Работа под прикрытием - Гришаева Маргарита Александровна - Страница 49

Проснулась я глубокой ночью в своей комнате. Вернее, временно мне отданной, так как преподавательница, живущая здесь, уехала на каникулы. Глубоко задумавшись, как же я сюда попала, нашарила на прикроватной тумбочке подсвечник. Храна рядом не оказалось, но это меня не особо обеспокоило. Он зверь самостоятельный, мог уйти погулять, мог вернуться в лабораторию, в худшем случае, попал в плен к детишкам. А вот небольшой поднос, приютившийся на столе у окна, вкупе с горячим чайничком, заставил обеспокоенно свести брови. Есть в комнатах было строжайше запрещено. Если голоден, можешь в любое время спуститься на кухню, найти там что-то горячее или разогреть самостоятельно. Таковы правила, следовательно, никто из местных не мог оставить этот ночной перекус. Откуда же милый набор в моей комнате? Вопрос очень интересный. Подойдя поближе, обнаружила на столе распечатанного вестника и простую записку, гласящую:

Вестник же оказался приглашением на тот самый обещанный мной ужин. Похоже, я так умоталась, что проспала не только прибытие бумажной птички, но и приход магистра, и транспортировку в комнату. Судя по тому, что спать меня уложили там, где нужно, магистр общался с кем-то из приюта, значит, поутру меня ожидает очередная порция расспросов. Печально вздохнув, я обвела взглядом оставленные мне в подарок яства. И через минуту размышлений вздохнула еще грустнее, осознав: я действительно жалею, что общий ужин не состоялся…

Утро началось с вестника от неугомонной подруги.

И как только она узнала, что я забрала из академии ее платье! Вот уж действительно третий глаз! То самое платье, которым я заменила наряд, безвременно почивший из-за успокоительного настоя. Из тяжелого бархата, в пол, с длинными рукавами и воротником-стойкой, оно могло показаться чуть ли не монашеским, если бы не одно «но». Весьма нескромные вырезы как спереди, так и сзади, прикрытые прозрачным черным кружевом, из которого были сшиты и рукава. Но стоит признать, что задумка хороша! Я светлокожая блондинка в черном, подруга — смуглая брюнетка в белом, мы будем великолепно смотреться вместе. Так что мне пришлось быстро приводить волосы к родному оттенку и вытаскивать платье. Сам бал проводится поздно вечером, даже скорее ночью, но выступающим надлежало собраться с утра, дабы провести последние репетиции непосредственно во дворце. Поэтому, утащив с кухни пару яблок, я предупредила, что сегодня меня можно не ждать, и поспешила вместе с Храном к шатру артистов. Пока моего участия не требовалось, я тихо сидела в уголке и нервно теребила браслет на запястье, который надела на всякий случай, ради страховки. Над серьгами ночью поработал Хран, а браслет отслеживающими функциями не обладал, так что оказаться под колпаком я уже не боялась. Да и по лицу меня узнать проблематично, в этом магистр иллюзий не соврал. Дело в том, что на зал, где проводилось торжество, было наложено заклинание, благодаря которому на лица накладывались иллюзии масок. Причем каждая соответствовала наряду входящего. Мое лицо покрывала сеть черных кружев, а у Даньки — белых. Сам зал, к слову сказать, был олицетворением зимы, весь украшенный морозными узорами и непрекращающейся иллюзией падающего снега, так что я на этом фоне выглядела в данный момент черным пятном. Но когда в зале соберутся гости, мой наряд будет уже не так вызывающ.

Всего у Данькиной труппы планировалось три выступления, зато каких! Мы открывали торжество тем самым «ритуалом» из свитка, потом примерно в середине бала подруга выступала без моего сопровождения, ну и закрывала праздник моя баллада. Между выступлениями нам надлежало находиться в комнате, соседствующей с бальным залом и специально приспособленной под нужды актеров. Исходя из этого, возможность пересечься с Бриаром для меня была нулевой. Возможности любоваться выступающими у него точно не будет. Я появляюсь лишь дважды, а оставшееся время отсижусь где-нибудь среди артистов, чтобы не попасться никому на глаза. Все было продумано и очень логично, но меня не оставляло ощущение, что сегодня что-то произойдет. Причем связанное именно со мной, а не с убийствами.

В какой-то момент всех артистов выгнали из зала, что означало, что гости уже начали собираться. Последний час меня буквально потряхивало от перенапряжения. К чему бы это? Выступать мне было не страшно, опасения раскрыть мое инкогнито тоже не было, и бояться мне было по большому счету нечего. В конце концов, мотаться по дворцу с риском наткнуться на нашего убийцу, рыщущего в поисках новой жертвы, я не планировала.

Но времени нервничать уже не осталось. Свет в главном зале погас, значит, нам пора. Чтобы мы не толкались среди гостей в зале в попытке пройти на наше место выступления, нас туда отправляли порталами, а вот обратно придется уже ножками топать, ну не страшно, там идти близко. Последний вздох и шаг в портал, чтобы оказаться в темном зале. Раздаются первые такты музыки, и я так же неспешно вывожу первые ноты замысловатой песни.

Передо мной взметнулось пламя, поделенное пополам. Одна половина черная, другая ослепительно-белая, а в месте соединения двух противоположностей появляется фигура моей подруги, словно сотканная белым пламенем. Шаг, и она вылетает из столпа огня, чтобы начать свой вихрь движений.

Темп постепенно нарастает, и пламя, так ярко освещающее светлую фигуру подруги и лишь слегка подсвечивающее мой черный силуэт, начинает свой бой. Черная и белая половины, одна прямо за другой. Свет и тьма. День и ночь. Именно на этом контрасте решила сыграть подруга, незаметно для себя самой восстанавливая древнюю традицию этого празднования. Ночь долгой зимы. Самая долгая ночь, самая середина зимы. Победа тьмы над светом, но только на один вечер. Поэтому черная половина начинает захватывать власть. А скорость движений белой девушки только увеличивается.

И тут ритм резко обрывается, переходит в медленные переливы, а вместе с ним замирает и фигура танцовщицы. Она останавливается перед пламенем и, медленно прогибаясь назад, окунает руки и волосы в противоборствующие стихии. Зачерпывает черный огонь, все еще хранящий проблески света, и опрокидывает на себя сгустки пламени. Подол ее платья постепенно темнеет, будто впитывает черную воду. А мое одеяние начинает выцветать, причем сверху вниз. Звание магистра иллюзии дают не за красивые глаза, это точно, и шустрый старичок, подхватив идею противоборствующих стихий, развил ее в целое шоу.

Но ритм музыки снова меняется. Барабаны начинают свою быструю песню, девушка резко вырывается из пламени, а там, где мгновение назад была ее голова, пролетает, ловя отблески лезвием, серебряный кинжал.