Бриллиантовые девочки - Уилсон Жаклин - Страница 18

— Давай вообразим, будто смотрим телевизор, — сказала я.

— Ох, Дикси, ты со своим воображением… — Рошель подняла глаза к грязному потолку. — Ой, смотрите, какая грязь! Мы тут все подхватим какую-нибудь страшную болезнь вроде бешенства.

— Бешенство бывает от бешеных собак, балда, — сказала Джуд.

Она сжала зубы и принялась рычать на неё и пускать слюни.

— Нет, от грязи бывает чесотка. У одного мальчика из нашего класса в Блечворте была чесотка. А я потом упала и ушибла голову, и у меня была корка, а учительница решила, что у меня тоже чесотка, — сказала я.

Я подумала о том, какая здесь школа. Наверное, ребята ещё противнее, а учителя ещё вреднее.

— Спой, Рошель! — попросила я.

Стоя на матрасе и отчаянно крутя задом, Рошель выдавала один за другим старые номера Бритни и Бейонс. Мы с Джуд разражались в конце каждой песни бурными аплодисментами и похвалами. Джуд несла страшную чушь, посмеиваясь над ней, говорила, что у неё ангельский голос и фигура юной дьяволицы. Рошель все приняла совершенно серьёзно и начала гордо ходить по комнате, красуясь перед нами.

Потом она затянула одну из маминых любимых песен — странную штуку группы «Квин», вроде оперной арии, с кучей непонятных слов вроде «Вельзевул» и «Галилео». Когда она добралась до «мама миа», мы заволновались. Рошель остановилась на втором «мама» и потёрла губы, как будто хотела стереть с них звук.

— До чего глупо, — сказала она, валясь на матрас.

В доме вдруг стало очень тихо. Начало смеркаться. Я подумала обо всех парнях-хулиганах, рыщущих по кварталу. И о людях, которые вламывались в этот дом, напивались тут до чёртиков и блевали в раковину.

— Может, загородим дверь буфетом, чтобы никто не вломился? — прошептала я.

— А с окном ты что сделаешь? — сказала Рошель. — Они его выбьют и запросто залезут.

— Никто к нам не полезет… А если полезут, я их вытолкаю, — пообещала Джуд. — Давайте ещё поиграем в телевизор. Чур, я буду «Матч дня».

Она вскочила и принялась лавировать по комнате между наваленных вещей, пиная завязанный узлом свитер и вопя:

— Джуд Бриллиант ведёт мяч!.. Вы только посмотрите на неё… как она умеет прорываться вперёд, маневрировать, лавировать… Давай, давай, Бриллиант, у тебя получится! Она нацелилась в ворота — готово, в самую середину! Какой гол! Девчонка блеск, настоящий бриллиант!

Джуд скакала среди коробок, размахивая руками в воздухе.

— Ну, Дикси, теперь твоя очередь, — сказала она.

— Только не какую-нибудь глупость из передач для малышей, — скривилась Рошель.

— Я буду передачей о природе. Мы в тропических джунглях, — сказала я, слезая с матраса и припадая к полу.

Я прижала к губам щётку для волос в качестве микрофона и заговорила в неё тихим, вкрадчивым голосом, как старый Дэвид Аттенборо[3].

— И вот мы здесь, в жарких и душных джунглях, идём по следам стаи гигантских горилл, — шептала я. Я сняла Фиалку с рукава и замахала ею перед лицом. — Райские птички порхают перед нами на радужных крылышках. — Потом я взяла свитер, который у Джуд изображал футбольный мяч, и повесила себе на плечо, помахивая одним рукавом. — Озорные обезьянки скачут вокруг меня, желая подружиться. — Рукав стал у меня махать во все стороны и чесаться. — Но не забывайте, мы идём по следу стаи гигантских горилл. Тс-с! Я слышу рык!

— Гориллы не рычат, — сказала Рошель. — Они тихие и ласковые.

— Помолчи, мы смотрим Дикси! — одёрнула её Джуд.

Я продолжала кружить среди сваленной мебели, приставив ладонь к уху.

— Да, это, несомненно, рычание, — зашептала я. — Это странно, поскольку специалист по гориллам с мировым именем Рошель Бриллиант заверила нас, что гориллы не рычат. Она согласилась выступить в нашей программе и поделиться своими познаниями; она утверждает, что гориллы — кроткие, тихие создания, которые и мухи не обидят. Однако рычание кажется мне очень агрессивным. Оно слышится вот оттуда. Может быть, там берлога гигантских горилл?

