Золото Дюка - Уильямс Мэри - Страница 13

Предстоящее объяснение заставляло Дюка нервничать. Он ревновал ее к прошлому, ведь, когда он отсутствовал, она была с Сарном. Да, так ни странно, он ревновал.

И еще этот Роджер Куртни, который возжелал Леону много лет назад и овладел ею. Это мучило, не давало Дюку покою, поднимая мутные темные чувства.

Иногда он во всем винил ее, но такое бывало очень редко. Вина ложилась, в основном, на него самого, потому что он уехал тогда, оставив Леону со старухой матерью и с Сарном. Молодой Куртни, конечно, потом и не вспоминал о безымянном подкидыше в Келин Вудс. У него уже была невеста, и брак был делом решенным.

По какой-то иронии судьбы эти двое однажды встретились, и в результате на свет появился Сол. Дюк стиснул зубы, когда представил эту картину: девственная золотая красота Леоны и похотливое жадное желание молодого Куртни овладеть этой красотой. Как это случилось? Где? Каждый раз Дюк пытался отогнать эти мысли, проклиная себя за то, что так глубоко задет женщиной.

Пусть прошлое умрет, уговаривал он себя, готовясь рассказать Леоне о смерти мужа. И черт с ним, с Роджером Куртни! Оба владели ею, но теперь она свободна, и в будущем Дюк видел ее рядом с собой. Она не из тех женщин, которые дают обет безбрачия. Он чувствовал, как Леоне хочется ласки и тепла...

Перестань волноваться, Дюк Дарк. У тебя были до нее женщины, гораздо более своенравные и дикие, чем она, и ты справлялся с ними. Да, все было, но для Дюка теперь существовала одна Леона. С ней все было по-другому. Он ценил не только ее внешнюю красоту, он гордился ею и знал, что жизнь рядом с Леоной будет полной и счастливой до конца его дней. Так должно быть. Он должен с ней объясниться.

После нескольких дней колебаний Дюк наконец решился. Был вечер, уже стемнело. Оба наслаждались редким моментом отдыха и покоя. Сидели на кухне, Дюк с кружкой сидра, Леона вязала, клубок шерсти медленно разматывался на коленях. В очаге булькал в кастрюле суп. Обстановка была спокойной и уютной. Профиль Леоны золотился в отблеске пламени очага. Тишину нарушали только потрескивание дров и тиканье старинных часов. Сол занимался в сарае резьбой по дереву, и Дюк решил, что настало подходящее время для выяснения отношений с Леоной.

Он задумчиво взглянул на нее, встал и подошел к окну. Помедлил немного, потом подошел к Леоне вплотную.

– Леона, – начал он, глядя на золотистые волосы.

Она подняла голову, удивленная его серьезным тоном.

– Да?

– Я должен тебе сказать кое-что. О Сарне.

– Сарн? Он приехал? Или... с ним что-нибудь случилось?

– Да, случилось. – Он пристально наблюдал за выражением ее лица и решил говорить напрямую, избегая ненужных вступлений. – Он мертв.

Она не вскрикнула и не побледнела, но Дюк заметил, что ее пальцы с силой сжали край стола перед тем, как она поднялась и, сдвинув брови, переспросила:

– Мертв? Сарн? Но... как...

Дюк с силой усадил ее на стул и коротко, стараясь не волноваться, рассказал, что случилось. Леона слушала молча. До нее медленно доходил смысл его слов. Дюк хотел взять ее за руку, но Леона не позволила.

– Не надо. Пожалуйста. Не сейчас.

– Я знаю, что ты потрясена, – мягко проговорил он, – но...

– Почему ты не сказал мне раньше? – перебила она. – Я должна была узнать об этом сразу.

– Я рад, что ты не узнала. Мне нужно было время, чтобы решить, говорить ли тебе об этом вообще. Я мог никому не сказать, сохранив в тайне его гибель. И возможно, – в голосе Дюка зазвучала ирония, – это было бы лучше для всех.

– Но Сарн был моим мужем.

– Неужели? О, Леона, не надо притворяться. Что между вами осталось? Да и было ли когда-нибудь вообще? Я могу заметить, что он был моим братом, но Сарн не был бы Сарном, если бы любил кого-нибудь, кроме себя. Никого больше не существовало для него, вот разве только мать, да и ее он любил тогда, когда ему что-то от нее было надо.

– Да, ты прав, – тон Леоны слегка смягчился, – ей ведь тоже нужно сказать, мы обязаны, правда?

