Детская дианетика - Хаббард Рон - Страница 29

Одитор проходит с Джимми приятное событие и просит Джимми вернуться в настоящее время.

Одитор: Каков твой возраст сейчас?

Джимми: Мне десять лет.

Одитор: Ты можешь открыть глаза.

Джимми: (Открывает глаза.) Они не такие, как раньше.

Одитор: Что не такое, как раньше?

Джимми: Мои глаза. Я могу видеть. Я раньше открывал глаза и не мог видеть сразу.

Одитор: Хорошо. А как ты себя чувствуешь в остальном?

Джимми: Хорошо.

Одитор: Как тебе нравится все это?

Джимми: Очень. Я только не понял эти длинные слова в середине.

Одитор: Да? Понимаешь, я иногда на своем языке называю вещи, которые ты не знаешь, как назвать на твоем языке. Если ты услышишь такое непонятное слово, спрашивай меня, и я объясню на твоем языке. Ты, может быть, и знаешь уже, что это слово значит. Какие ты имел в виду слова? Ты не понял, что такое "зачатие"?

Джимми: Да.

Одитор: Зачатие — это встреча отцовских и материнских клеток перед тем, как им слиться и превратиться в малыша. Ты ведь знаешь об этом?

Джимми: Да.

Одитор: И слово "соматика"? Соматика означает боль. Боль — соматику. Понимаешь?

Джимми: Да.

Одитор: Еще что-нибудь непонятно?

Джимми: Нет.

Одитор: Спрашивай, если вспомнишь непонятное. Идет?

Джимми: Идет.

Одитор: Ты все помнишь, что происходило?

Джимми: Да, ты работал с моими глазами и еще мама гуляла по улице до того, как я родился.

Одитор: Тебе случалось в последнее время намочить в постель?

Джимми: Только один раз. Прошлой ночью.

Занятие продолжалось один час двадцать минут, наставало время идти ужинать. Джимми был настолько доволен занятием, что захотел кое-что рассказать о нем родителям.

Утверждение преклира, что у него стало лучше с глазами, мы можем отнести за счет общего ослабления напряжения, так как инграмма, с которой был осуществлен контакт, не содержала в явном виде никакого материала, который мог бы повлиять на зрение Джимми.

Глава 10. Несколько случаев из практики

Примечания.

Речь Бобби неправильна, бессвязна. Иногда ее невозможно со стопроцентной точностью воссоздать по-русски. [Прим. перев.].

Английское "go to hell" — "идти в ад" эквивалентно русскому "пошел к черту", то есть для взрослого — не более чем речевой штамп, употребляя который он не задумывается о его буквальном смысле. Советскому читателю следует здесь вспомнить еще и о том, что это у нас "в каждом окне по атеисту", а других странах даже самые жуткие родители — формально (а то и неформально) верующие и соответственно воспитывают детей. [Прим. перев.].

Слова "hell" (ад) и "smell" (запах) созвучны. [Прим. перев.].

"Go to town" (идти в город) эквивалентно русскому "идти в гору" — быстро достигать чего-либо, продвигаться. [Прим. перев.].

"To see red" (видеть красное) — означает еще и "приходить в ярость". [Прим. перев.].

C-211. Имя ребенка: Ричард Джексон (Дикки).

Возраст: 7 лет.

Имя отца: Чарльз.

Имя матери: Эмма.

Бабушка: "Бамма".

Жалоба матери: "Ничего не могу сделать. Как рехнулся".

Перенесенные травмы: автомобильная катастрофа в возрасте 5 лет, на левую руку накладывались швы без анестезии.

Хронические соматики: насморки, болит горло.

Драматизации: детский лепет.

Когда Дикки привели в Фонд для проведения процессинга, его поведение представляло серьезную проблему. Он отказывался играть с другими детьми, норовил их ударить и оцарапать лицо. Он бегал, как дикий, по комнате для игр, открывал все дверцы и двери в попытках найти из нее выход. Однако, найдя дверь, ведущую во двор, на игровую площадку, он быстро захлопнул ее. На площадке были другие дети.

