Верравия. Ключ Отца(СИ) - Билик Дмитрий - Страница 61

– Ну будет, будет. Вот ведь черти, дайте поднимусь хоть.

Я по несколько раз потрепал каждого и обнял вожака. Тот лизнул ухо и жалобно

гавкнул.

– Ну ладно, чего ты. Вернусь скоро. Ты приглядывай за своими.

Вожак положил лапу на грудь, и я почувствовал странное жжение, словно в тело

впивалось нечто инородное, но вместе с тем понимал – это не принесет вреда.

Получен знак «Псы войны». Раз в месяц вы можете активировать знак. Ближайшая

к вам стая придет на помощь.

Я осмотрел шрам в виде волчьей лапы. Выглядело устрашающе, даже внушительнее,

чем татуировка дикой кошки на груди у Далии.

– Спасибо… Ну, Хло, чего стоишь, погнали.

Я шагал быстро, стараясь не оборачиваться. В душе поселилась смутная тревога,

будто не вернусь сюда через пару дней. И стая чувствовала долгую разлуку, скуля и

заливаясь скорбным лаем.

Вубра на недолгое время превратилась в выставку достижений народного хозяйства,

главным экземпляром которого являлся Кецалькоатль. Отожравшаяся виверна лениво

водила головой по сторонам и щелкала пастью на слишком близко подобравшихся к ней

любопытных нубов. Я их понимал, летающий маунт – редкость. По крайней мере, в

столичных каталогах ничего подобного не видел.

Неподалеку с самым скучным лицом в верравийском мире рвала травинки и тут же

выбрасывала их высокоуровневая паладинша. Часть общественного внимания досталась и

Свете, но внутреннее чутье и инстинкт самосохранения были развиты даже у нубов. Они

понимали, что лучше лишний раз сунуться к мохнатому перепончатокрылому чудище, чем

подойти к симпатичной девушке в редких доспехах, находящейся не в самом лучшем

настроении.

– Кто умер? – спросил я, протискиваясь сквозь обступившую толпу.

– Я уж думала, ты, – сразу набросилась на меня Сетта. – Битый час тут торчу. Сказал

бы, куда лететь – сразу тебя забрала.

А вот это мне не понравилось. Сам по себе я человек мягкий, но когда вот так, с

размаху, из тебя пытаются вить веревки и обвинять во всех смертных грехах – надо сразу

пресекать. И дело даже не в том, что мы со Светой два четверга вместе. Мудрые женщины

в этом моменте очень похожи на детей, они подолгу скрупулезно выискивают твои слабые

стороны, проверяют границы дозволенного. А уж если найдут ахиллесову пяту, то будут

при каждом удобном случае давить на нее. И потом уже поздно будет включать мужика и

пытаться что-то исправить. Меня пока спасало одно – характера в Свете было гораздо

больше, чем мудрости.

– Я, вроде, не давал повода разговаривать тебе со мной в подобном тоне, – вместо

добродушного и мягкого Кирилла сейчас предстал холодный айсберг, после встречи с

которым потонул не один «Титаник». – Если ты предполагаешь строить наше общение

именно в таком ключе, то боюсь, я не очень благодарный для этого собеседник.

Я много видел растерянных женщин: кондуктора в автобусе, которому даешь

тысячную купюру, пожилую тетку на кассе, пытающуюся найти оставленный дома

кошелек, мамину соседку тетю Вику, от которой после двадцати трех лет совместной

жизни вдруг ушел муж, но в данный момент в этой незатейливой номинации Света взяла

бы первое место. Понимаю, когнитивный диссонанс и все такое. Но это нормальное

начало любых отношений. В какой-то момент понимаешь, что человек не соответствует

образу, который ты создал.

Больше всего, конечно, сейчас хотелось подойти и обнять Свету. Но нельзя. Не

поймет тогда ничего, почувствует, что слезами и обиженным личиком можно сломать

меня. И ведь, не факт, что будет не права. Поэтому занял выжидающую позицию. И что бы

вы думали – вуаля.

– Ты извини, я что-то и правда срываюсь, – Света включила режим «извиняющийся

тон». – Давят на меня эти «миротворцы»: Кириллу не пиши, сюда не ходи, это не делай. А

толком ничего не говорят. Ты сам как?

