Хвосттрубой, Или Приключения Молодого Кота - Уильямс Тэд - Страница 8

— У моей сестры… у моей сестры по выводку, Трепетуньи, только что, в минувшее Око, пропали два котенка. Она внимательная мать. Они играли на опушке под деревом, и она на миг отвернулась, потому что у ее младшего сбилась в колтун шерстка. А когда обернулась, они уже исчезли. И ни лисой, ни совой не пахло — она все обыскала, сами понимаете. Она очень расстроена. — Тут Верхопрыг неловко оборвал свою речь и сел.

Остроух встал и оглядел собравшихся:

— Что ж, если ни у кого больше нет таких историй?…

Потягуш неохотно поднял лапу:

— Прости, Остроух, я все же полагаю… где же он?… ах да, вот он. Вот юный Хвосттрубой, у которого есть что сообщить. Я разумею — если это не слишком вас обеспокоит. — Потягуш зевнул, приоткрыв острые клыки.

— Хвостпробой? — раздраженно переспросил Остроух. — Что еще за имя?

Жесткоус улыбнулся Фритти:

— Нет, Хвосттрубой. Не так ли? Говори, с чем пришел, малец.

Хвосттрубой встал, и все взоры обратились на него.

— Ммя… то есть я… — У него, как у хворого, обвисли усы. — Ну знаете… Мягколапка, она моя подруга… она… она… Мягколапка… ну так она пропала…

Старый Фуфырр выдвинулся вперед и проницательно взглянул на него:

— Ты что-нибудь узнал о том, что с ней стряслось?

— Нет… нет, сэр, но, по-моему…

— Правильно! — Остроух потянулся и без церемоний хлопнул Фритти по макушке, чуть его не опрокинув. — Правильно, — продолжал Остроух, — необычайно точно, спасибо. Хвост… Хвост… Что ж, это было полезнейшее сообщение, юнец. Так этим мы и удовлетворимся?

Фритти поспешно сел и сделал вид, что выкусывает блоху. Нос у него горел.

Волнохвост, еще один Старейшина, прочистил горло — добиваясь полной тишины — и спросил:

— Но что же нам делать?

Еще миг молчания — и собравшиеся соплеменники разразились:

— Поднять кланы по тревоге!

— Поставить часовых!

— Уходить отсюда!

— Больше не заводить котят!

Последнее исходило от Верхопрыга, на которого — чуть он увидел, что все вперились в него — внезапно перепрыгнула Хвосттрубоева блоха.

Старый Фуфырр задумчиво поднялся. Строго зыркнул на Верхопрыга и внимательно оглядел собравшихся.

— Сперррва, — прорычал он, — лучше сговоримся не вопить и не скакать вот так -вокруг да около. Бурундук со шмелем на хвосте и тот наделает меньше шуму и добьется большего успеха. Давайте-ка обсудим положение. — Он выразительно уставился в землю, словно обдумывая некую глубокую мысль. — Первое: пропало небывало огромное число кошек. Второе: у нас нет ни единого соображения, что или кто этому причиной. Третье: на сегодняшнем Обнюхе собрались лучшие и мудрейшие коты наших лесов и не могут разрешить головоломку. Следовательно… — Фуфырр умолк, смакуя ожидаемое впечатление. — Следовательно, хоть я и согласен, что охрану и все прочее нужно обсудить, важно, по-моему, чтобы более высокие умы — да, даже повыше наших — узнали об этом положении. Мы сейчас расстроены и перепуганы, и у нас нет другого выбора, кроме как уведомить об этих событиях Посвященных. Я полагаю, нам следует послать делегацию ко Двору Харара. Наш долг — оповестить королеву Кошачества! — Совершенно довольный собой, Фуфырр сел среди ужаса и удивления, забурливших вокруг.

— Ко Двору Харара? — задохнулся Грязепыт. — Никто из Заопушечного Племени вот уже двадцать поколений не бывал возле Трона Первородных!

Пронесся еще более взволнованный ропот.

— И никто из Племени с этой стороны Опушки! — сказал Жесткоус. — Но по-моему, Фуфырр прав. Мы всю ночь напролет слушали эти истории, и ни у кого не появилось ни малейшей мысли, что надо делать. Может быть, такая мысль найдется где-нибудь далеко от нас… Надо послать делегацию.

Толпа на миг притихла; двое, не сговариваясь, хором выпалили: «Кто пойдет?» Это вызвало новый шум. Остроух выпустил когти и со значением помахал ими в воздухе, утихомиривая всех. Фуфырр заговорил:

— Что ж, это будет долгое и опасное путешествие. Полагаю, понадобятся мои познания и мудрость Верховного Старейшины. Я иду.

