побежал рядом, делая два шага за один шаг Саймона. Зубы его обнажились, щеки раздувались.

Они остановились, чтобы выпить воды и отдохнуть, когда день приближался к середине. Саймон оторвал лоскуток от одного из своих свертков, чтобы перевязать стертые ноги, а потом отдал оба свертка Бинабику, чтобы тот положил их в мешок.

Юноша не мог дальше выносить, как они бьются о его живот, когда он идет или бежит. Они вылили на лоб и щеки последние капли отдающей болотом воды из бурдюка и попытались отдышаться, и тут звук погони возник снова. На этот раз назойливый собачий лай был так близок, что они немедленно снова пустились бежать.

Вскоре они начали карабкаться по длинному крутому подъему. Земля становилась каменистее с каждым метром, казалось, что меняются даже деревья.

Взбираясь на склон, Саймон почувствовал, как его охватывает тошнотворное сознание безоговорочного поражения. Бинабик говорил, что они доберутся до дома Джулой только к вечеру. Солнце едва остановилось в зените, а они уже явно проигрывали гонку. Шум преследования не смолкал ни на секунду. Возбужденный вой своры был таким громким, что Саймон даже покоряя крутой склон, не переставал удивляться, как они умудряются лаять и бежать одновременно. Что это за собаки?

Сердце Саймона билось, как крылья птицы. Очень скоро они с троллем столкнутся с охотниками лицом к лицу. От одной этой мысли ему становилось плохо.

— Саймон! — вскрикнул Бинабик и бросился на землю, сбив мальчика с ног, так что он покатился вверх, кашляя и задыхаясь. Когда в глазах у Саймона прояснилось, он лежал, приподнявшись на локте, и тупо смотрел, как склон круто обрывается. Несколько камней, потревоженных его рукой, до сих пор не достигли дна глубокого каньона. Подпрыгивая и кувыркаясь, они исчезли в зеленых вершинах деревьев, далеко внизу.

— Смотри! — прошипел Саймон. Его окровавленные руки и подбородок теперь не имели никакого значения. — Бинабик, смотри! — он показал на злополучный склон, по которому они только что взбирались, под нависающий свод деревьев.