Золото Дюка - Уильямс Мэри - Страница 8

Несколько дней спустя после встречи с Евой Дюк вернулся на ферму поздно вечером с рудника, где шло строительство, и нашел Леону нарядной, в ее лучшем сиреневом платье и в кружевном переднике, стоящей в гостиной у большого, накрытого к обеду стола.

Дюк удивился. Обычно они обедали в кухне. Очевидно, была причина для такого парада. Вечера были еще холодными в апреле, и в старом корнуоллском очаге горели дрова. На чистой скатерти стояла ваза с марципанами, бутылка домашнего вина и бокалы.

– Вот это да! – воскликнул Дюк. – Что за причина? Чей-нибудь день рождения?

Леона обернулась к нему. Она немного изменила прическу, сделав ее менее строгой, и теперь при меркнущем свете дня, освещенная бликами огня из камина, казалась невероятно юной. Как темно-голубой гиацинт, озаренный солнцем, подумалось Дюку.

– Я получила уведомление этим утром, после того как ты уже ушел. Его принес Сол, он заходил на почту в поселке. Это от Сарна, он приезжает сегодня вечером. Пишет, что заработал хорошо в Хэйле и хочет меня повидать.

– О! Значит, теперь он захотел приехать? – Тон Дюка был недобрым и ироническим. – Самое время. Может быть, он хочет дать тебе на жизнь пару монет после столь долгого отсутствия? Или ему надоело бродяжничать и воровать, и теперь он хочет получить долю того, что тяжелым трудом заработала его жена, пока он наслаждался свободой?

– Не надо, Дюк, не порти вечер. И я прошу тебя быть с ним повежливее.

– Повежливее? После всех этих лет, когда я из кожи лез, чтобы заработать, а он шлялся, где хотел? – В глазах Дюка загорелся недобрый огонь.

– Но ведь это ты уехал из дому, – напомнила Леона.

Он пожал плечами и махнул рукой, так как больше не мог видеть ее, такую гордую, прекрасную и – вынужденную терпеть этого бродягу Сарна. Дюк направился к двери.

– Я уйду ненадолго, чтобы не мешать вам обниматься и целоваться. К тому же мне надо повидать одного человека в трактире «У Рэма».

Леона видела в окно, как он уходил. С непокрытой головой, слегка сутулясь, Дюк шагал с таким видом, будто хотел стряхнуть с себя гнев. Пожалуй, это и к лучшему, подумала она с горечью, мне будет легче объясниться с Сарном.

Муж Леоны не показывался дома с тех пор, как приехал Дюк. Он найдет, вероятно, оправдания, и достаточно правдоподобные. Когда ему хотелось, он ловко выкручивался, и у него был хорошо подвешен язык, если это было выгодно. А сейчас, конечно, ему выгодно вернуться. Теперь Леона имеет регулярную выручку каждый месяц от овощей со своего огорода, продавая их в поселке, от яиц, от домашней птицы, а также от печенья, выпекаемого для деревенской кондитерской. К тому же у нее есть еще мешочек с золотыми монетами, которые она нашла в морском сундучке на чердаке фермы. Сэр Джонатан спрятал его от всех специально для нее, это следовало из приписке к завещанию «со всем, что там находится».

Леона истратила немного, разумеется, только чтобы привести в порядок ферму. Купила корову, двух свиней, кур, зерна и семян для того, чтобы засадить два прилегающих к ферме поля. Сол оказался хорошим помощником по уходу за скотиной и в поле. Ей повезло с сыном. Хотя она и Сарн, как муж и жена, должны быть вместе, Леона решила раз и навсегда, что он никогда не узнает о ее тайном кладе. Он должен остаться и внести свою долю в тяжелый домашний труд. Если нет – ее губы сжались, – ему придется уйти отсюда опять, иначе между ним и Дюком возникнут неприятности.

Конечно, будет нелегко, но она вытерпит. Вытерпит ради сына и ради Сарна. Ей надо прежде всего думать о сыне. Сарн, безусловно, проиграет в открытом бою. Он всегда был слаб физически, но хитер, хитер как лис, и забавен, если захочет. Вспомнив его положительные качества, Леона снова прониклась к Сарну теплым чувством. Конечно, она не должна была выходить за него замуж, ей он не подходил. Но в то время ей казалось, что это выход из положения.

