Время легенд - Бейшир Норма - Страница 31

— Уж не собираетесь ли вы зарубить и этот материал, Терри? — осведомилась Джейм, раздосадованная его сарказмом.

— Ничуть не бывало, — торопливо произнес он. — Если вы готовы пожертвовать ради репортажа своей жизнью и здоровьем, я, пожалуй, соглашусь, что он того стоит. — Трения между ними начались практически сразу с приходом Джейм в издательство, а после повышения Хильера переросли в настоящую войну.

В разговор вступила Кэрин Бэрнс, помощница Тэрнера.

— Я думаю, Джейм права, — сказала она, бросив на Хильера тяжелый взгляд. — Статью на такую злободневную тему захочет прочесть каждый.

— Может быть, мы даже вынесем иллюстрацию на обложку, — добавил Роллинз. — А если вспомнить об умении Джейм делать скрытой камерой потрясающие снимки, которые она поставляет нам уже несколько лет кряду, ее репортаж мог бы оказаться той самой живительной струей, в которой так нуждается журнал. — Он повернулся к Джейм и добавил:

— Так и быть. Даю тебе зеленую улицу.

Джейм улыбнулась:

— Спасибо, Бен.

Разговор зашел о публикациях, находящихся в работе, об отдельных фрагментах будущих передовиц, и четверть часа спустя заседание подошло к концу. Как только Джейм принялась укладывать в сумку карандаши, блокнот и кружку, к ней подошел Майк Тэрнер.

— Удачный ход, рыжуля, — сказал он, широко улыбаясь.

— Спасибо. — Джейм и не подумала поднять на него глаза.

— Твое предложение вызвало настоящий фурор, — продолжал Майк, словно не замечая того, что Джейм откровенно его игнорирует.

На сей раз Джейм вскинула голову.

— Вот как? Это почему же?

Тэрнер сунул руки в карманы.

— Брось, рыжуля, не надо на меня нападать, — осклабившись, произнес он. — Скажи на милость, зачем такой женщине, как ты, гоняться по трущобам за уличными хулиганами?

Джейм гневно прищурилась.

— К вашему сведению, мистер Поклонник Изящных Искусств, пока вы торчите в своем кабинете с кондиционированным воздухом и получаете свои деньги уж не знаю за что, я собираюсь рискнуть головой ради будущей статьи. И еще добавлю: я освещала в печати кровавые трагедии — угоны самолетов, политические демонстрации, покушения и серийные убийства — задолго до той поры, когда вы появились здесь.

Так что не надо говорить мне, может или не может заниматься этими делами такая женщина, как я!

— Минутку! Я вовсе не утверждал… — начал Тэрнер.

Джейм бросила на него пронзительный взгляд.

— Знаешь что? Твоя болтовня всегда казалась мне глупыми шутками чванливого зазнайки, — ледяным тоном заговорила она, вновь собирая свои пожитки, — но я ошибалась. Ты самый настоящий грязный ублюдок. — Она покинула конференц-зал, провожаемая изумленными взглядами Тэрнера и прочих присутствующих.

«Дело не в том, что они не принимают всерьез фотожурналиста женского пола, — они не принимают всерьез меня», — сердито размышляла Джейм, переходя Тридцать четвертую улицу по направлению к Пенсильванскому вокзалу. В руках у нее был большой кофр с новой камерой «Хассельблад», а на левом плече висел футляр со сменными объективами, покачиваясь в такт ее быстрой спортивной походке. В глазах окружающих, если не всех, то большинства, она по-прежнему остается избалованной богатой девчонкой, избравшей необычное хобби. Никто и не вспоминает о том, что она в раннем детстве осталась сиротой — во всяком случае, так считалось — и волей-неволей научилась самостоятельности. В ней видели внучку Гаррисона Колби, который был не только очень богатым человеком, но в свое время занимал видное место на вашингтонском политическом Олимпе. С самого рождения она пользовалась всевозможными преимуществами. «Во всяком случае, так им кажется», — мрачно думала Джейм.

Чтобы проявить себя, ей с первого дня работы в издательстве приходилось трудиться за двоих. Джейм знала себе цену: ее снимки появлялись на обложках «Уорлд вьюз» чаще, чем работы любого другого фоторепортера.