— Они не живут в берлогах, бестолочь. Они живут на деревьях в гнёздах, — сказала Рошель.

— На деревьях? — удивилась Джуд. — Вот это да! Не хотела бы я проходить под этим деревом, когда кто-нибудь из них неловко повернётся и выпадет из гнёзда. Представляешь, если на тебя упадёт мохнатая горилла и раздавит насмерть!

Я рылась в маминых вещах, пытаясь найти её зимнее пальто из искусственного меха. Натянув его на голову, я запрыгнула на две стоявшие друг на друге коробки и принялась колотить себя в грудь:

— Р-р-р! Я вожак стаи гигантских горилл. Мне плевать, что говорит Рошель о других гориллах. Я очень-очень агрессивен и не выношу девчонок-всезнаек, которые воображают себя слишком умными, так что я до неё доберусь!

Я прыгнула на мамин матрас прямо на Рошель, рыча изо всех сил. Рошель завизжала и попыталась меня скинуть. Меховое пальто соскользнуло и закрыло глаза нам обеим. Где-то слышался громкий стук. Мы стали выбираться из-под пальто, пытаясь догадаться, что там делает Джуд. Но Джуд сидела рядом с нами и прислушивалась.

— Джуд!

— Кто-то дубасит в дверь, — прошипела она.

Стук раздался снова, громкий, настоятельный. В дверь колотили двое, причём один из двоих — кулаками. Потом кто-то открыл прорезь для писем и закричал в неё:

— Да открывайте же, сонные тетери!

Мартина! Мы бросились к двери. Мамино пальто путалось у нас с Рошель под ногами. Джуд добежала первая и распахнула дверь. Там стояли Мартина и Брюс.

— Ну наконец-то, — сказала Мартина.

— Вы вернулись, дядя Брюс! Я так и знала. А где же мама?

— Ребёнок ещё не родился, — сказала Мартина устало.

Тушь для ресниц у неё растеклась, так что глаза получились, как у панды, обведённые большими чёрными кругами, а волосы висели клочьями.

— Но он же чуть не выскочил прямо в машине! — вскричала Джуд.

— Видимо, когда она приехала в больницу, все замедлилось. Медсестра, с которой я говорил, сказала, что схватки ещё несильные, так что мы можем пока ехать домой. — Брюс потёр глаза и зевнул. — Девочки, а теперь мне надо ехать домой.

— «Схватки несильные»! — передразнила Мартина. — Они были такие сильные, что мама на крик кричала. Она чуть не умерла!

— Ну-ну, не расстраивай сестёр, — сказал Брюс. — Я уверен, что все будет в порядке. Она же вас всех родила без проблем, правда?

— Нет, не всех. Она чуть не умерла, когда рожала Дикси, — сказала Мартина, глядя на меня так, как будто я была в этом виновата.

— Во всяком случае, медсестра заверила, что все в порядке. Что все у них под контролем и идёт нормально. Она бы не стала меня обманывать, тем более что она приняла меня за отца ребёнка. — Брюс со вздохом покачал головой.

— Я вообще не понимаю, зачем она с вами говорила. Вы к нашей семье не имеете никакого отношения! — выпалила Мартина в бешенстве.

— Да, остаётся только опуститься на колени и надеяться, что мне это зачтётся перед Богом, — сказал Брюс. — Не понимаю, с чего вы все на меня набросились. Я отложил свои дела, чтобы вам помочь, и целый день на вас работал — судя по всему, без всякой оплаты. Я себя вёл, как какой-нибудь хренов святой, а вы все надо мной измывались.

— Я над вами не измываюсь, дядя Брюс, — сказала я, беря его за руку. — Хотите мою картошку? Мне столько не съесть. Она, правда, остыла, но, может, вам это ничего?

— Спасибо, милая. Нет, картошку твою я не хочу. А вы, большие девочки, могли бы пойти и сделать мне чашку чаю. Я думаю, нам бы всем не помешало выпить чаю и обсудить, кто мог бы пока за вами присмотреть.

— Я за нами присмотрю, — сказала Джуд. — А чаю вы здесь не получите.

— Это она не грубит, — поспешила объяснить я (хотя она, конечно, грубила). — Просто в доме не работает электричество, и мы не можем поставить чайник. Но у нас есть свечки. Мне их дали в доме моей подруги. Может, если все их зажечь и держать под чайником, он закипит?

— Голова у тебя скоро закипит, Дикси, такая ты дура, — сказала Рошель.