Натуралист на Амазонке - Бейтс Генри Уолтер - Страница 7

Другие карликовые мимозы стлались по земле у самого края дороги; стоило нам по пути слегка задеть их ногой, как они словно бы сжимались. Кассии с их изящными перистыми листьями и яркими желтыми цветами преобладали среди низкорослых деревьев; деревянный аронник рос группами вокруг болотистых ложбин. Надо всем этим летали яркие дневные бабочки в большем количестве, чем вы видали где-либо до сих пор: одни (Callidryas) были сплошь оранжевые или желтые, другие (Heliconia), с сильно удлиненными крыльями, горизонтально носившиеся в воздухе, были черного цвета с синими, красными и желтыми узорами. Один великолепный вид (Cotaenisdido), зеленый, как трава, особенно привлек наше внимание. Поближе к земле летало много других, более мелких и очень сходных с нашими английскими, видов, привлекаемых цветами многочисленных стручковых и других кустарников. Кроме бабочек и стрекоз, других насекомых здесь мало; стрекозы по форме сходны с английскими видами, хотя иные из них и бросались в глаза своим огненно-красным цветом.

То и дело останавливаясь, чтобы осмотреть что-нибудь или чем-нибудь полюбоваться, мы все-таки продвигались вперед. Дорога стала слегка подниматься в гору, а почва и растительность внезапно переменились. Заросли здесь состояли из трав, низкорослой осоки и других растений с листвой более мелкой, нежели у растительности на влажных почвах. Лес, выросший вторично, состоял из невысоких деревьев с блестящими темно-зелеными листьями, общим своим видом напоминавших лавры и другие вечнозеленые растения наших английских садов. У иных из них (Melastoma) листья были испещрены изящными жилками и покрыты волосками, другие (мирты), рассеянные по лесу, имели листву более мелкую, но вследствие своей немногочисленности не могли существенно изменить характер леса в целом.

Мы замешкались в пути, и солнце стало палить немилосердно. День был ясный, на небе ни облачка. То был один из тех чудесных дней, которые возвещают начало сухого сезона. Песчаная почва излучала тепло, и это было заметно по колебанию воздуха над ней. Мы не видели и не слышали ни зверей, ни птиц, лишь под купы раскидистых деревьев забралось несколько измученных жарой коров из имения, к которому спускалась тенистая тропа. Земля чуть ли не горела у нас под ногами, и мы поспешили в тень леса, который виднелся неподалеку впереди. Наконец мы вошли туда, и как стало нам легко! Мы оказались на довольно широкой тропе или аллее, где ветви деревьев скрещивались над нашей головой и отбрасывали восхитительную тень. Сначала лес был молодой, густой и совершенно непроходимый; землю нe покрывали трава и кустарник, как в лесах Европы, а устилал ковер плаунов. Постепенно картина начала меняться. Мы понемногу спускались с сухой песчаной возвышенности в болотистую низменность; в лицо нам повеяло прохладой и тем запахом плесени, который исходит от гниющей растительности. Деревья теперь стали выше, подлесок реже, и мы уже могли заглянуть в чащу по обе стороны от нас. Лиственные кроны деревьев, среди которых вряд ли случалось увидеть сразу два экземпляра одного вида, находились теперь где-то высоко над нами, словно в другом мире. Лишь изредка в просвете на фоне ясного синего неба виднелся узор листвы. Одни листья имели форму кисти руки с большими растопыренными пальцами, другие были изящно вырезаны или имели перистое строение, как листья мимоз. Внизу стволы деревьев были повсюду связаны между собой сипо [лианами]; гибкие деревянистые стебли вьющихся и лазящих растений, листва которых находилась где-то далеко вверху, сплетались со стволами высоких деревьев. Одни скручивались прядями, точно канаты, у других толстые стебли, искривленные самым причудливым образом, обвивались, как змеи, вокруг древесных стволов или свивались гигантскими петлями и спиралями между крупными ветвями; третьи изгибались зигзагами, образуя как бы ступени лестницы, уходящей с земли на головокружительную высоту.

