Марш Теней - Уильямс Тэд - Страница 64

— Я уже поправился, тетя, — сказал принц.

— Вижу. — Однако она смотрела на Баррика так, словно не совсем верила ему. — Нет, я просто… стала другой, так мне кажется. Неприятное ощущение. Меня оно испугало, и я подумала, что где-то сделала ошибку. Знаете, я подолгу разговаривала об этом с иерархом Сиселом. Он добрый, очень добрый. И прекрасный слушатель.

— Не с отцом Тимойдом? — удивилась Бриони. Странно… До сих пор Мероланна и семейный священник Эддонов были неразлучны.

— Он ужасно болтлив, — пояснила тетка.

— Раньше вас это не беспокоило.

Мероланна скользнула по племяннице отрешенным взглядом, словно говорила с незнакомкой.

— Раньше не было причин беспокоиться об этом. Баррик вдруг громко рассмеялся.

— О чем вы говорите, тетушка? Неужели вы завели с кем-нибудь роман? Или готовитесь захватить трон?

— Баррик! — Бриони была готова ударить его. — Ты говоришь невозможные вещи!

Мероланна взглянула на него и покачала головой. Она казалась необычно отстраненной.

— Если бы ты сказал мне что-то подобное прежде, я погналась бы за тобой с палкой, мальчишка, — проговорила она. — Как ты можешь говорить со мной столь непозволительным образом? Я же была тебе вместо матери.

— Я пошутил! — Баррик сложил руки на груди и прислонился к пологу кровати с выражением обиды на лице. — Это просто шутка.

— Так в чем же дело, тетушка? — спросила Бриони. — Что-то происходит. Но что?

Мероланна обмахивалась веером.

— Я схожу с ума. В этом все дело, — сказала она.

— О чем вы? Такого не может быть! — воскликнула Брионии заметила, как Баррик весь подался вперед. От его угрюмости не осталось и следа.

— Принеси мне стакан вина. Вон из того кувшина. Только не добавляй много воды, — попросила Мероланна. Глотнув вина, она выпрямилась. — Идите сюда, садитесь на кровать. Мне неприятно, что вы стоите и смотрите на меня сверху вниз. — Она похлопала ладонью по постели, приглашая их сесть. — Пожалуйста, сюда. А теперь слушайте. И не задавайте мне вопросов, пока я не закончу. Иначе я расплачусь и не смогу остановиться.

И вот наконец наступил божедень, а за ним и последень. Чет радовался отдыху, потому что у него болели кости и ломило в спине. Но были и другие причины, чтобы радоваться окончанию десятидневки, начавшейся с похорон принца. Тяжелая работа, скорбь — все это забрало немало сил. К тому же он сильно переволновался из-за исчезновения мальчика.

«Кто же он? — размышлял Чет. — И дело не только в его странностях. Кем он нам теперь приходится? Сыном? А вдруг какие-нибудь люди — например, его родители — придут и заберут его у нас?»

Он посмотрел на Опал, возившуюся с горшками у дальнего конца стола.

«Моя старушка не переживет, если потеряет мальчишку. И я тоже», — неожиданно для себя подумал он.

С ребенком в дом пришла жизнь. Жизнь, которой до сих пор им не хватало. Раньше Чет и не подозревал об этом.

— Кажется, черничное варенье не очень удалось, — сказала Опал, — хотя и обошлось мне в четыре монеты. Попробуй-ка.

Чет рассердился:

— Я что, собака? Варенье испортилось, а я должен его пробовать?!

— Вот старый дурак! — Опал тоже рассердилась. У нее это получилось лучше. — Разве я говорю, что оно испортилось? Я сказала, что оно не очень хорошо получилось. Поинтересовалась твоим мнением. В других случаях ты на него почему-то весьма скор.

— Ладно, ладно, давай попробую.

Он взял горшок, опустил в него кусок хлеба и поднес ломоть к носу. Пахло вареньем. В это мгновение в голове у Чета мелькнула странная мысль: если предания не врут и фандерлинги появились раньше больших людей, кто тогда выращивал овощи? Кто сотворил фрукты?

«Неужели повелитель Горячего Мокрого Камня создал нас, чтобы мы ели кротов и пещерных сверчков, понятия не имея о фруктах, тем более о черничном варенье?»

Если это не так, то откуда все это могло взяться? Разве у древних фандерлингов были фермы наверху? Странно думать о подобных вещах. Но еще нелепее представить себе мир без…

— Ну, как тебе варенье? — раздался голос Опал. Чет встряхнул головой.

— Что? — переспросил он.

— Все, забираю горшок обратно. Ты не в своем уме, старый. Совсем не обращаешь внимания на мои слова. Как тебе варенье?!

— А, варенье как варенье. — Он посмотрел вокруг. — А где мальчик?

— Играет перед домом. Ты бы не заметил, даже если бы он сбежал и утонул в Соляном пруду.

— Не сердись, Опал, — сказал Чет. — Я устал. Эта могила… Трудная работа.

Она забрала у него горшок.

— Прости, старик. Да, ты так много работаешь.

— Давай поцелуемся и не будем ссориться.

Опал пошла к своей подружке Агат, жене одного из двоюродных братьев Чета. По дороге она хотела убедиться, что Кремень во дворе и по-прежнему занят строительством крепости из мокрой земли и камешков. Чет налил себе пива и достал камень, взятый у Кремня. Целую неделю он рассматривал его, но камень по-прежнему казался загадочным: странный округленный кристалл не был похож ни на один из известных Чету. Чавена уже несколько дней не было дома: он объезжал с приезжим доктором окрестные города, пытаясь узнать, как далеко распространилась болезнь, чуть не убившая принца Баррика. Теперь Чет жалел, что не поговорил с врачом до отъезда. Камень появился с той стороны Границы Теней, и в нем не замечалось ничего необычного, но Чета он все равно как-то странно тревожил.

У фандерлинга было несколько камней, найденных у Границы Теней. Он хранил их дома. Эти камни никто не захотел купить, но Чету они казались интересными. Он оставил их у себя, хотя вовсе не собирался их изучать. Но этот…

«Можно отнести его в гильдию», — подумал Чет.

Впрочем, он не сомневался, что и там ничего не смогут определить. Наверное, Полевой Шпат сумел бы: он видел больше камней и разбирался в ремесле лучше всех остальных фандерлингов, вместе взятых. Но прах Полевого Шпата вернулся в землю три года назад. Сейчас в гильдии не было никого, кто знал бы о камнях больше самого Чета. По крайней мере, о камнях из-за Границы Теней.

— А когда ты пойдешь туда, где разговаривают и поют? — услышал Чет голос позади себя.

Он вздрогнул от неожиданности и пролил пиво. В дверях стоял Кремень. Руки у него так испачкались, будто на них надели черные перчатки. Чет быстро убрал странный камень в мешочек и затянул шнурок, словно в рассматривании кристалла было что-то предосудительное.

— Туда, где разговаривают и поют? — переспросил он и тут же вспомнил, как мальчик чувствовал себя в склепе. — Нет. Сегодня я не иду на работу. Если тебе не нравится туда ходить, ты можешь оставаться дома с Опал. Она будет рада…

— Но я хочу туда. Пошли сейчас. Чет покачал головой.

— Сегодня выходной, малыш. У всех бывает выходной каждый десятый день. Сегодня выходной у меня.

— Но мне нужно туда. — Мальчик не сердился и не огорчался, он лишь настаивал на своем. — Я хочу пойти туда, где ты работаешь.

Кремень то ли не мог, то ли не хотел объяснить свой странный интерес к гробнице, и отговорить его не представлялось возможным. Чет подумал, что это может быть связано с кристаллом — ведь мальчик утверждал, что нашел камень во дворе храма, возле усыпальницы.

— Но я не могу работать сегодня, — убеждал его Чет. — Сегодня божедень, никто из каменщиков не придет. А звон кайла и зубила оскорбил бы слух тех, кто отдыхает.

«И на земле, и под землей», — невольно подумал он.

Работа в усыпальнице сделала его суеверным, хотя он по-прежнему считал, что не страдает от предрассудков, свойственных большим людям. И все же он не станет жалеть, когда работы закончатся и он покинет это место.

— Тогда, может быть, просто сходишь со мной? — попросил Кремень. — Отведешь меня туда?

Чет изумился еще больше. Обычно мальчик был очень сдержанным, несмотря на то, что вел себя немного странно. Насколько Чет помнил, только раз Кремень попросил о чем-то. Никогда раньше ребенок ни на чем так не настаивал: с упрямством армии, осаждающей крепость.