За пять минувших лет ей трижды присуждали крупные призы, а недавно одна манхэттенская галерея предложила устроить персональную выставку ее лучших фотографий. И все же среди коллег Джейм оставалось немало людей — Тэрнер и Хильер, к примеру, — которые приписывали ее успех слепой удаче либо имени и влиянию Колби. Джейм улыбнулась в глубине души. Тэрнер не воспринимает всерьез ни одну женщину, если не спал с ней. «А может, даже и впоследствии», — мысленно усмехнулась она.

Сбежав по ступеням вокзала, Джейм двинулась к станции подземки и оказалась у турникета в тот самый миг, когда прибыл состав и из вагонов повалили пассажиры, словно стадо коров, подгоняемых кнутом.

Нашарив в кармане жетон, Джейм сунула его в щель автомата и вошла в поезд, все еще набитый людьми.

Свободных мест для сидения не оказалось, впрочем, в проходе тоже было достаточно тесно. Джейм втиснулась между хорошо одетым светловолосым мужчиной лет сорока с черным кожаным докторским саквояжем и сложенной газетой в руках и пожилой женщиной, которая сжимала в пальцах ручку набитого до отказа и лопнувшего с одной стороны пакета с фирменной эмблемой «Мейси».

Глянув через плечо, Джейм заметила двух небритых субъектов в грязных лохмотьях. «Откуда, черт возьми, эти пропойцы добывают жетоны на метро?» — подумала она.

Поезд остановился на «Таймс-сквер», и хотя из вагона вышло немало пассажиров, свободных кресел по-прежнему не было. «Проклятие!» — молча выругалась Джейм. Состав отправился в путь, дергаясь и раскачиваясь, и она ухватилась за поручень.

Выйдя из метро на Семьдесят второй улице, Джейм прошагала два квартала, отделявшие станцию от ее дома.

Она терпеть не могла ездить в подземке и пользовалась ею только в самом крайнем случае. Однако порой это было проще, чем ловить такси, и, уж конечно, намного проще, чем искать парковку для джипа, решила она, входя в квартиру.

Положив вещи на кушетку, Джейм машинально проверила записи на автоответчике и просмотрела почту, хотя ее мысли по-прежнему вертелись вокруг событий на заседании редакции. Ей хватило одного воспоминания о самодовольных болванах Тэрнере и Хильере, чтобы опять ощутить злость. Ей пришлось собрать в кулак всю свою волю, чтобы не надавать им пощечин, от которых с их физиономий исчезли бы эти гадкие улыбочки.

«Когда-нибудь я сделаю это. Но не сейчас, позже», — подумала она.

Глава 12

Нью-Йорк, август 1984 года

Такси остановилось рядом с одним из длинных черных лимузинов, припаркованных у отеля «Плаза» на перекрестке Пятой авеню и Восточной Пятьдесят девятой улицы. Джейм поднялась с заднего сиденья и торопливо взбежала по ступеням к двустворчатой двери с бронзовыми ручками. Проходя мимо швейцара, который распахнул перед ней дверь, она вежливо кивнула ему и пересекла оживленный холл, направляясь к президентским апартаментам. На ее плече висел фотоаппарат в чехле. Джейм бросила взгляд на часы. Четверть двенадцатого. Она опаздывала на пятнадцать минут. «Наверное, все уже началось», — с беспокойством подумала она.

Она приблизилась к дверям в такой спешке, что не замечала ничего на своем пути, и столкнулась с человеком, подошедшим с противоположной стороны. Джейм подняла голову и увидела перед собой глаза самого густого синего цвета, которые когда-либо ей попадались.

«Да и лицо совсем недурно», — решила она, мгновенно оценив внешность стоявшего перед ней мужчины. Он был высокого роста, дюймов на шесть выше ее, стройный, пожалуй, даже худощавый при таком росте. У него были резкие черты лица и ослепительная улыбка под густыми, но тщательно ухоженными усами. Его светло-коричневые волнистые волосы показались Джейм чуть более длинными, чем следовало. Его парикмахер явно обладал чувством меры и не делал из клиента куклу. «В жизни он выглядит даже лучше, чем на телеэкране», — решила Джейм, узнав Мартина Кэнтрелла, ведущего вечерней передачи новостей канала Ти-би-эс.

— Прошу прощения… — выдохнула она.

— Прошу прощения, — в ту же секунду заговорил он.