Вики-ангел - Уилсон Жаклин - Страница 25

— Именно этого я и боюсь. Ничего не помню! Пытаюсь восстановить события, но в голове путаница. Стоит подумать о том дне, как меня начинает бить дрожь.

— Они поймут. Мама пойдет с тобой. Если не сможет уйти с работы, попросим миссис Уэйнрайт, или я найду себе замену…

Мне хочется ее обнять! До чего же она добрая! Но Вики крутится за спиной… Нельзя ей позволять хулиганить!

Выдавливаю из себя слова благодарности и убегаю. Без формы и кроссовок несусь на спортивную площадку. Ступням жарко в школьных туфлях, кофта тесна в рукавах, но я мчусь дальше. Делаю все неправильно, но, как ни странно, становится легче. Не нужно думать ни о руках, ни о положении головы. Ног под собой не чую, словно парю. Победа! Не буду ни с кем ее делить! Я научилась бегать!

— Чушь! Прежде всего это была моя идея! Ты не умеешь бегать. Посмотри на меня!

Вики несется в тридцати сантиметрах от земли и презрительно на меня поглядывает.

— Ты только посмотри на себя! Красная как рак! Фу! Потная! В классе от тебя будет пахнуть, и никто не захочет сидеть с тобой рядом — ни Зефирина Мадлен, ни Толстый Сэм, — насмехается Вики.

— Почему ты всегда злишься? Мы же считаемся подругами!

— Ты еще смеешь называть себя подругой?!

— Что ты имеешь в виду? — замираю я.

— Неужто не помнишь? — спрашивает Вики, кружась у меня над головой.

Зажмуриваюсь, но она стоит перед глазами. Затыкаю уши, но слышу ее голос. Бегай сколько душе угодно — от Вики не скроешься.

Не могу сегодня оставаться в школе. Говорю, что болит голова, — это правда, и меня отпускают домой. Надеюсь, папа будет спать, но он сидит в кухне в трусах и халате и обводит кружком объявления о найме на работу.

— Смотрю, какие есть вакансии, — объясняет он. — От работы в ночную смену последнее здоровье растеряешь. Голова становится чугунной, и отношения с мамой не улучшаются.

Не хочу разговаривать на эту тему, мне бы сейчас запереться в своей комнате и лечь в кровать, но он хлопочет вокруг меня, заставляет согнуть шею, проверяет, нет ли на руках сыпи.

— Папа, ради бога, оставь меня в покое. У меня просто болит голова.

— Да, да… Я только хотел удостовериться. Садись, сейчас дам тебе чаю. Где у мамы аспирин?

Спорить с ним — себе дороже. Плюхаюсь на стул. На столе — посуда, оставшаяся после завтрака. В мисках — недоеденный йогурт. От одного вида беспорядка меня начинает тошнить. Иду и выбрасываю остатки еды в мусорное ведро. Вдруг среди огрызков от яблок и спитых чайных пакетиков вижу скомканный конверт с письмом о следствии по делу Вики. Наверное, мама его выбросила.

— Что это? — спрашивает папа.

— Ничего особенного, — отвечаю я. — Повестка в суд.

— Я думал, следствие проводят сразу после случившегося.

— Дело отложили. Они только что начали.

— Тебя вызывают?

— Мама говорит, идти необязательно, но миссис Кембридж из школы сказала, у меня нет выбора.

— Она права, Джейд. Нужно пойти. Не волнуйся, я буду с тобой.

Не хочу, чтобы он шел со мной, и нет никакого желания идти с мамой. Родители без конца ссорятся по этому поводу, но в назначенный день оба стоят принаряженные, как на похороны Вики, и готовы меня сопровождать.

Чувствую себя отвратительно, потому что почти не спала. Пытаюсь сообразить, что нужно сказать, но в голове пусто — только ужасающая тишина и крик Вики.

Крик не смолкает. Трясу головой и потираю уши.

— У тебя болят уши, Джейд? Ты ужасно выглядишь. Следствие до добра не доведет — только душу разбередит. Зачем ты уговорил ее пойти? — спрашивает мама, испепеляя папу взглядом.

— Нельзя отлынивать, а тебя могли привлечь к ответственности за уничтожение письма. Типичный поступок! Никогда не хочешь посмотреть правде в глаза!

— Это ты зарываешь голову в песок! — резко отвечает мама.

Я оторопело смотрю на обоих. Они ссорятся не только из-за следствия.

