Охотник - Бодров Виталий Витальевич - Страница 45

– А правда, что когда-то вас собирались выгнать из Академии в бытность студенткой? – интересуется невинно господин Излон.

– Правда, – озорно улыбается Релли. – Кстати, вот вам еще один повод напомнить о необходимости проявлять побольше строгости при обучении. В мое время отчисленных студентов из Академии не выпускали. Живыми, я имею в виду.

– И что же с ними делали? – Кажется, для чародея это является откровением.

– Убивали, – жестко говорит госпожа ректорша. – И у меня были все шансы оказаться среди неудачников. Кстати, до сих пор считаю, что это правило отменили совершенно напрасно.

– Но почему? – Господин Излон совершенно подавлен.

– Потому что недоучившаяся чародейка – настоящее стихийное бедствие, – отрезает госпожа ректорша.

Молчим, потрясенные. Только эльф одобрительно кивает. Дескать, будь его воля, он бы и остальных магов туда же. Чтоб Огненных Потопов не устраивали и деревья не ломали.

– Ладно, забыли, – говорит Релли, снова уже не госпожа ректорша, а легкомысленная ученица. – Вот вам идея – я левитирую господина Донноваля на стену, а он скидывает нам веревку.

У меня не находится слов, у остальных тоже. Проще простого, даже я догадаться мог бы. Знал ведь, что она это умеет, через нож-траву нас переносила, а здесь всего-то и надо одного эльфа на стену поднять, а дальше уже совсем просто, веревку на зубец, второй конец вниз. Добро пожаловать в Верхний город, господа герои!

– У меня нет слов, – озвучивает свое (да и наше) молчание господин Излон.

– Ух и полетаем! – ухмыляюсь во весь рот. И кто, спрашивается, за язык тянул?

Релли читает заклинание, эльф, потешно размахивая руками, взмывает в воздух. Смотрю, как ребенок на городской цирк, до чего здорово! Прям как акробат, только не кувыркается.

Оказавшись на стене, Дон мгновенно обвязывает веревкой зубец, кидает конец. До последнего опасался, что коротка, стена-то не маленькая, но не оправдались сомнения мои, хватило с лихвой. Первым как раз меня поставили, Медвежонок слишком тяжелый для одного эльфа, господин Излон вообще лазает, как мешок не скажу с чьим дерьмом. Так что, больше и некому было.

И тут мне это мое «ух, полетаем» и аукается. Ровно на половине стены веревка с треском лопается, и я птичкой лечу вниз.

Говорят, перед смертью вся жизнь перед глазами пролетает. Либо врут люди, либо вся моя жизнь – одна сплошная стена белого камня. Потому что, кроме нее, проклятущей, ни хрена я больше не увидел.

Релли ловит меня своей магией у самой земли. И первое, что я делаю, на ногах оказавшись, это штаны проверяю, не случилось ли конфуза. Нет? Странно, а я готов был поклясться…

– Ничего не понимаю, – растерянно говорит Дон. – Веревка же новая… да и не рвутся наши веревки никогда…

– Всегда знал, что ты от меня отделаться хочешь, – кричу ему снизу, ухмыляясь во всю рожу.

Вот оказия, только что едва Звелу душу не отдал, а мне весело, будто к бражке хорошо приложился. Опять отвела беду Хозяйка Чужих Перекрестков. Спасибо тебе от всей души.

Ей никогда не приносят жертвы, Хозяйке. Просто благодарят. Потому что она – единственная в этом мире, кто делает добро просто за спасибо.

– На стене заклятие, – делает вывод Релли. – Скорее всего, наложенное во время войны, на случай осады города.

– Никаких документов на этот счет не сохранилось, – виновато разводит руками господин Излон.

– Я попробую открыть ворота, – кричит со стены Дон и скрывается из вида.

Я ухмыляюсь. Странно, но после схватки мое настроение резко улучшилось, хотя спать хочется зверски. Наверное, потому, что я наконец определился, кто здесь охотник, а кто жертва. Кто бежит от преследователя, тот – законная добыча, все просто. По мне, куда лучше охотиться самому, чем играть роль жертвы.

Со скрежетом опускается подъемный мост, за ним видна решетка. Качаю головой: неплохо все-таки укреплен Верхний город. Во всяком случае, по нормам нашего времени.

Решетка поднимается немного и застывает. Мы стоим рядом, потому ругательства эльфа слышны вполне отчетливо.

– Пролезем под ней, – решает Релли.

