Джинн третьего класса - Лисон Роберт - Страница 15

— Слушаю и пови… — раздался голос Абу, и комната исчезла.

Алеку почудилось, что его подхватил свистящий ветер, но, прежде чем он успел оценить всю прелесть полета, они уже приземлились.

— Абу, где мы?

Алек был в спальне. Через старое окно с рассохшейся рамой светил уличный фонарь. Алек осмотрелся и в тусклом свете фонаря увидел запущенную комнату: сломанные стулья, старые тряпки, газеты, посуду.

— Кто тут?

Алек вгляделся в темноту. На постели сидела старуха — волосы накручены на бигуди, из-под ветхой сорочки торчат костлявые плечи.

— Кто тут? — взвизгнула она.

Алек выпучил глаза. О господи, опять этот Абу! Они ошиблись этажом, оказались в спальне мисс Моррис и разбудили старушку.

— Ну погодите, я вас живо поймаю! Где мои очки?

Старуха откинула одеяло и с поразительной энергией прыгнула с кровати прямо туда, где стоял Алек.

— Странно! — забормотала она. — Голову дам на отсечение, что здесь кто-то есть. Верно, та самая нечистая сила, про которую рассказывал Гарри Боуден.

Покачав головой, мисс Моррис забралась под одеяло.

— Быстрей, Абу, болван аравийский! Давай отсюда живо — нам нужно на этаж выше, к Уоллесам! — прошептал Алек.

Комната на мгновение исчезла и преобразилась — стала узкой, длинной и очень темной. Сюда свет с улицы не доходил, а значит, догадался Алек, окна отсюда выходят во двор. Он увидел кровать, а рядом — детскую кроватку. На кровати вроде бы спала Евлалия. Она лежала на спине, неловко подложив одну руку под голову. Другую руку она подложила под кудрявую головку сестренки, спавшей рядом.

Алек подошел к двери, но она поддавалась с трудом. Он понял, в чем дело: места в комнате не хватало, и кровать стояла впритык к дверям. Алек покачал головой — у Уоллесов было еще теснее, чем у него в чулане. Малышка в кроватке захныкала. Евлалия пошевелилась, медленно села и осторожно высвободила руку из-под сестренкиной головы. Потом она спустила ноги с кровати, на цыпочках подошла к малышке и убаюкала ее.

Алек окликнул Абу и через мгновение уже лежал в своей постели. Скоро он уснул.

На следующее утро на линейке, когда Евлалия и ее подружки проходили мимо Алека, они захихикали и принялись шептаться.

— Хотите верьте, хотите нет — а он мне вчера приснился.

— Кто?

— Вон тот, Шкилетик. Стоит у моей постели и глядит прямо на меня.

— От него не спрячешься!

Миссис Уайет, учительница гимнастики, выравнивала строй.

— Тише вы там!

Одна из подружек Евлалии что-то тихонько шепнула, но миссис Уайет все услышала.

— Имей в виду, я слышала все — от слова до слова, а таких, как ты, я без масла ем, ясно?

— Ну что вы, мэм! Это ведь про нас говорят, что мы едим человечину, — ответила Евлалия.

Миссис Уайет нахмурилась, но потом рассмеялась:

— Ладно, ладно — на этот раз твоя взяла. Отправляйтесь в класс.

В тот вечер Ким задержалась на работе, и вечер прошел мирно. Но только Алек собрался к себе, как папа, который, по обыкновению, читал газету, расхохотался:

— Ты только посмотри, что пишут про Хетти Моррис!

Мама удивленно посмотрела на него.

— «Еще одна престарелая жительница Баглтауна сообщает о появлении потусторонних сил. Мисс Хетти Моррис с Бонер-стрит известила нас, что в ночь на пятницу, когда она легла спать, она почувствовала, что в ее комнате находится нечто таинственное. Осмотр комнаты не дал никаких результатов, но мисс Моррис заявила: „Несомненно, кто-то там был“. Это уже второй случай после того, который был описан нашей газетой со слов мистера Гарри Боудена из Раундхилла».

Папа отложил газету и рассмеялся. Алек еще никогда не видал, чтобы папа так веселился.

— Так я и знал! Уж если папаше явились духи, значит, они и без Хетти Моррис не обойдутся.

Он замолчал, только когда увидел обращенный на него взгляд мамы.

— В чем дело, Конни?

— Ничего смешного тут нет.