Прежде чем кто-нибудь успел на это отозваться, за спиной у собравшихся раздалось внезапное рычание и вперед выступила Носопырка. Она была подругой Фуфырра, родившей ему бесчисленные выводки, и не терпела никакого вздора. Пошла прямо на Фуфырра и впилась в него взглядом.

— Никуда ты не пойдешь, старый мышегуб. Собираешься отвалить в чащобу и всю ночь распевать там свои мерзкие охотничьи песни, пока я тут сижу словно дикобраз? — прошипела она. — Собираешься подыскать при Дворе какую-нибудь стройненькую фелу, а? Да пока ты, с твоими-то изношенными костями, приступишь к делу, она успеет состариться, как я, — так какая разница? Старый негодник!

Пытаясь выручить Фуфырра, Жесткоус быстро проговорил:

— Это верно, Фуфырр! Я считаю, ты не должен идти. Твоя мудрость нужна Племени здесь. Нет, долгое путешествие такого рода для молодых котов: им нипочем путешествовать зимой.

Он огляделся, и когда его взгляд скользнул по Фритти, юный кот на миг невыразимо взволновался. Но взгляд Жесткоуса передвинулся и остановился на Остроухе. Видавший виды старый кот встал под взглядом миннезингера, ожидая.

— Остроух, ты уже далеко не молод, — сказал Жесткоус, — но еще достаточно силен и умудрен знаниями о Наружном Лесе. Ты готов возглавить делегацию?

Остроух склонил голову в знак согласия. Жесткоус повернулся к Верхопрыгу, который, вскочив на ноги, стоял, казалось, сдерживая дыхание.

— Ты тоже пойдешь, молодой охотник, — продолжал Певец Премудрости. — Знай: то, что ты выбран, — честь для тебя, и веди себя соответственно. — Верхопрыг чуть заметно кивнул и сел.

Жесткоус повернулся к Фуфырру, увлеченному почти бессловесной потасовкой с Носопыркой.

— Дружище, не подберешь ли еще одного посланца? — спросил он.

Фуфырр снова вспомнил про Обнюх и медленно обвел круг глазами. Собравшиеся затаили дыхание, пока он медлил, обдумывая. Наконец он сделал знак молодому трехлетнему охотнику по имени Перескок-Через-Поток. Хвосттрубой ощутил острую боль разочарования, хотя и знал, что слишком молод, чтобы надеяться на удачу. Пока Фуфырр и Жесткоус внушали Перескоку, как велика его ответственность, Фритти чувствовал странную, грызущую сердце тоску.

Когда все три делегата встали перед собравшимися, Остроух выступил вперед, чтобы принять весть, которую они отнесут к древнему Двору Харара. Фуфырр снова поднялся.

— Никто не путешествовал туда, куда вы пойдете, — начал он. — У нас не хватает знаний, чтобы вас наставить, но песни, что звучат при Дворе, известны и здесь. Если вы сумеете выполнить свой долг и доберетесь до королевы Кошачества, скажите ей, что Старейшины Стены Сборищ — по эту сторону Опушки на краю ее владений — заверяют ее в своей преданности и просят ее помощи и руководства в этом деле. Скажите ей, что зараза исчезновений — Харар ее дери! — коснулась не только котячества и любопытной молодежи, но и всего Племени. Скажите, что мы сбиты с толку и у нас слишком мало мудрости, чтобы справиться с этой напастью. Если королева пошлет весть, вы обязаны доставить ее нам. — Он умолк. — Ах да. И еще — вы обязаны помогать и содействовать своим товарищам до конца, даже если вас постигнет неудача.

Здесь Фуфырр опять остановился и на миг вновь стал старейшим котом клана Стены Сборищ. Опустил глаза и поскреб лапой землю.

— Мы все надеемся, что Муркла не оставит вас своими милостями и сохранит вас живыми-здоровыми, — добавил он. Вверх не взглянул. — Можете попрощаться со своими семьями, но мы хотим, чтобы вы отбыли как можно скорее.

— А может, у вас и вытанцуется, — сказал Жесткоус, и, спустя мгновение: — Обнюх окончен.

Почти все встали и двинулись вперед, кто возбужденно переговариваясь, кто стараясь напоследок обнюхаться или перекинуться словечком с тремя делегатами.

Фритти Хвосттрубой был единственным котом, который не задержался хоть на миг возле делегации смельчаков. С незнакомыми чувствами он закарабкался прочь от гудящей Стены Сборищ.