Метаморфозы вампиров-2 - Уилсон Колин Генри - Страница 37

Эту простоту отражала и комната. Вполне обыкновенный черный ковер, черная мебель без обивки (похожа на квакерскую мебель Огайо двадцать первого века). Самым вычурным предметом в комнате было подобие кушетки с двумя подушками, хотя без всякого покрытия. Однако этот гарнитур совершенно не походил на каджековские столешницы и скамьи-самоделки в Сории. Здесь на всем лежала печать властного и простого предназначения.

Не вписывалась в интерьер единственно стоящая возле дверей тележка с выпуклыми прозрачными конусами — не то медицинский прибор, не то сервировочный столик (примерно такой он как-то видел в кухонном отделе су-пермаркета).

В комнату возвратился Клубин.

— Ну как, лучше?

Было что-то странно настораживающее в самой обыденности тона, столь несвойственного для такой спартански строгой комнаты, да еще на чужой планете. Тем не менее, уют и благодарность сами просились наружу.

— Да, спасибо, — кивнул Карлсен, все еще не в силах поверить, что этот человек принадлежит к уббо-саттла. По виду какой-нибудь директор корпорации иди крупный чин из разведслужбы. Лицо можно было назвать по— мужски красивым, если б не некоторая изможденность: морщинистый лоб, мешочки под глазами, чуть искривленный кончик орлиного носа и усталые складки у рта выдавали в нем человека, обремененного грузом проблем и, возможно, пьющего. Странно как-то: непонятно откуда, но его лицо казалось вполне знакомым.

В дверь коротко постучали. Клубин не успел откликнуться, как в комнату вошла светловолосая девушка с папкой-скоросшивателем. Для женщин Гавунды тип попросту редкий: эдакая стройняшка-невеличка с маленькой, крепенькой грудью. Увидев Карлсена, она с удивлением воскликнула:

— Ба-а, вот славно-то! И где вы его нашли?

— Нигде. Он сам нас нашел, — отозвался Клубин.

Молоденькая, никак не старше двадцати, она напоминала чем-то Хайди Грондэл — одета была в короткое платье из какого-то белого шелковистого материала. Положив папку на стол, она с лукавинкой посмотрела на Карлсена.

— В Сории, небось, были?

Карлсен слегка замешкался.

— Дори, у нас дела, — несколько раздраженно заметил Клубин.

— Слушаю, гребис, — девушка с тонкой иронией склонила голову. — Я в соседней комнате, если понадоблюсь.

Она вышла. Карлсена опять охватило ощущение нереальности происходящего.

— Она назвала вас «гребис»? (Клубин кивнул). Вы правитель этого города?

— Он самый. — Клубин сел на кушетку, жестом приглашая Карлсена пересесть в кресло напротив. — А вы что ожидали?

Карлсен растерянно пожал плечами.

— Что-то… совсем другое.

— А про меня что подумали?

— Секретарь какой-нибудь, — с улыбкой ответил Карлсен, решив быть откровенным.

— А что, довольно точно, — сухо ответил Клубин. Он открыл папку, в которой Карлсен удивленно разглядел свое фото, даром что перевернутое. Удивляясь тому, насколько непринужденно себя чувствует с правителем Гавунды, он спросил;

— Дори — робот?

— Почему ты об этом спрашиваешь? — Клубин продолжал просматривать содержимое папки.

— Потому что когда она меня спросила, между нами как бы возник телепатический контакт. А роботы, мне кажется, как-то неспособны на телепатию.

— Нет, она не робот. Она из Хешмара.

— Я-то думал, женщины Хешмара лишь отдают вам мужские гомункулы?

— Так оно и есть, — губы Клубина тронула улыбка. — Но это в конце концов можно исправить с некоторой помощью биоинженерии.

— Мне казалось, женщинам в Гавунде… чревато опасностью, — вывернул он, стараясь быть тактичным.

— Ну уж, в Кубенхаже-то нет. — Сухой тон дал Карлсену понять, что вопрос задан глупый. Гребис закрыл папку.

— Ну так к делу, — он с улыбкой посмотрел на Карлсена. — Как я понимаю, мне надлежит вас просить от имени одного из ваших собратьев— груодов.

— Просить?? — удивленно посмотрел Карлсен.

— Как я понимаю, вы считаете, что груоды должны вести себя в соответствии с человеческими нормами нравственности.