— Почему? Ты ведь не веришь всей этой болтовне? — папа удивленно смотрел на маму.

— Конечно, нет, — сердито ответила мама. — Но то, что случилось с мисс Моррис, вовсе не смешно.

— Ты это о чем, дорогая?

— Эта дурацкая статья мне кое о чем напомнила. Хетти Моррис сегодня днем к нам заходила. Она была в отчаянии. Сказала, что к ним приходил человек из совета и говорил: всю Бонер-стрит снесут, а их переселят в Мурсайд.

— И что же?

— А она туда не хочет. Вот и все. Ее можно понять.

— Но в чем же все-таки дело? Они уже лет сто грозятся снести Бонер-стрит.

— Она сказала, что теперь в это дело ввязалась санитарная комиссия и олдермен Блеггетт.

— Постой-ка! Тут об этом кое-что есть. И даже на первой странице. — Папа снова схватил газету. — «Таинственная болезнь среди баглтаунских иммигрантов». Это заголовок. "Сообщение о загадочном заболевании среди цветных обитателей Бонер-стрит привело сюда на этой неделе представителей санитарно-жилищной комиссии. В то время как власти указывают, что для беспокойства нет серьезных оснований, появление этого заболевания, по всей видимости не инфекционного, опять поставило на повестку дня вопрос о будущем тех, кто проживает на этой улице, намеченной на снос… Олдермен Блеггетт заявил нашему корреспонденту: «Мы не исключаем того, что заболевание занесено в этот район каким-то нелегальным иммигрантом». — Папа отбросил газету. — Этот Блеггетт городит ерунду. Если болезнь не заразная, как кто-то мог занести ее в этот район?

— Меня все это мало волнует. Меня куда больше беспокоит бедняжка Хетти Моррис. Она так плакала, так убивалась!

Папа покачал головой:

— Не понимаю, зачем, если кто-то заболел, переселять в Мурсайд целую улицу?

— Могу тебе объяснить, папа, — сказала Ким, влетая на кухню через черный ход и на бегу сбрасывая шарф.

— Те же и Ким Боуден, — вздохнула мама.

— Не цепляйся, ма, — ответила Ким. — Я только что говорила с Артуром Блеггеттом.

— Какое счастье! — съязвила мама, но Ким никак на это не отреагировала.

— Он говорит, все идет по плану. Весь район вокруг Бонер-стрит и Апшо-стрит собираются застроить дорогими домами — с квартирами для служащих. На Пенфолд-роуд построят дома для рабочих очистительного завода. Танк снесут, а на его месте устроят большую автомобильную стоянку.

— Стоянку? — удивилась мама. — С какой стати? На углу Стейшн-роуд и Скул-лейн вполне хватает места!

— А там будет большой торговый центр, а над ним — квартиры. Все будет страшно современно! — объяснила Ким.

— Да как же так! — разволновался Алек. — Какая же там стоянка, если к Танку нет дороги?

— Сейчас, конечно, нет, — ответила мама. — Но когда-то была. По ней возили материалы через Бонер-стрит, Скул-лейн, а оттуда по шоссе. Когда Танк закрыли, виадук обнесли забором. Но с Танком это правильно… Только глаза мозолит…

— Это ужасно! — сказал Алек.

— Иди к себе, Алек, и делай уроки, — опомнилась мама. — Тебя все это не касается.

Алек вышел в коридор. Его это не касается! Неужели они возьмут и превратят Танк в какую-то дрянную стоянку?! Из кухни снова раздались голоса, и Алек остановился.

— К чему им большой торговый центр? — спрашивала мама. — Только и знают деньги переводить.

— Ну, это еще когда будет, — протянула Ким. — Но вот что Бонер-стрит скоро снесут — это я уверена. Олдермен Блеггетт и его люди спят и видят эти квартиры для служащих.

— А бедняжке Хетти Моррис и прочим, значит, съезжать? Очень мило! — возмутилась мама. — Сказала бы я им, как это называется!

— Что ты на меня-то смотришь? — спросил папа.

— Почему бы не вмешаться твоим ребятам из Клуба железнодорожников ?

— Им не до того! — усмехнулась Ким. — Они только и знают, что спорить, что лучше: паровоз или тепловоз.

Алек услышал, как папа встал и сложил газету.

— Я пошел, — сказал папа.

Алек юркнул в свою комнату, надел свитер и джинсы и выскочил на улицу. Мама закричала ему вслед: