Страж ворот смерти - Дворкин Дмитрий - Страница 16

Не глядя на соплеменников, вождь двинулся прямо по направлению к Блейду и осторожно прячущейся за его спиной Эльгер.

— Сегодня вы мои гости — ты и твоя женщина, — произнес он так, чтобы всем было слышно. — Вы будете сидеть рядом со мной и есть то, что ем я.

Сделав приглашающий жест, он направился к трону. Блейд пошел за ним, чувствуя со всех сторон враждебные завистливые взгляды. Сермант указал Ричарду на место по правую руку от себя, Эльгер усадил по левую. Затем он взмахнул рукой, и пиршество началось.

Лязгая оружием, присутствующие расселись за столы — по-видимому, все места были распределены заранее. Никаких тарелок, как и предвидел Блейд, не предусматривалось. Место возле огромной зажаренной туши завял главный повар. Он вручал ближайшему воину полутора-двухкилограммовый кус сочащегося жиром мяса, и тот по цепочке передавал его на другой край стола. Таким образом, наиболее почетные гости получали свою порцию залапанной грязными пальцами нескольких десятков соплеменников. Однако это их не беспокоило — чистота тут была не в почете. Безо всякой брезгливости мужчины, урча, впивались зубами в пышущее жаром мясо. Все это происходило в молчании — вероятно, разговоры на пустой желудок были не приняты.

— Настоящие мужчины… — чуть слышно процедил Блейд, с омерзением глядя на потоки жира, заливавшие парадную скатерть. — Бьюсь об заклад, что время от времени они варят суп из этой тряпки!

В зале появились проворные поварята, расставлявшие на столах огромные кувшины с напитками и объемистые глиняные кружки. Ричард не стал задаваться вопросом, почему они не сделали этого раньше. Должно быть, какая-то древняя традиция, ему-то что…

Главное, что и его, и Эльгер обслуживали совсем по другому. Телохранители Серманта расставили вокруг блюда с козлятиной серебряные тарелки и серебряные же высокие кубки, выкованные грубо, но с несомненным вкусом. Мясо было нарезано небольшими кусками.

Вождь залпом осушил свой кубок, шумно рыгнул и сделал приглашающий жест.

— Насыщайтесь! На моих пирах почетные гости ни в чем не знают отказа.

Блейд не заставил себя упрашивать. Уплетая за обе щеки нежнейшее мясо, он думал о том, что по возвращении на Землю найдет способ включить это дивное блюдо в свое меню.

С четверть часа в помещении не было слышно никаких звуков, кроме чавканья подданных Серманта и бульканья вина, браги и пива, которые они непрерывно вливали себе в глотки. Наконец воины начали насыщаться и раздались первые голоса. Через несколько минут гомонили уже все. Поначалу Блейд прислушивался к разговорам, но вскоре ему это наскучило. Все без исключения присутствующие только и делали, что безудержно хвастались: одни своим оружием, другие охотничьими успехами, третьи азартно загибали пальцы, пересчитывая поверженных врагов.

«Кто же тогда пашет? — с недоумением подумал Блейд. — Похоже, что они все умеют только размахивать мечами и клацать доспехами!»

Улучив момент, он высказал свое удивление Серманту.

— Не дело воина обрабатывать землю! — пробубнил вождь с набитым ртом. — Для этого есть женщины.

По лицу Эльгер пробежала тень. Сермант покосился на нее и добавил:

— Твоей спутнице повезло. Ее дело — разговаривать с богами!

Блейд, не отвечая, положил в рот еще кусок. При всем желании он не мог представить себе прекрасную Эльгер, бредущую за плугом под палящим солнцем. Он вспомнил забитых, практически бесполых существ, толпящихся снаружи, и его передернуло.

В очередной раз наполнив кубок, Сермант обернулся к одному из двух неподвижно стоящих позади него телохранителей, чтобы отдать какое-то приказание. В этот момент Эльгер сделала трудноуловимое движение рукой и встала из-за стола.

— Я прошу простить меня, великий вождь, — тихо произнесла она. — Мне необходимо выйти.

Оторвавшись от тарелки, Блейд недовольно посмотрел на свою спутницу. Ему казалось, что она выбрала крайне неподходящее время для прогулок. Сермант подмигнул ему.

— Даже богоизбранные иногда ходят по нужде! — хохотнул он.

И, обращаясь к Эльгер, бросил:

— Ты можешь идти, куда хочешь, женщина. Тебя никто не держит насильно за этим столом.

