Скала прощания - Уильямс Тэд - Страница 3

— А что будет завтра? — спросил Саймон, снова опускаясь на ложе. В голове у него стучало. Ну что же делать с этой проклятой слабостью?

— Будет… суд, я полагаю. Суд, на котором правители кануков слушают споры и выносят решения.

— И мы выступим в защиту Бинабика?

— Нет, Сеоман, не совсем так, — мягко сказал Джирики. Легкая тень пробежала по его треугольному лицу. — Мы отправляемся туда, потому что ты встретился с Горным драконом… и остался жив. Правители Йиканука хотят тебя видеть. Не сомневаюсь, что преступления твоего друга будут также оглашены перед всем народом. Теперь отдыхай. Завтра тебе понадобятся силы.

Джирики встал и странным движением расправил свое необычайно гибкое и стройное тело. Его янтарные глаза были устремлены, казалось, в бесконечность. По телу Саймона пробежала сильная дрожь, и на него накатилась крайняя усталость.

Дракон! — думал он словно в забытье, не то недоумевая, не то ужасаясь. Он видел дракона! Он, Саймон, презренный и никчемный мечтатель, замахнулся мечом на дракона и остался в живых, хоть и был ошпарен его кипящей кровью. Как в сказке!

Он взглянул на темно поблескивающий меч Торн, который лежал у стены, едва прикрытый чем-то. Лежал в ожидании, как прекрасная смертоносная змея. Даже Джирики, казалось, не хотел ни прикасаться к нему, ни говорить о нем. Ситхи отказывался отвечать на расспросы Саймона о том, что за магические силы могли, подобно крови, наполнять клинок Камариса. Окоченевшими пальцами Саймон прикоснулся к болезненному шраму на лице. Как простой кухонный мальчишка посмел поднять такое могучее оружие?

Закрыв глаза, он почувствовал, что огромный чуждый мир медленно вращается под ним. Он слышал, как Джирики прошел через пещеру к входу, как прошелестел полог, приподнятый им, и сон поглотил его.

И снова перед ним проплывало лицо маленькой темноволосой девочки. Серьезные глаза на детском лице казались старыми и глубокими, как кладбищенский колодец. По-видимому, она что-то хотела сказать ему: рот ее беззвучно двигался, и сквозь зыбкую атмосферу сна он на мгновение уловил звук ее голоса.

Проснувшись на следующее утро, он увидел у своей постели Хейстена. Солдат мрачно улыбался, сверкая зубами, на бороде блестел тающий снег.

— Пора вставать, друг Саймон. Уйма дел сегодня, уйма дел.

Саймону удалось одеться, несмотря на слабость, но эта процедура заняла много времени. Хейстен помог ему надеть сапоги, которых он не надевал с момента пробуждения в Йикануке. Они напоминали деревянные колодки, а одежда царапала кожу, вдруг ставшую необычайно чувствительной. Но то, что он на ногах и одет, придало ему бодрости. Он неуверенно прошелся несколько раз по пещере, как бы снова обретая двуногость.

— Где Джирики? — спросил Саймон, натягивая на плечи плащ.

— Этот-то уже ушел. Не беспокойся насчет собрания. Я могу тебя, хилого, туда донести.

— Если меня принесли сюда, — сказал Саймон и вдруг ощутил холодок в своем голосе, — это не значит, что меня придется носить вечно.

Грубоватый эркинландер хмыкнул, но не обиделся.

— По мне так и хорошо, если сам пойдешь, парень. Эти тролли делают такие узкие дорожки, что носить кого по ним — не дай Бог.

Саймону пришлось минутку повременить, прежде чем шагнуть в поток света, хлынувший в пещеру, когда подняли полог. Он шагнул и чуть не ослеп, хотя день был пасмурный.

Они стояли на широком каменном карнизе, который выдавался на двадцать локтей от пещеры. Он тянулся налево и направо, вдоль отвесного склона горы. Саймону были видны дымы других пещер, располагавшихся по всей длине карниза, который вдали заворачивал за выступ горы Минтахок и терялся из виду. Похожие/проезды можно было увидеть и вверху ряд за рядом, по всему склону. К Саймону приближались несколько всадников на баранах. Все они были крупнее Бинабика: здесь, в Йикануке, Саймон понял, что Бинабик мал ростом даже для тролля. Эти к тому же выглядели более примитивными и опасными, чем его друг; хорошо вооруженные, со свирепыми лицами, они имели угрожающий вид, несмотря на малый рост.