Один за другим проползаем под решеткой. Медвежонок проходит с трудом, острые зубья раздирают куртку на спине, мне на миг кажется, что он застрянет. Ничуть, парень втягивает живот и все-таки умудряется пролезть. Рывком поднимаю его на ноги, разворачиваю, осматриваю спину. Куртка в лохмотья, на самом ни царапинки. Кажется, бог Рендом за что-то любит этого парня.

– Надо поднять мост, – озабоченно говорит Дон. – Ни к чему, чтобы герры шли по нашим следам.

Одобрительно киваю. Отрезать след – это святое. Кто бы за тобой ни шел, след всегда надо рвать, чтобы не получать в самый неподходящий момент лишние сложности.

Решетку заклинило крепко, но там, где спасовал слабосильный эльф, успеха добивается Медвежонок. Для начала он выламывает управляющий подъемом рычаг, недоуменно смотрит на него, отбрасывает в сторону.

– Совсем ковать не умели, – ворчит себе под нос. – Одно слово – древние!

Затем подходит к решетке, упирается обеими ногами в камень мостовой и тянет на себя и вниз изо всех сил. А сил у него предостаточно. Древние, понятно, и предположить не могли, что однажды родится такое вот чудо. Решетка нехотя, со скрипом, поддается, Медвежонок усиливает нажим. Что-то с хрустом ломается, решетка падает вниз. Ощущение такое, что герры еще раз устроили землетрясение. Сколько, интересно, железа в эту штуку вбухано, представить страшно. Приставляю Медвежонка к лебедке моста, тут как раз проблем не возникает, идет, как по маслу.

– Пусть теперь поищут обходной путь, – злорадно говорит Релли.

– Могут просто разрушить пролет стены, – возражает Медвежонок.

– Не могут, – уверенно говорит девушка. – Во-первых, без шума тут не обойтись, а шуметь они остерегутся, чтобы не привлечь наше внимание. А во-вторых, стены неплохо защищены чарами. Недаром их армия не смогла их одолеть с ходу, несмотря на осадные орудия и наличие сильных армейских чародеев.

– Это так, – вынужден признать господин Излон. – В магии герры на тот момент имели подавляющее преимущество.

– Вдобавок они полагают, что нас куда больше в городе, – осеняет меня.

– Это еще почему? – удивляется чародей.

– Потому что мы охотимся за ними, а не наоборот, – развожу руками.

– Разумно, – соглашается Релли. – Они должны быть готовы к тому, что их будут преследовать крупными силами. Следовательно, нас они приняли за авангард облавы, передовую группу.

– И эта группа едва не закопала их по самые уши, – подхватываю.

– Они должны быть в панике, – заключает эльф.

– Это как раз плохо, – строго говорит господин Излон. – Теперь они будут настороже, их ходы станут опасны и непредсказуемы – ведь деваться геррам некуда, как они считают.

Это точно. Загнанная в угол крыса бывает опаснее идущего по твоему следу клыкастика. Потому что бежать ей некуда, остается только драться насмерть.

– Тогда не будем терять времени, – решает Релли.

Верхний город прекрасен. Я никогда не пересекал внутреннюю стену и теперь потрясен и очарован. Звенящая тишина Руины именно здесь уместна, естественна, любой звук кажется кощунством.

Фонтаны, скверы, сады, купола святилищ. Не так давно здания Нижнего города казались мне совершенством, и словам господ магов про районы бедняков я не очень-то верил. В Тритраме (а это единственный город, который я посещал) даже Отец города живет в куда более скромном особняке, а уж обветшалую ратушу и вовсе не сравнить.

И только теперь я понимаю, как жили в древней столице по-настоящему богатые и знатные горожане.

– Есть еще Золотой город, – шепчет Релли, загадочно улыбаясь.

По эту сторону стены разрушений не меньше, чем по ту. Кроме того, магии здесь на момент Потопа было в разы больше, и, соответственно, гиблые места ожидают нас буквально на каждом шагу.

Крайне неприятно еще и то, что все мы несколько расслабились после стычки с геррами. Герои-победители, сам Звел не кум, кого увидим, чарами забросаем, кто не спрятался, мы не виноваты. Такие вот настроения до добра никогда не доводят, на сердце появляется неприятная тяжесть, стараюсь приструнить спутников, объясняю, почему расслабляться нельзя. Все понимают, соглашаются, но идут все равно как по городской площади в день карнавала. Больно легко все складывается, шутка ли – аж до Верхнего города добрались без особых происшествий, герров почти победили… Быть несчастью, сердцем чую, не помогают самоуверенным ни Великий Рендом, ни Хозяйка Чужих Перекрестков.