— Мама, папа…

Родители вспоминают про меня и как по команде берут за руки — мама за левую, а папа за правую.

— Постарайся не волноваться, Джейд, — успокаивает мама.

— Я с тобой, детка.

Мы не держались за руки с тех пор, как я была маленькой. Замираем, словно скованные, потом начинаем ерзать и отпускаем друг друга. Они идут рядом со мной по дороге мимо школы, где на тротуаре лежат пожухшие букеты Вики.

Я много раз проходила мимо старых зданий, но не знала, что в них находится. Поднимаемся по ступенькам. Мама с папой испуганно озираются по сторонам. Служащий с вышитыми на пиджаке коронами записывает мою фамилию и просит подождать в приемной.

Родители Вики уже там. Оба сильно изменились — похудели и загорели, но у них больной вид. У мистера Уотерса пропал живот и исчезли пухлые щеки. Миссис Уотерс тщательно загримирована. Несмотря на стильную стрижку, она сильно постарела, почти как бабушка Вики.

Не знаю, что сказать. Все молчат. В конце концов папа Вики нам кивает, и мой папа вежливо спрашивает, как дела, что совершенно не к месту. Мистер Уотерс отвечает: «Спасибо, хорошо», — что тоже глупо. Мама тихо бормочет по поводу того, какое это испытание для всех нас. Мама Вики молчит. Она уставилась на меня, и я чувствую себя виноватой. Хочу ей сказать, что в гибели Вики нет моей вины.

Но я ошибаюсь.

В комнату быстро входит бледный мужчина средних лет в тщательно отутюженном костюме и черном галстуке. При виде мистера и миссис Уотерс он меняется в лице. Наверное, это водитель. Мне он казался гораздо выше. Садится в противоположном конце комнаты — подальше от родителей Вики — и не знает, что делать с руками, лишь сгибает и разгибает пальцы. Я представляю, как они сжимают руль. Если бы он смог вовремя свернуть…

Водитель не виноват — он ехал очень медленно. Вики неожиданно выбежала на дорогу прямо перед его машиной. Он не смог ничего сделать и нажал на тормоз. Помню ужасный скрип, а потом Вики вскрикнула…

— Джейд, — спрашивает мама, — у тебя голова кружится? Опусти ее вниз.

Мама пытается меня согнуть. Я смущаюсь и вырываюсь у нее из рук:

— Все нормально… Не надо!

— Ты побледнела как полотно. Нужно попить водички.

Папа вскакивает со стула и бежит к автомату по продаже напитков:

— Хочешь кока-колы?

Потягиваю напиток из банки. Кола стекает по подбородку и капает на белую блузку.

— Джейд! Можно поаккуратней? — шипит мама и вытирает пятно носовым платком.

Мне неловко. Понимаю, мама с папой стараются меня поддержать, но неприлично ухаживать за мной на глазах у родителей Вики, потому что у тех больше нет дочери, о которой нужно заботиться.

Комната наполняется людьми. Входит женщина. Она вызывала «скорую помощь». Остальных свидетелей я не знаю.

— Может быть, тебя не попросят давать показания, — шепчет мама. — Вон сколько людей пришло. Ты все равно не помнишь, что тогда случилось.

В полдень вызывают меня.

— О господи! — вздыхает мама. — Удачи тебе, детка!

Она снова трет пятно на блузке.

— Все будет хорошо, Джейд, — говорит папа, сжав мне руку.

У него холодная, но потная ладонь. Не знаю, жарко мне сейчас или холодно. Не чувствую своего тела. Мне кажется, я парю в воздухе рядом с Вики.

— Сегодня у нас особенный день, правда, Джейд? — восклицает она. — Пора совершить путешествие по дороге памяти.

Меня приводят в большую комнату. За кафедрой сидит мужчина. Рядом с ним — полицейский и стенографистка. Кто-то просит говорить только правду.

Мой голос похож на мышиный писк.

— Итак, Джейд, расскажи нам, что произошло четырнадцатого числа в полдень, когда вы с Викторией вышли из школы.

Он выжидающе на меня смотрит. Я сглатываю, открываю рот, но теряю дар речи.

— Не волнуйся, Джейд. Не торопись. Расскажи своими словами.

У меня их нет. Слышу только крик Вики.

— Вики закричала, когда ее сбила машина, — шепчу я.

— Да, да. А что было до этого? Вспомни, что произошло до несчастного случая.

— Я… я не знаю… Мы выходили из школы и шли по тротуару, и вдруг появилась машина, и Вики закричала…