Много времени спустя я с интересом узнал, что эти вьющиеся деревянистые растения не относятся к одному какому-нибудь семейству. Особой группы растений, отличающейся свойством обвиваться, не существует, но виды многих и притом самых разнообразных семейств, большинство представителей которых не принадлежит к вьющимся, по-видимому, под действием условий жизни приобретают эту особенность. Существует даже вьющийся род пальм (Desmoncus), виды которого на языке тупи[6] носят название жаситара. Их тонкие извивающиеся стебли снабжены толстыми шипами; они обвиваются вокруг высоких деревьев, перебрасываясь с одного на другое, и вырастают до невероятной длины. Листья обычной перистой формы, характерной для этого семейства, не собираются в густую крону, а отходят от стволов через большие промежутки и на концах несут длинные изогнутые шипы. Такое строение является превосходным приспособлением, позволяющим этим деревьям прикрепляться при лазании, но оно сильно досаждает путнику, так как деревья иногда нависают над дорогой и цепляются за шляпу или рвут одежду. Многочисленность и разнообразие лазящих деревьев в лесах Амазонки. тем более любопытны, что и животные здесь отличаются всеобщей тенденцией стать лазящими формами.

Все амазонские и даже все южноамериканские обезьяны — лазящие. Здесь нет группы, которая жила бы на земле, как бабуины Старого света. Куриные, представляющие здесь кур и фазанов Азии и Африки, благодаря расположению пальцев на ногах хорошо приспособлены к сидению на деревьях, и только на деревьях, на большой высоте, и можно их увидеть. Род стопоходящих хищников (Cercoleptes), родственный медведям и встречающийся только в лесах Амазонки, ведет полностью древесный образ жизни и имеет гибкий хвост, как у некоторых обезьян[7]. Можно было бы привести еще много подобных примеров, но я упомяну только Geodephaga, хищных жуков, у которых в этих лесных областях большинство родов и видов по строению своих ног приспособлено к жизни исключительно на ветвях и листьях деревьев.

Многие из деревянистых лиан, свешивающихся с деревьев, не вьющиеся растения, а воздушные корни растений-эпифитов (Aroideae); они прикрепляются к крепким сучьям деревьев наверху и спускаются вниз прямо, как отвес. Одни свешиваются поодиночке, другие связками; одни обрываются на полпути к земле, другие касаются почвы и пускают в нее корешки. Подлесок в этих местах состоял частью из молодых деревьев тех же видов, что и их высокие соседи, частью же из пальм множества видов: одни были в 20-30 футов вышиной, другие — малы и изящны, со стволами не толще пальца. Эти последние (различные формы Bactris) несли на себе маленькие связки красных или черных плодов, часто содержащих сладкий сок, похожий на виноградный.

Дальше почва стала более топкой, и мы уже с трудом находили путь. Здесь начал появляться дикий банан (Uraniaamazonica), и там, где он рос сплошными массивами, характер пейзажа менялся. Листья этого прекрасного растения, похожие на широкое лезвие меча, имеют 8 футов в длину и фут в ширину; растут они вертикально вверх, отходя поочередно от верхушки ствола высотой в 5 или 6 футов. Многочисленные виды растений с листьями, сходными по форме с банановыми, но более мелкими, одевали землю. Среди них встречались виды марантовых, у некоторых листья были широкие и блестящие, с длинными черешками, расходящимися из узла на стебле, как у тростника. Стволы деревьев были одеты вьющимися папоротниками и Pothos (из семейства ароидных) с крупными и мясистыми сердцевидными листьями. Бамбук и другие высокие злаки и тростниковые растения склонялись над дорогой. Вид этой части леса был крайне своеобразен; дать ясное понятие о нем путем описания невозможно. Составить себе некоторое представление о пейзаже может читатель, бывавший в Кью-Гардене: вообразите растительность большой пальмовой оранжереи этого сада, перенесенную на обширное пространство болотистой земли, вперемежку с ней растут крупные двудольные деревья, похожие на наши дубы и вязы и покрытые лазящими и паразитными растениями, земля завалена упавшими и гниющими стволами, ветками и листьями, и все это освещено пылающим в зените солнцем и окутано испарениями.