Света осторожно прильнула ко мне, захлопав огромными глазищами. Ага, пошли

женские чары из разряда «чувствуешь, что не права – улыбайся и поправляй лифчик». И

сразу виноватых нашла, и на меня уже не злится.

– Нормально. И Олег ничего не говорит? – сказал я уже мягче, хотя и старался

сохранить ледяные нотки, стремительно тающие под напором Светы.

– Так видела бы его, – девушка прижалась ко мне, проворные лозы ее рук окутали

плечи, тяжелые доспехи впились в тело. Ух, силищи-то в ней сколько. Понятно, что

игровой, ненастоящей, но все же. – Шляется где-то, если и появляется, то на несколько

минут, на нас ноль внимания.

– На нас? Мы – это кто?

– Игорь, Сергей и я. Да и то все при деле. Горилла в рейд в Недра Омры ходил вместе

с «миротворцами», Сергей целыми днями молотком стучит да доспехи перекрашивает. А

мне что делать?

Ох, самая ужасная напасть человечества – женщины с большим количеством

свободного времени, неспособные его заполнить. Не направишь эту ядерную энергию в

мирное русло, так все, жди, когда рванет в виде «мы никуда не ходим», «мы топчемся на

месте и не развиваемся», «все превратилось в рутину». Ладно, посмотрим, что можно

сделать.

– Ну и где Олег сейчас?

– Совещается с кланом в кабаке.

– В «Пьяной Сове»?

– Нет, у них теперь новое место дислокации. Полетели?

Света ловко взобралась на своего Кецу, точно с трех лет практиковала езду на

уродливых чудовищах, и поманила рукой. Блин, не внушают доверия ваши авиалинии. Но

я с грациозностью гиппопотама взобрался на виверну, несколько раз чуть не сорвавшись, и

вцепился что есть силы в Свету. И дело сейчас шло не столько о любви, сколько о страхе.

Я лишь мельком взглянул на хвост монстра, где примостился не менее ошарашенный всем

происходящим Хло.

– Аргх… – Виверна взмахнула крыльями, и воздушный поток разметал стоявших

поблизости малышей. – Аргх… – И вот мы уже тяжело, но начинаем подниматься в

воздух. – Аргх… – Вот заладило чудище, будто слов других не знает. От сильного

встречного ветра выступают слезы, в глазах рябит от мелькающих верхушек деревьев,

крошечной, едва заметной точкой виднеется вдали столица. Подумать только, почти день

от нее сюда шагал.

Постепенно чувство страха сменилось восторгом. Я перестал цепляться подобно

паралитику в Свету, вместо этого спокойно держусь за шерсть Кецы, растущую лишь у

позвоночника, чувствуя напрягающиеся при каждом взмахе мышцы. Блин, невольно стал

проникаться уважением к мощи маунта. Захотелось такого. Пусть не уродливого и с

умеренной волосатостью, но чтобы обязательно воздухоплавательного.

Стала вырастать широкая приземистая, с высоты птичьего, то есть виверновского

полета, стена, проявляли все более резкие очертания круглые башни, неуверенно

проступил серой дымкой главный замок, который когда-то покинула Наместница, и с чьим

сыном я так и не встретился.

Случайно бросил взгляд на дорогу, огибающую город и поднимающуюся к

центральным вратам, и обратил внимание на крошечную фигурку. Драман, судя по

комплекции, но с какой-то знакомый, почти родной. Как там у Сукачева: «а я милого

узнаю по походке».

– Света, – хлопнул я по наплечнику, отчего сразу заныла рука. – Нам надо вот здесь

сесть.

– Так до города еще не добрались.

– Надо здесь, – занудил я, как ребенок, увидевший новую игрушку.

Паладинша потянула вожжи на себя, виверна оглушительно взревела и, описав

широкую дугу, стала снижаться. Снизу на нас заворожено смотрел драман.

– Это кто? – ревниво спросила Света.

– Старый друг.

– А имя у старого друга есть?

– Есть… Эдегар.

Дверь, которой нет

Есть у дружбы с драманами неприятная особенность. К слову, все прелести

товарищества с ними я так и не познал. Помнится, при выполнении последнего поручения