Саймон рассматривал троллей, тролли рассматривали Саймона.

— Они о тебе слыхали, Саймон, — пророкотал Хейстен. Наездники испуганно взглянули на него. — А видеть-то тебя никто не видел.

Тролли с тревогой осмотрели высокого стража с ног до головы, пощелкали языками, понукая своих баранов, и поспешили прочь. Вскоре они исчезли за поворотом.

— Ну теперь будет разговоров! — усмехнулся Хейстен. — Бинабик рассказывал мне о своем доме, но трудно было все это представить. Редко все оказывается таким, как ожидаешь увидеть, верно?

— Только наш добрый господь Узирис знает все ответы, — согласился Хейстен. — А теперь, если хочешь повидать своего маленького приятеля, нужно пошевеливаться. Иди не торопясь и подальше от края.

Они медленно шли по петляющей тропинке, которая то сужалась, то расширялась, пересекая горный склон. Солнце стояло высоко над головой, но было закрыто темными облаками. Колючий ветер проносился над Минтахоком. Вершина горы была покрыта льдом, как и другие пики по всей долине. Но здесь, пониже, снег лежал пятнами. Кое-где на дороге белели широкие сугробы, снег занес даже входные отверстия пещер, но преобладали сухие камни и голая земля. Саймон представления не имел о том, является ли снег привычным для первых дней тьягара в Йикануке, но он точно знал, что слякоть и холод ему уже осточертели. Каждая снежинка, попавшая на лицо, вызывала возмущение: страшно болела кожа на щеках и скулах.

После того, как они покинули населенную часть горы, тролли попадались навстречу реже. Темные силуэты выглядывали из дымных отверстий пещер, еще две группы всадников обогнали их, следуя в том же направлении. Они замедлили ход, чтобы поглазеть, а затем торопливо двинулись дальше, как и первый отряд.

Саймон и Хейстен прошли мимо стайки детей, игравших в сугробе. Юные тролли, доходившие Саймону всего до колена, были одеты в тяжелые меховые куртки и вязаные штаны и походили на ежиков. У них округлялись глаза, когда чужеземцы проходили мимо, их высокие голоса умолкали, но они не убегали и не показывали страха. Саймону это понравилось. Он осторожно улыбнулся, щадя больную щеку, и помахал им.

Когда дорога, петляя, вывела их далеко к северному склону, они оказались там, куда совсем не долетали звуки поселка: слышен был лишь голос ветра, да кружился снег.

— Мне и самому это все не по вкусу, — сказал Хеистен.

— Что это такое? — Саймон указал вверх. Высоко на каменном уступе стояло яйцеобразное сооружение, тщательно сложенное из снежных кирпичей. Оно слегка светилось розовым светом, отражая скользящие лучи солнца. Перед ним молча стояли в ряд тролли с зажатыми в руках копьями, а лица их под капюшонами были суровы.

— Не показывай пальцем, парень, — сказал Хеистен, тихонько потянув Саймона за руку. Им почудилось или действительно несколько стражей перевели взгляды вниз? — Там что-то важное, сказал твой друг Джирики. Называется Ледяной дом. Эта мелкота что-то сегодня вокруг него суетится. Не знаю почему да и знать не хочу.

— Ледяной дом? — заинтересовался Саймон. — Там кто-нибудь живет?

Хеистен покачал головой.

— Джирики не говорил.

Саймон задумчиво посмотрел на Хейстена.

— Ты много разговаривал с Джирики с тех пор, как оказался здесь? То есть, с тех пор, как со мной не смог говорить?

— Да вроде, — сказал Хеистен, но, помолчав, добавил: — По правде сказать, немного. Он все время вроде бы о чем-то важном думает, знаешь? О важном. Но он неплохой вообще-то. Ну не по-нашему, а так неплохой. — Хеистен еще подумал. — Он вроде бы не такой, каким должен быть колдун. Говорит по-простому этот Джирики. — Хеистен улыбнулся. — Он к тебе относится по-доброму, говорит с тобой, как будто он твой должник. — Он усмехнулся в бороду.

Ослабевшему Саймону дорога показалась долгой и изнурительной: вверх и вниз, взад и вперед по склону горы. И хотя Хейстен подхватывал его под локоть каждый раз, когда он оседал, Саймон начал сомневаться, что осилит остаток пути, как вдруг они, обогнув выступ, который торчал на середине дороги, как камень на стремнине, оказались перед широким входом в Великий кратер Йиканука.