Что касается Дюка, она ненавидела его за то, что его не оказалось рядом, когда он был так ей нужен. Уехать и не вернуться к обговоренному сроку! Даже сейчас, спустя много лет, в ней снова поднялось глубоко запрятанное возмущение. Но теперь она не показывала виду, потому что нуждалась в его золоте и в его помощи. Надо было запустить рудник, из-за Сола. Сол был единственным на земле человеком, что-либо значащим для Леоны. Да еще старая женщина, подобравшая и воспитавшая ее как собственную дочь.

Леона заставила себя вернуться к настоящему. Что толку ворошить прошлое? Все ли на месте и выглядит приветливо и заманчиво для проголодавшегося путника? Из кухни шел вкусный запах любимого Сарном пирога из кролика, соленых огурцов, жареных овощей со специями и свежеиспеченного хлеба. Жирный пудинг, булочки с изюмом, а уж после стаканчика ее знаменитого вина из бузины все придут в хорошее настроение.

Легкая загадочная улыбка заиграла на ее губах. Она взглянула на старинные часы, стоявшие в углу напротив камина. Он уже должен быть здесь. Седьмой час. Улыбка медленно исчезала. Леона начала хмуриться.

Она подошла к двери и, открыв ее, позвала:

– Сол, ты помылся? Переоделся?

Мальчик появился перед ней в своем лучшем костюме, вьющиеся волосы приглажены, лицо розовое от здоровой пищи и свежего воздуха.

– Готов, ма.

– Тогда пойди погляди на тропинку, не идет ли твой отец.

Он убежал, и Леона осталась опять одна. То и дело она поглядывала на часы. У нее начало зарождаться подозрение, что и в этот раз, как неоднократно случалось раньше, Сарн не сдержит слова. Не то чтобы она любила его, но она вышла за него, он был ее мужем, и мысль об очередном предательстве была унизительна.

Леона решительно отогнала эти мысли и начала придумывать оправдательные причины: его задержали дела в Хэйле, или вышел спор из-за оплаты. В дороге могло случиться разное. Может быть, Сарн договорился, чтобы его подвез какой-нибудь фермер или медник, а по дороге повозка могла сломаться. О, тысячи причин могли его задержать! Все могло случиться. Но беспокойство превращалось в глухой гнев.

Пирог все еще был горячим и ждал в духовке, хотя сласти уже потеряли свою рассыпчатую хрупкость.

Прошел час. Вернулся Сол, лицо у него было озабоченным.

– Его не видать, ма. Я спустился по тропе до самой дороги.

– О! – Леона сжала руки так, что ногти впились в ладони. – Ну тогда, – она постаралась придать голосу веселость, – может быть, приступим к ужину, ты и я? Жаль, что пропадает такая вкусная еда.

– Я тоже так считаю, – согласился Сол. – Не расстраивайся, ты же его знаешь. Заговорился с кем-нибудь. Или, может быть... – Он умолк под ее иронически-злым взглядом.

– А может быть, у него нашлось дело повеселее в последний момент, например, поиграться с богатой вдовушкой? – подхватила Леона. – Не принимай меня за дурочку, лучше помолчи. Не надо меня жалеть. Он не пришел, и все.

Сол прикусил губу и поправил свой лучший галстук. Он пригладил успевшие растрепаться на ветру волосы и взглянул в окно на тропинку.

– Да сядь ты! – прикрикнула Леона, – А, я сейчас выну пирог.

Он придвинул к столу два стула, пока она ходила в кухню. Через секунду Леона вернулась с подносом, уставленным блюдами.

Они попробовали вино, перед тем как начать есть. Сол спросил:

– Я думал, что дядя Дюк будет здесь. Почему его нет?

– У него дела. Придержи свои вопросы, Сол, и ешь. Помни, что еще надо присмотреть за скотиной, так что тебе придется опять потом переодеться. И если отец к тому времени не появится, нужно будет сходить в поселок и узнать, не видел ли его кто-нибудь «У Рэма». И отнесешь яйца Сэму Форесту, чтобы завтра не ходить. Они в маслобойне.

– Хорошо.

Сол ел с аппетитом, а Леона с трудом проглатывала пищу, но старалась не показать виду, что не может есть.

– Теперь, – сказала она, когда пирог и пудинг были наполовину съедены, – собирайся. И никаких поблажек.

Сол вскочил, ухмыляясь.

– Еще глоток твоего вина, ма, и я помчусь туда и обратно быстрее ветра.

Она налила немного в маленький стаканчик и подала сыну. Через минуту он уже шагал вниз через вересковые заросли, к деревне. Стало почти совсем темно, когда Сол вернулся, и к тому времени Леона закончила почти всю работу на ферме.