Марш Теней - Уильямс Тэд - Страница 68

Голубь остановился. Все придворные и стражники опустились на колени, включая и тех, что стояли на плечах у Кремня и Чета. Одно из копий коснулось щеки фандерлинга, и он мгновенно убедился в его остроте. Возможно, это было предупреждением. Даже Почтенный Нос пал ниц. Первым поднял голову Жуколов.

— Ее совершенное и незабвенное величество королева Башенная Летучая Мышь, — провозгласил он.

По мнению Чета, королева была не столько красивой, сколько просто милой дамой с приятным широкоскулым лицом. Ее глаза смотрели на него без тени страха. Чет невольно склонил голову перед королевой.

— Ваше величество, — сказал он, больше не удивляясь необычности происходящего. — Меня зовут Чет Голубой Кварц, а это мой подопечный Кремень.

— Ребенка мы уже знаем. — Она говорила медленно. Ее речь, хотя и слегка старомодная, на языке Пределов звучала гораздо яснее, чем у Жуколова. — Мы рады видеть вас обоих.

Нос с огромным трудом поднялся с колен и сделал шаг вперед, что-то бормоча.

— Наш советник говорит, что от вас исходит нехороший запах, — пояснила королева. — Я его не ощущаю, но советник всегда был нашим доверенным лицом. Он шестой в роду Ближайших к Сыру, и нос его чрезвычайно чувствителен. Но мы не заметили ничего плохого в мальчике, хотя и подозреваем, что ребенок непрост и в нем многое сокрыто. Верно, Чет Голубой Кварц? В самом ли деле в нем нет зла?

— Насколько мне известно, нет, ваше величество. Я не знал о существовании вашего народа до сегодняшнего дня. И совершенно точно не желаю вам зла.

Чет понял, что крошечный рост королевы не имел для нее никакого значения. Он был этим очень удивлен, и ему захотелось сказать ей что-нибудь приятное. Наверное, Опал плюнула бы с досады, узнай она об этом.

— Откровенно сказано, — ответила королева Башенная Летучая Мышь и махнула рукой. Тотчас два солдата кинулись к ней, чтобы помочь слезть с голубя. Она осмотрела глухие каменные стены вокруг. — Место для встречи выбрано прекрасное. Ни мы, ни наши предки уже давно им не пользовались.

— Вы должны нас простить, Чет Голубой Кварц, но для нас очень непривычно разговаривать с великанами, хотя мы и подготовились на случай, если такой день настанет.

— Вы прекрасно говорите на нашем языке, ваше величество. Чет бросил взгляд на Кремня. Тот безразлично слушал их беседу, совсем не интересную ему, как любой разговор взрослых. Зачем же крышевики пригласили мальчика? Что им от него нужно?

Королева улыбнулась Чету и кивнула.

— Наш народ существует в тени вашего, — проговорила она. — Мы часто живем под вашими столами и в ваших буфетах, однако целые поколения наших народов не общались между собой. Теперь этого требует время, мы в этом уверены.

— Я не совсем понимаю, ваше величество. Время требует чего?

— Требует, чтобы наши народы вступили в контакт. Мы, живущие наверху, боимся не только за себя. Те, кого мы всегда считали спящими — мы слишком многое знаем, чтобы думать о них как о мертвых, — просыпаются. Те, от кого нам удалось благополучно спастись в давние времена, снова тянутся к нам. И бояться их должны не только Сни'сни'сник-сунах.

Последнее слово звучало так странно, что больше напоминало щебетание белки или пересмешника.

— Не только — кто? — переспросил Чет.

— Мой народ. Крышевики, на вашем языке, — сказала королева. — Вы должны решать, что делать дальше. Мальчик встретил Жуколова, и мы считаем, что это знак богов. Прошло достаточно времени с тех пор, как великаны увидели нас без нашего на то желания. Мы не можем не признать, что пришла пора действовать сообща. Возможно, вы не захотите нас слушать, и тогда нам снова придется прятаться. Но не исключено, что вы проявите понимание. Нас это не спасет, но, по крайней мере, мы начнем действовать.

— Простите, я вас совсем не понимаю, — ответил Чет, удивленно качая головой. — Но я стараюсь понять. Из-за того, что мальчик поймал одного из ваших людей, вы хотите действовать сообща? Почему?

— Мы жили в тени вашего народа долгие годы. Но Первозданная ночь поглотит всех без разбору, и никто не найдет дорогу назад.

Королева произнесла эти слова совсем другим тоном — официальная маска спала с ее лица, и Чет заметил скрываемый ранее страх.

— Грядет Первозданная ночь, Чет Голубой Кварц, — продолжала королева. — Мы почувствовали сами, и повелитель вершины сообщил нам об этом.

Глядя на нее и слушая, как тщательно она подбирает слова, Чет уверился, что перед ним талантливая правительница. Несмотря на миниатюрность владычицы крышевиков, он не мог ею не восхищаться.

— Та буря, которой мы опасались еще до рождения наших дедушек и бабушек, приближается, — торжественно произнесла королева Башенная Летучая Мышь. — Скоро она дойдет до нас.

— Да защитят нас боги, — пробормотал Реймон Бек, хотя, судя по тону, он на это не рассчитывал.

Феррас Вансен молча разглядывал раскинувшуюся перед ними долину. Он ощущал беспокойство, но не мог понять, что именно вселяло в его душу тревогу.

Вансен вспомнил детство, домик старухи и то, что там нашел.

Тогда ему исполнилось лет восемь или девять, он уже был высоким, почти как взрослый, но худеньким как щепка. И конечно, воображал себя очень храбрым.

Мать Ферраса заботилась о вдове, что жила на ближайшей ферме. Отец давно уже был болен, почти не вставал с постели, и мать понимала, что скоро и сама овдовеет. Правда, в отличие от соседки у нее были дети. Вот уже несколько дней никто не видел вдову, а ее козы бродили по зеленым лугам и холмам, прогретым солнцем. Мать тревожилась, не заболела ли соседка, ведь ухаживать за ней некому. Она послала старшего из детей, Ферраса, чтобы он узнал, в чем дело, и отнес женщине кувшин молока да немного хлеба.

Уже в нескольких ярдах от дома вдовы Феррас почувствовал что-то неладное в стоявшей вокруг тишине, но ничего понять пока не мог. Он и его сестры не раз бывали в этом домике: мать посылала их по праздникам отнести хозяйке сладкие булочки или цветы. Старушка почти не разговаривала с детьми, но всегда радовалась их приходу и заставляла взять что-нибудь в благодарность за угощение. Правда, предложить она могла немного: старый деревянный кулон без шнурка или горсть плодов с деревьев, что росли во дворе.

Но сейчас Феррас почувствовал нечто такое, от чего у него зашевелились волоски на затылке и на руках.

Если бы ветер дул со стороны дома, Феррас наверняка ощутил бы запах разложения задолго до того, как ступил на порог. Лето было жарким, и едва он открыл скрипучую дверь, как в нос ему ударила невыносимая вонь. Он отшатнулся, затыкая нос и вытирая слезы.

Юный Вансен все еще держал в руке кувшин: бережливость, многими поколениями воспитанная в их народе, не позволяла пролить ни капли молока даже в столь необычных обстоятельствах. Феррас остановился возле дома, не понимая, что ему делать. Он уже встречался со смертью людей и сразу понял, почему они не видели старушку последнее время. Когда прошло первое потрясение, на смену ему явилось желание узнать, что же случилось.

Феррас зажал нос и шагнул в домик. Свет проникал сюда только через дверь. Единственное окно закрывала ставня, поэтому сначала пришлось привыкнуть к полумраку.

Вдова была одновременно и мертвой, и живой.

Нет, не на самом деле живой. То, что лежало посередине присыпанного соломой грязного пола — Феррас не сразу понял, что тело повернуто лицом вниз, — шевелилось. Мухи, жуки, другие насекомые, каких он раньше не видел, полностью покрывали человеческую фигуру, превращая ее в блестящую шевелящуюся массу. Лишь несколько клочков седых волос напоминали о той, кому раньше принадлежало это тело. Зрелище было жутким, но при этом извращенно возбуждающим. Вспоминая это ощущение, Феррас испытывал стыд, но память осталась с ним навсегда и отравляла жизнь.

В полумраке комнаты женщина казалась одетой в блестящую черную броню, в железный панцирь. О таких доспехах рассказывал священник на празднике: в них хоронили героев, чтобы те могли достойно встретиться с богами…