– Нет необходимости. Если бы она до сих пор жила одна в Келин Вудс, ожидая, когда Сарн соизволит появиться, то тогда другое дело. Но сейчас половину времени она живет здесь или разъезжает по окрестностям в своей двуколке. Может быть, не стоит волновать ее в таком возрасте.

– Я не уверена в этом. Сара всегда была привязана к нему. О, Дюк! – Леону вдруг захлестнула волна чувств. Она вскочила и прикрыла глаза, хотя слез не было.

В одно мгновение руки Дюка обвились вокруг нее.

– Ну, дорогая, не волнуйся, не надо расстраиваться, – мягко уговаривал он, прижав к своей груди ее голову, – Сарн ушел навсегда, и тебе не надо больше думать, где он и что с ним. Он был просто неуловим. И все к лучшему. Смотри в глаза правде, Леона. – Он отпустил ее, и они теперь стояли, глядя в глаза друг дpyra. – Хотя, конечно, я не хотел для него такого конца, особенно от рук этого проклятого Куртни, но ты свободна теперь... Мы оба свободны и можем пожениться в самом скором времени. Реакция Леоны была неожиданной.

– Нет. А как же Сол? Он должен знать, что его отец умер. И по закону...

– Его отец? – Дюк коротко хохотнул. – Не пытайся дурачить меня. И не питай никаких иллюзий по этому поводу. Наш жадный сквайр был достаточно беспечен и оставил свою печать на чертах своего незаконнорожденного потомка.

– Сол – не бастард, – резко возразила Леона.

– По закону – нет. Но по крови, Леона, по крови, а именно это главное. Законы придумывают люди, они же их и нарушают. Но ни один закон не сможет нас с тобой теперь разделить. Мы сохраним в тайне гибель Сарна, только двое об этом знают, вернее трое: ты, я и проклятый Куртни. Солу я скажу об этом сам. Как моя жена...

– Как я могу ею стать, если официально не будет известно, что Сарн мертв? Ты должен заявить об этом.

– Ты не права. Пойдут расспросы, слухи, расследование и прочие неприятности. Я попаду в чертовски затруднительное положение. Я не собираюсь никуда заявлять, любовь моя. Существуют свадебные обряды и помимо церковных. Например, у цыган. Мы ускользнем однажды отсюда, и я обвенчаюсь с тобой по цыганскому обряду. я надену на твой палец кольцо, а потом, когда Сарн будет всеми забыт, отомрут все сплетни. И никто не осмелится задавать вопросы жене Дюка Дарка. И, если к тому времени нам захочется, мы обвенчаемся в церкви. Закон разрешит за давностью исчезновения Сарна.

Леона медленно покачала головой.

– Мне хотелось бы сделать это сейчас, чтобы все было честно и законно, обычным путем, как у всех.

Легкая улыбка скользнула по губам Дюка.

– Нет. Ты совсем этого не хочешь. – Он снова обнял ее. – И знаешь почему? Потому что ты сама не похожа на других, в тебе нет ничего обыденного, и никогда не будет, моя радость. Ты создана возбуждать, согревать душу и жить по законам самой природы. Ты – неистовая и сумасбродная, в тебе ветер, солнце и облака, и я хочу тебя, Леона. Один Бог знает, как я хочу тебя, – я пьян от тебя. О, Леона, Леона...

Он целовал и гладил прекрасное лицо и шею, обнимал ее статное тело. Она сначала противилась, шепча:

– А как же Сарн, мы забыли... – но ее голос был заглушён поцелуем.

И потом, когда они лежали вместе, все сомнения улетучились и ужасные воспоминания о «Дыре мертвеца» были временно забыты.

На следующее утро, когда Дюк и Сол шли к руднику, Дюк, не желая привлекать к разговору Леону, без предисловий, но по возможности осторожно сообщил мальчику печальную новость. Они стояли под деревом, Дюк разжег свою трубку, потом, взглянув в сторону подножия холма, где скрывалась зловещая яма, кратко рассказал о том, что случилось, и закончил так:

– Не расстраивайся, парень. Его смерть была быстрой, и твой... мой брат умер сразу. И, если тебе будет легче, знай, что он не был твоим родным отцом, хотя ты так считал... – Дюк замолчал в ожидании какого-нибудь ответа: возгласа удивления, потрясения.

Но ответом было молчание.

Сол стоял, глядя вдаль, он стал, может быть, чуть бледнее, чем обычно. А когда заговорил, его спокойный тон поразил Дюка.