Кошка на раскаленной крыше - Уильямс Теннесси "Tennessee Williams" - Страница 3

БРИК (роняет костыль): Я уронил костыль. (Он уже не вытирает голову, но еще стоит у полотенцесушителя в белом махровом халате.)

МАРГАРЕТ: Обопрись на меня.

БРИК: Не хочу. Дай мне костыль.

МАРГАРЕТ: Обопрись на мое плечо.

БРИК (неожиданно вырываясь): Не хочу я опираться на твое плечо, дай мне костыль! Ты дашь мне костыль, или мне на четвереньках ползти…

МАРГАРЕТ: Вот он, вот, возьми! (Резко протягивает ему костыль, почти толкая его.)

БРИК: Спасибо…

МАРГАРЕТ: Не стоит кричать друг на друга. В этом доме стены имеют уши… (Брик, хромая, идет к бару.) Давно ты так не кричал на меня, Брик… Что-то в тебе надломилось… Это хороший знак. У игрока обороны сдают нервы.

БРИК (оборачивается и безучастно улыбается ей со стаканом в руке): А его все нет, Мегги.

МАРГАРЕТ: Кого?

БРИК: Щелчка, который я слышу, когда нагружаюсь до нормы. А после – полный покой… Ты не сделаешь мне одолжение?

МАРГАРЕТ: Может быть: Какое?

БРИК: Просто говори потише.

МАРГАРЕТ (хриплым шепотом): Я сделаю тебе такое одолжение, могу и совсем замолчать, если ты тоже сделаешь мне одолжение и забудешь о выпивке, до конца сегодняшнего торжества.

БРИК: Какого торжества?

МАРГАРЕТ: Дня рождения Большого Папы.

БРИК: А сегодня день его рождения?

МАРГАРЕТ: Ты прекрасно знаешь!

БРИК: Но я совершенно забыл.

МАРГАРЕТ: Так я тебе напоминаю…

Они оба ведут себя, как пара мальчишек после ожесточенной драки: тяжело дышат и подозрительно поглядывают друг на друга издалека.

БРИК: Твоя взяла, Мегги.

МАРГАРЕТ: Черкни только пару слов на этой открытке.

БРИК: Сама напиши.

МАРГАРЕТ: Это твой подарок и рука должна быть твоей. Свой я ему уже отдала.

Напряженность между ними вновь возрастает, голоса вновь становятся пронзительными.

БРИК: Я не покупал ему подарка.

МАРГАРЕТ: Я купила за тебя.

БРИК: Ты покупала, ты и пиши.

МАРГАРЕТ: А он пусть поймет, что ты просто забыл о его дне рождения?

БРИК: А я и забыл.

МАРГАРЕТ: Так нечего об этом трезвонить.

БРИК: Не хочу его обманывать.

МАРГАРЕТ: Напиши: «С любовью, Брик» – вот и все: ведь надо.

БРИК: Раз не хочу – значит, не надо. Ты все время забываешь про условия, на которых я остался с тобой.

МАРГАРЕТ (выпаливает раньше, чем успевает подумать): Ты остался со мной! Ты остался со мной! Да мы просто сидим в одной клетке!

БРИК: Ты должна соблюдать условия.

МАРГАРЕТ: Их невозможно выполнить!

БРИК: Тебя никто не заставляет…

МАРГАРЕТ: Тише! Кто там? Кто там за дверью?!

В холле раздаются шаги.

МЕЙ (за дверью): Можно зайти на минутку?

МАРГАРЕТ: Ах, это ты, Мей! Конечно, заходи, доргая!

Входит Мей, неся над головой снаряжение для стрельбы из лука для женщин.

МЕЙ: Брик, это твое?

МАРГАРЕТ: Да нет же, Мей, это приз Дианы – Охотницы. Я выиграла на соревнованиях в колледже.

МЕЙ: Разве можно оставлять без присмотра такие штуки в доме, где полно детей? Дети с нормальным развитием обожают играть с оружием.

МАРГАРЕТ: «Дети с нормальным развитием», если они воспитаны, не хватают чужие вещи.

МЕЙ: Мегги, милочка. Если бы у тебя были дети, ты бы поняла, как смешно звучат твои слова. Будь добра, запри это, а ключи убери подальше.

МАРГАРЕТ: Не бойся, Мей, твоим детям ничто не угрожает. У нас с Бриком есть лицензии на охоту с луком и стрелами. Как только откроется сезон, мы поедем на озеро охотиться на оленей. С собаками, бегом, по лесам… (Уходит со снаряжением в чулан.)

МЕЙ: Как твоя нога, Брик? Болит?

БРИК: Не болит. Только чешется.

МЕЙ: Ах, Брик, как жаль, что тебя не было в гостиной после ужина. Дети устроили концерт. Полли играла на рояле, Бастер и Снни – на ударных. А потом потушили свет и Дикси и Трикси танцевали на пуантах, все в блестках, словно феи! Большой Па буквально сиял от счастья!