— Но ведь я и есть человек (Клубин возвел брови). Хотя мне говорили, что я «дифиллид», то есть как бы имеющий две натуры (Клубин с насупленной оздаченностью молчал). Вы их, кажется, зовете риадхирами.

— А вы знаете, в чем различие между человеком и дифиллидом?

— Нет.

— В способности контролировать жизненную энергию. Вы можете контролировать свою жизненную энергию?

— Не знаю.

— Скоро выясним. — Клубин прошел через комнату к столику, что возле двери, и подкатил его к креслу. Карлсен с любопытством стал его рассматривать. На вид все якобы просто: продолговатый черный ящик на скрытых колесиках, из которого возвышается большое прозрачное полушарие, а вокруг — с полдюжины мелких. Вернее, не полушария, а шары, у которых нижняя половина утоплена в черную панель. Каждый шар, что поменьше, сообщается с крупным тоненькой трубкой.

— Это у нас называется «мьоргхаи», — кивком указал Клубин, — слово, с нашего языка почти непереводимое. Означает примерно «формирователь бессознательного ума».

Из отдельчика в передней части ящика он достал что-то вроде сложенного пакета из прозрачной резины, соединенного с прибором все теми же пластмассовыми трубками.

Пакет этот Клубин выправил и водрузил Карлсену на голову. Оказалось великовато, но в считанные секунды облекло голову плотно как купальная шапочка. Одновременно с тем центральный шар налился изнутри уже знакомым белесоватым свечением биоэнергии…

— Эффективнее действует на голом черепе, — оговорился Клубин, — но вы, видимо, не желаете расставаться с волосами? — Карлсен пожал плечами. — Попробуем-ка вот как. — Он стянул с Карлсена шапочку и окропил ему волосы бесцветной жидкостью, холодной как эфир. Когда шапочка снова прилегла к волосам, свечение заметно усилилось до иссиня белого. — Вот так лучше. Клубин присел на край стола.

— Все очень просто. Если вращать эту ручку влево, — он указал на один из регуляторов, размещенных рядком сбоку панели, — то почувствуется депрессия. Ей можно противиться, концентрируясь. Понятна схема? — Карлсен кивнул. — Ну что, посмотрим, на что вы годны.

Подавшись вперед, он медленно-премедленно повернул регулятор. Вначале не ощутилось ничего, но по мере вращения ручки сердце овеял холод и появилось некое дурное предчувствие. Вместе с тем свечение в центральном шаре стало блекнуть.

— Концентрируйтесь, — велел Клубин. — Если потребуется, то и гримасничайте. — Он убрал с регулятора руку.

Совет показался странноватым, но как выяснилось, полезным. Чтобы не отвлекаться, Карлсен уставился в пол и, следуя наставлению, свел брови, поджал губы и, согнав кожу на лбу в хмурые складки, сузил глаза. А почувствовав внутренний подъем, зажмурился окончательно и полностью сосредоточился на концентрации.

— Хм, неплохо, — одобрительно заметил над ухом Клубин. Шар в центре, когда Карлсен открыл глаза, снова сиял чистой белизной. Причем сменился цвет и у окружающих шаров. Тот, что ближе, засветился красноватым, рядом с ним — сочно желтым. Остальные — зеленым, синим, индиго и дельфановым. Интересно то, что последний он теперь различал собственными глазами: получается, чувственный диапазон за время пребывания на Дреде расширился.

— Поупражняйтесь сами, пока я переговорю с Дори, — сказал вдруг Клубин и, не успел Карлсен отреагировать, встал и вышел из комнаты.

Карлсен подкатил прибор поближе. Хорошо побыть наедине с собой. То, что приоткрылось в секунды противоборства с депрессией, бередило волнением — чувством, что находишься накануне важного открытия — вернее, углубления догадки, то и дело сполохами озарявшей ему жизнь.

Сфокусировав внимание, он плавно повернул регулятор влево. Медленно— премедленно, а когда начала просачиваться депрессия, немедленно выставил ей навстречу сконцентрированную силу воли, вытесняющую враждебное проникновение. При этом он решил попробовать повернуть регулятор чуть вправо. Эффект очаровывал. Поскольку депрессия была уже сломлена, смещение регулятора увенчалось всплеском отрадной силы. Причем что интересно: не от движения ручки, а именно от собственной концентрации. Депрессия была уже одолена ее усилием, так что «всплеск», по сути, был приятной наградой собственной силы воли.