Физически, судя по записям домашнего доктора в мед карте Дикки, он был практически здоров, не считая регулярных насморков и больного горла. Словарь ребенка был весьма ограничен, речь бедна, и, кроме того, он то и дело позволял себе переходить на детский лепет, при том, что дефектов языка или голосовых связок у него не было.

По словам матери, ребенок был постоянно голоден, но ел только мясо и суп дома и только суп или молоко в школе. Всегда отказывался от сандвичей, даже с мясом. На вопрос одитора, любит ли он какую-нибудь еду больше всего, Дикки ответил: "Нет!"

Некоторые фразы он повторял особенно часто. "Нет" казалось его любимым словцом, вставляемым в самые неподходящие моменты разговора. Два других были: "Я не знаю!", произносимое с неистовой яростью, внешне ничем не вызванной, и: "До свидания", появляющееся через каждые несколько фраз. Расспросы (прямая связь) об этих фразах вызвали немедленную реакцию — ужас, и до сего времени какую-либо определенную информацию о связанных с ними реальных событиях так и не удалось получить.

Первые пятнадцать занятий с Дикки продвижение случая было очень медленным. Он ни в какую не желал сотрудничать с одитором. Он не плакал, скорее на его лице было выражение открытого вызова, словно он намеревался скорее принять и перенести любое наказание, чем выронить хоть слезинку. Временами он был молчалив и угрюм, временами визжал и лягался. Если ему предлагали нанизывать бусинки, играть с конструктором или прилечь и закрыть глаза, он начинал швырять бусинки и детали конструктора в окно и ложился, открыв глаза как можно шире.

Наконец, на шестнадцатом занятии, одитор заметил определенную перемену. Дикки попросили лечь и закрыть глаза, и он сказал: "Ну ладно. Только не долго". С этих пор проведено еще шестнадцать часов процессинга, и способность Дикки к совместной деятельности все усиливается.

Его перцептики, кажется, хорошие. Он может описывать помещения, людей, в них находившихся, их действия. Часто он видит в помещении и себя самого. Мальчик этот ему не нравится. Дикки теперь сотрудничает на занятиях, у него становились близкие отношения с одитором, и он воспринимает процессинг, как очень приятную игру между ними. На вопросы отвечает очень коротко, однако понемногу начинает кое-что уточнять и по своей инициативе.

В его поведении сейчас произошло значительное улучшение. Заметно улучшилась речь, детский лепет исчез из нее практически полностью. Ему стали нравиться другие дети, особенно один мальчик. Если его просят о чем-нибудь, он выполняет просьбу радостно и охотно. Деталями конструктора больше не швыряется, строит дома, крепости и другие воображаемые объекты. Нанизывает цветные узоры из бусинок, соревнуясь в этом искусстве с другими детьми.

В общем, мальчик принимает теперь участие в обычной детской жизни.

Общее время занятий к настоящему моменту — 56 часов.

C-173. Имя ребенка: Стенли Винил (Стен).

Возраст: 9 лет.

Имя отца: Уоррен.

Имя матери: Кора.

Имя бабушки: Гренни (бабуля).

Сестра: Салли.

Анамнез: на третий день от рождения коллапс легких; пневмония. Семь недель — грыжа. С полутора до трех с половиной лет — все усиливающиеся судороги. Педиатром прописан фенобарбитал, который он

употребляет до сих пор. В три с половиной года снова появилась грыжа; проведена операция грыжи. Пять лет — вирусная инфекция. Сильные судороги, госпитализирован. Кислород и подкожные инъекции. Жестокий приступ гастрита. Шесть лет — судороги. Семь лет — открытая рана на коже головы в результате падения. Наложено без анестезии несколько швов. В том же году — удар бейсбольной битой; разбитые очки и рубец над правым глазом. Восемь лет — судороги. Девять лет — сбит автомобилем; кровоподтеки, контузия, потрясение.

Стенли живет с матерью, отцом, сестрой, дедушкой, бабушкой, не дающей другим слова сказать, и дядей. Отец в возбужденном состоянии заикается; думает, что мать обращается с сыном слишком мягко. Дедушка часто разговаривает с бабушкой на своем родном языке.