Эльгер молча скользнула к выходу и исчезла. Сермант встал.

— Тихо! — рявкнул он, и его гулкий бас без труда перекрыл многоголосый шум. — Сегодня я принимаю у себя могучего воина, — продолжал вождь, глядя на своих людей, внимавших каждому его слову. — Он в честной схватке победил Тосвила, с которым не мог справиться никто из вас, и завладел его оружием и одеждой. Теперь он готовится стать новым старшим охотником. И я повелеваю в лесу слушаться его так же беcпрекословно, как и меня. А теперь наполните кружки и выпьем за его здоровье. Слава герою!

— Слава! — нестройно откликнулись воины, поднимая глиняные кружки.

Сермант приветственно качнул кубком в сторону Блейда и залпом выпил вино. Несколько секунд он стоял неподвижно, затем лицо его побагровело, на лбу выступил пот, из глаз покатились слезы.

— Ты… Вы… — сипло выговорил он и рухнул прямо на стол.

Наступила мертвая тишина.

Мозг Блейда работал ясно и стремительно. Вождя отравили, это ясно. Кто и зачем — сейчас неважно. Важно то, что убийство совершено с совершенно определенным расчетом — спихнуть вину на него. Кто с на данный момент единственный чужак в этом селе? Кто имел наглость явиться сюда после того, как убил главного охотника? Кто умудрился за считанные минуты околдовать вождя крестьян и, потеснив достойнейших из достойных, сесть по его правую руку? И не естественно ли после этого посягнуть на святая святых — трон вождя?!

У Ричарда не было ни малейших сомнений в том, как поступят сейчас эти темные люди. Простое соображение, что травить Серманта посреди шумного пира, у всех на виду, было бы сущей нелепицей, не придет в их отуманенные алкоголем головы. Сначала они изрубят чужака в капусту, а уж потом задумаются — стоило ли?

Пока что у Блейда было небольшое преимущество. Он был умнее и опытнее этих людей, он побывал в таких ситуациях, которые они даже представить себе не могли. Годы тренировок выработали в нем рефлекс — действовать первым, пока еще не поздно. Вот и сейчас спасти его могли лишь решительность и беспощадность.

Мягко поднявшись, Блейд плавно потянул из ножен меч и с разворота раскроил череп ближайшему телохранителю Серманта. Бедняга вряд ли успел осознать, что произошло. Второй телохранитель схватился за оружие, и тут же меч Блейда со свистом рассек ему руку. Раздался пронзительный крик, и окровавленная кисть упала на стол рядом с головой мертвого вождя.

Воины, выходя из оцепенения, заворочались на своих местах, но теснота, опьянение и тяжелые доспехи мешали им подняться.

Не дожидаясь, пока они придут в себя, Блейд рванул на себя полог из серебристого меха и ворвался в апартаменты вождя. Если здесь не окажется выхода, он погиб… Выход был. Ричард правильно рассудил, что Сермант вряд ли стал бы каждый раз утруждать себя хождением по огромному залу. С треском вышибив дверь, Блейд выскочил на улицу.

Было уже совсем темно, лишь кое-где неверным светом горели факелы. Из барака доносился грохот, звучали хриплые проклятия. Не глядя под ноги, полагаясь только на память и на удачу, Блейд бросился к выходу из поселка. Только бы не нарваться на лучников, стучало у него в голове. От одной стрелы я увернусь, но если их будет несколько…

Однако неясные тени, попадавшиеся ему на пути, пугливо жались к стенам, либо проворно прятались в боковых проходах.

Ноги сами вынесли Ричарда к воротам. Пространство перед ними было ярко освещено несколькими факелами. Блейд услышал торопливый скрип винта: дозорный на вышке, напуганный неожиданным шумом, спешил натянуть тетиву арбалета. Ричард в три прыжка пересек освещенное пространство и, вложив в удар всю свою силу, рубанул мечом по несущей опоре. Вышка завибрировала и со скрежетом рухнула набок. Из-под обломков донеслись полузадушенные стоны дозорного.

Блейд оглянулся. Через частокол он перелезть не успеет — шум погони слышен уже совсем близко. Не теряя времени, Ричард метнулся к укрепленному на столбах толстому бревну с массивной ручкой, напоминающему колодезный ворот. Чувствуя, как вздулись мускулы, он провернул рычаг, толстый канат, сплетенный из воловьих жил, натянулся, и ворота, скрипя, чуть приоткрылись.