Ей было сказано, что курить в больнице строжайше запрещено, вот она и злилась на них. А уж Терри этого и вовсе, кажется, готова была пригвоздить своими каблуками-шпильками.

— Знаешь, у твоей мамаши явно с головой не в порядке, — сказала Нэн, когда мы плелись домой из больницы; мой лоб был весь прошит черными швами. — Почему она не бросит его?

Я пожала плечами. Мне тоже это непонятно.

— Но я-то все же бросила его сейчас, верно, Нэн? — сказала я.

— Конечно, Дарлинг. Какая ты была чудесная, храбрая девочка там, в больнице. Я горжусь тобой.

— И я правда-правда могу теперь жить у тебя, Нэн? Я буду делать все-все по дому, и присматривать за Пэтси, и помогать Лоретте с ее малюткой Бритни. Я умею обращаться с детьми…

— Бог с тобой, лапушка, — сказала Нэн. — Тебе вовсе не нужно зарабатывать себе право оставаться с нами. Ты член семьи.

— И я могу остаться в твоей семье навсегда, Нэн? Ты обещаешь?

— Да, я тебе обещаю, Дарлинг, — сказала Нэн.

Это было самое главное. На мою Нэн можно положиться. Она никогда, никогда не нарушает обещаний.