МАРГАРЕТ (из чулана, с коротким смешком): Что ты говоришь! Я не прощу себе, что мы пропустили такое удовольствие! (Выходит из чулана.) Мей, все хочу спросить у тебя. Почему ты дала твоим детям собачьи клички?

МЕЙ: Собачьи?

Маргарет произносит свою реплику, направляясь поднять бамбуковые шторы, так как закатные лучи уже не так ярки. По дороге она подмигивает Брику.

МАРГАРЕТ (сладким голосом): Дикси, Трикси, Бастер, Санни, Полли! Четыре собачонки и попугай… Так и просятся в цирковой номер!

МЕЙ: Мегги! (Маргарет оборачивается к ней с улыбкой.) Откуда у тебя эти кошачьи ужимки?

МАРГАРЕТ: А я и есть кошка! Ты что, шуток не понимаешь?

МЕЙ: Я обожаю, но только остроумные. Ты прекрасно знаешь их настоящие имена. Бастер – это Роберт, Санни – Сандерс, Трикси – Марлена, а Дикси… (Кто-то зовет ее снизу: «Мей, Мей!», она бросается к двери.) Меня зовут, антракт кончился!

МАРГАРЕТ (после того, как дверь за Мей закрылась): Интересно, а как на самом деле зовут Дикси? Неужели я действительно так похожа на кошку? Но почему меня гложет зависть и терзает желание? Брик, я достала твой вечерний шелковый костюм и рубашку с монограммой. А в манжеты вставила чудесные запонки с сапфирами.

БРИК: Как же я надену брюки на гипс?

МАРГАРЕТ: Наденешь, я тебе помогу.

БРИК: Нет, я не буду одеваться, Мегги.

МАРГАРЕТ: Ну, надень хоть белую шелковую пижаму.

БРИК: Это можно.

МАРГАРЕТ: Спасибо. Большое спасибо, что вы соизволили снизойти.

БРИК: Не стоит благодарности.

МАРГАРЕТ: Брик! Сколько еще может длиться это наказание? Разве я не отбыла свой срок? Могу я подать прошение о помиловании?

БРИК: Мегги, не порть удовольствие. Последнее время мне часто кажется, будто ты только что прибежала наверх предупредить о пожаре, так звучит твой голос.

МАРГАРЕТ: Не удивительно. Совсем не удивительно. Если бы ты знал, что твориться со мной, Брик! (Внизу дети и взрослые поют песню «Моя дикая ирландская роза».) Я все время чувствую себя кошкой на раскаленной крыше.

БРИК: Так спрыгни с крыши, Мегги, спрыгни! Кошка всегда приземляется на все четыре лапы! И знаешь что – заведи себе любовника!

МАРГАРЕТ: Удивительная мысль и главное – оригинальная, но для меня другие мужчины пока не существуют! Закрою глаза – и снова вижу тебя! Хоть бы ты подурнел, Брик, растолстел, что ли, все было бы легче. (Открывает дверь в холл, прислушивается.) Концерт еще в полном разгаре! Браво, уроды, браво! (Со злостью захлопывает дверь и запирает ее на ключ.)

БРИК: Зачем ты заперла дверь?

МАРГАРЕТ: Чтоб хоть ненадолго остаться с тобой наедине.

БРИК: Но ты прекрасно понимаешь, Мегги…

МАРГАРЕТ: Ничего я не понимаю. (Бросается к балконной двери и опускает розовые шторы.)

БРИК: Мегги, мне неловко за тебя.

МАРГАРЕТ: Неловко? Тогда не надо меня мучить. Я больше не в силах так жить.

БРИК: Но ты же соглашалась…

МАРГАРЕТ: Знаю, но…

БРИК: На определенные условия, так выполняй их.

МАРГАРЕТ: Не могу! Не могу! Не могу! (Хватает его за плечо.)

БРИК: Пусти!

Вырывается, хватает маленький будуарный стульчик и поднимает над головой, словно цирковой укротитель перед большой дикой кошкой. Пауза пять секунд. Она смотрит на него долгим взглядом, зажав рот кулаком, потом разражается пронзительным, почти истерическим смехом. Он приходит в себя, криво улыбаясь, опускает стул на пол. За дверью раздается голос Большой Мамы.

БОЛЬШАЯ МА: Брик! Брик!

БРИК: В чем дело, Ма?

БОЛЬШАЯ МА (за дверью): Ах, мальчик мой, мы получили такие чудесные известия насчет Большого Папа. Я тут же побежала сказать тебе. (Дергает за ручку двери.) Вы зачем запираетесь? Что, я не видела его раздетым? Откройте скорее! И что за манера запирать двери!

МАРГАРЕТ: Большая Ма!

Большая Ма появляется через балконную дверь за спиной Маргарет, тяжело дыша и отдуваясь, как старый бульдог. Это невысокая женщина лет шестидесяти с постоянной отдышкой. Почти всегда она находится в напряжении, словно боксер на ринге или, скорее, дзюдоист. По социальному происхождению она несколько выше Большого Па, но не намного. На ней платье с черными или серебряными кружевами и многочисленными бриллиантами общей стоимостью в полмиллиона. Человек она очень искренний.